начнётся, и его просто убьют. Слышал, ты, очкозавр! Либо стреляй, либо вали уже отсюда, если жить хочешь!
— Кирилл, заткнись! — рыкнул я, — Не надо его провоцировать! Это, между прочим, и из-за тебя мы оказались в этой ситуации! Не усугубляй!
— Нет уж, пусть продолжает, — прошипел Олег, облизав, видимо, пересохшие губы, и двинувшись между партами к заднему ряду, где развалился за одним из столов проклятие всех учителей нашей школы и гроза учеников Кирилл Зотов, крайне мерзкий тип. И сейчас он с усмешкой наблюдал за приближающимся к нему мстителем, без малейшего следа страха в глазах.
Можно к нему было по разному относиться, но трусом он никогда не был, и никогда не боялся лезть в драку не только с ровесниками, но и с более старшими учениками. Сколько нерв мне и остальным учителям он уже попортил, ужас просто…
— Так что ты там говорил? Что я трус? — остановился напротив него Олег, вытянув в его сторону руку с пистолетом, целясь тому в лоб.
— Ты глухой ещё к тому же, что ли? Могу и повторить, если хочешь. Ты —трус! Всегда им был, есть, и будешь! Даже сейчас ты пришёл мстить лишь с оружием в руках, хотя мог бы просто выйти против меня один на один! Но ты, как обычно, зассал. Достал где-то ствол, и думаешь, что теперь самый крутой, хотя по факту, ты как был чмом, так им и остался, — растянул толстые губы в усмешке подросток.
— Один на один? — аж взвизгнул Олег, нервно рассмеявшись, — Действительно, очень честно! Ты в два раза больше меня, и много лет ходил на карате! По-твоему, это честно было бы? Да у меня против тебя, урода, даже шанса не было бы. Зато сейчас этот пистолет прекрасно их уравнял. Ты думаешь, я не выстрелю? В кого-то другого может и нет. Но вот тебя, урод, я просто с удовольствием пристрелю! — мрачно произнёс он, упрямо сжав губы, — За все твои издевательства надо мной…
— Олег, не дури! — попытался отвлечь я его, и двинулся к ним, — Поверь, не стоит оно того! Ты из-за одного мудака собираешься себе всю жизнь испортить! Подумай, зачем тебе это? Ну, убьёшь ты его. Легче тебе от этого будет, когда ты в тюрьме окажешься лет на двадцать?
Олег отвлёкся на меня буквально на секунду, но и этого хватило Кириллу, чтобы вдруг резко вскочить с места, и вцепиться в парня, пытаясь вырвать у того из рук пистолет, но тот остервенело рванулся в сторону, пытаясь вырваться из захвата. Грохнул выстрел. Пуля угодила куда-то в потолок, несколько девочек испуганно завизжали.
Я побежал к упавшим на пол школьникам, собираясь обезоружить Олега. Сердце колотилось как сумасшедшее. Я задыхался, и действовать быстро было тяжело. Всё же, возраст сказывался. За семьдесят, уже, как никак.
И уже оказавшись у катающихся на полу подростков, я услышал очередной выстрел, что-то с силой ударило меня в грудь, пронзив острой болью, и я… Проснулся.
* * *
— Вашу ж мать… Что это было? — задыхаясь пробормотал я, садясь на кровати в детском доме, и с испугом ощупывая свою грудь, в которой до сих пор отдавалась острая боль.
— Миха, ты чего? — сонно