группы — наконец, не выдержал.
— Все сказали, что хотели? — хмуро спросил мэр, прервав Ольшу, который начал заливаться соловьём. — Ну а теперь, хорошие мои, послушайте меня…
Чтобы было понятно, что он планирует не просто воздух сотрясать, а мозги вправлять, Кукушкин даже поднялся из-за стола. А затем упёр в столешницу массивные кулаки, насупился и запыхтел. Прямо как паровоз, который начинает разгоняться.
Было страшно. Самую малость.
— Вы вообще чем тут занимаетесь, долбоящеры сраные? — подозрительно тихо спросил он.
— Так это, Совет у нас… Важные вопросы решаем… — откликнулся кто-то из глав групп, чьего имени я не знал.
— Какие вы, к бабуям, вопросы решаете? Это, по-вашему, те вопросы, которые вы должны решать⁈ Кто кого дерьмом обозвал на рынке? Именно это нужно обсуждать на городском Совете⁈ — под конец фразы мэр уже ревел, как медведь, которого в нос оса укусила. — Вы все что, совсем дебилы? Поголовно?
— Не, ну не все… — тихонько заметила одна из немногих женщин на Совете. — Я-то, скорее, дебилка…
— Вы! Возглавляете! Общество! На! Дикой! Неизученной! Планете! — раздельно, чётко и очень весомо напомнил Кукушкин. — За вашими плечами, дебилы — десять тысяч человек! Этого уже достаточно, чтобы не перетирать языками всякую мелочь.
— Нападение на членов нашей группы — не мелочь, Иваныч! — оскорблённый в лучших чувствах Ольша нахмурился.
— Ольша, вот ты дурак? — спросил мэр, резко повернувшись к помощнику.
— Нет… — поёжившись от пристального взгляда, ответил тот.
— Разве? Давай-ка уточним… Работавшая тут девочка подслушала мой разговор с Витей и Вано. Из этого разговора она узнала, где спрятано очень важное для города оружие. И решила его что? — не дождавшись ответа, Кукушкин был вынужден озвучить его сам. — Скрысить! Она решила скрысить стратегически важное для меня оружие!
— Залёт! — присвистнул один из глав групп.
— И она была в нашей группе! — рявкнул мэр, а Ольша как-то резко поник. — То есть, моя группа, самые близкие и верные мне люди, пригрели крысу!.. И мало того, что пригрели, так ещё теперь и выгораживают. Мы не изгнали её! Не отказались от неё! Нет, мы требуем наказать тех, кто эту крысу поймал и наказал!
Ольша молчал, уставившись в пол.
Иваныч тоже передохнул и выпил водички, перед тем как продолжить.
— Ещё раз я услышу про эту девку, про какое-то наказание… И я накажу, Ольша!.. Накажу тех, кто действительно виноват! Её я накажу так, как принято наказывать таких умников в нашу эпоху. Эпоху каменного и медного оружия, куда мы все вернулись! Знаешь, кстати, как тогда было принято?
— Изгнать? — предположил Ольша.
— Руки отрубить! — отрезал Иваныч. — По плечи! А уже потом пинком под зад! А вместе с ней отправлю и её братца, который не уследил за дурой, и который за неё отвечает! А тебе я прикажу всыпать десяток плетей! Потому что группой занимаешься ты, идиот, пока я, как мэр, проблемы города решаю!
— Но они… — Ольша сделал ещё одну попытку, обличающе ткнув в меня и Витю пальцем.
— А что они, дурень пустоголовый? Они её пытали, что ли? Что-то я на ней ничего, кроме следов от верёвок, не видел! — нахмурился Иваныч. — И мне плевать, что она сейчас вам плетёт! Ей лучше заткнуться. Иначе на вольные хлеба пойдёт и она, и её братец! Из группы я их исключу как глава группы, а в городе запрещу жить как мэр!..
— Нашим это не понравится… — мрачно заметил Ольша.
— А тем, кто эту крысу будет прикрывать, так и передай… Что крысы нам в группе не нужны! — сурово забил последний гвоздь в эту крышку Иваныч. — Ни крысы, ни те крысюки, кто их прикрывает! Сегодня она у города что-то спёрла, а завтра — у своей группы. Я уж молчу, что она под этим самым навесом уши регулярно грела! А если она на работорговцев шпионила? Вот куда она оружие тащила? Ты знаешь?
— Нет, — покачал головой Ольша, мрачнея всё больше.
— И я не знаю… И она не говорит! А может, как раз к ним и тащила? — поинтересовался мэр. — У нас кучу народа угнали в рабство. Полезных людей, между прочим! Куда полезней, чем эта дура! А если бы у них было больше оружия? Ты бы, Ольша, уже был рабом! Ишачил бы вместе со мной за миску супа в день! Так что вставай, Ольша… И топай объяснять нашим, как они глубоко неправы! Потому что, если нашей группе город предъявит, мы уже не отмашемся… Давай!
— Прямо сейчас? — удивился тот.
— Прямо сейчас! — отрезал мэр. — Нашу группу на Совете я и сам могу представлять! Давай-давай…
Я уже давно подметил, что Ольша любит быть в курсе всего. Вот такой он тип. Если где-то какое-то важное собрание проходит — не сомневайтесь, он тут как тут! Можно сказать, это его базовая потребность. Если в норме людям, чтобы жить — надо есть, пить, спать и дышать, то у Ольши есть ещё кое-что в списке базовых нужд. И без этого ему жизнь — не в жизнь.
Если бы Иваныч сейчас предложил Ольше выбор: остаться на Совете, но стоя, потому что ему всыпали по заднице десять плетей, или уйти, но сохранить задницу целой… Готов поспорить, что Ольша выбрал бы первый вариант. Пятая точка заживёт, а вот Совет пройдёт без него. А это для него страшная кара.
Иваныч знал, как побольнее наказать своего подчинённого… Отлично знал. И наказал. Зато этим он замотивировал Ольшу на то, чтобы прочистить мозги их группе. Потому что, злой и расстроенный, тот не будет винить Иваныча. На мэра ведь где сядешь, там и слезешь. А вот на других членах своей группы Ольша злость сорвёт. Можно не сомневаться.
И ведь не первый раз я вижу, как Иваныч тонко манипулирует людьми… Ведь умеет, чертяка хитрый! А как он меня с Витей свёл, а? Пара общих заданий, пара общих поручений — и всё! Полное взаимопонимание между двумя силовиками! Ну ладно, пусть не полное, но существенное. И вместо одной Витиной группы Кукушкин получил две, практически спаянные.
Да… Знаю, многим может показаться, что я — лопух. Но это ошибка! Я мало того, что вижу, когда мной манипулируют… Так я ещё и позволяю это делать лишь в том случае, когда манипуляция пойдёт мне на пользу. Ну а что?
— Ну что⁈ — грозно спросил мэр. — Ещё есть у кого-то к кому-то претензии?
— Иваныч, ты чего взъелся-то? — подал голос Борода. — Прямо током бьёт…
— Дорогой мой, а чего мне не взъесться-то? — удивился Иваныч. — Вы, дебила огрызки, хоть понимаете, кто вы, кого возглавляете и для чего?
— Возглавляем группы людей! Для выживания! — бодро отрапортовал Борода.
— А кто-нибудь интересовался у СИПИНа, что будет потом? — мэр обвёл взглядом собравшихся, задержавшись на мне. — О, вижу, кто-то догадался, спросил… Я же правильно истолковал твое выражение лица, Вано? Поделишься, может?
Ну, да… Определить по моему лицу, что я думаю, не так уж и сложно. Так что, возможно, я всё-таки лопух.
— Ну, не сказать, чтоб я сильно расспрашивал… — признался я. — Но я так понял, нам и дальше на этой планете жить. Нам, нашим потомкам… Мы, с «лечилками» и медицинскими капсулами, протянем долго. Может, ещё наши дети и внуки долго протянут… А вот потом — всё, барахтайся, как знаешь.
— А долго — это сколько? — уточнила та самая женщина, которая настаивала, что она не дебил, а дебилка.
— Мы — лет сто пятьдесят. Двести, если повезёт… — я пожал плечами.
— А почему дети так же не смогут? Только, потому что капсул не будет? — спросил Борода.
— Да потому что не смогут «лечилки» купить! — буркнул Витя. — Я тоже про это спрашивал… Не смогут они баллы получать. И Алтарями пользоваться не смогут.
Под навесом воцарилось молчание. Собравшиеся обдумывали услышанное. Наконец, один из глав встрепенулся и проговорил:
— Так получается… Мы будет единственными носителями знаний? Так, что ли? Если чего-то не вспомним и не научимся, считай — утеряно?
— Эк ты хватанул… Знаний! — засмеялся другой глава группы.
— А он прав, между прочим!.. — рявкнул мэр. — Наша задача — восстановить знания! Достигнуть хоть какого-то технологического уровня! Вот докуда доползём — так наши дети и будут жить. Средневековье устроим — тогда будут в средневековье жить.
— А что мы вообще о детях заговорили-то? — удивился рыбак.
— А почему бы о них
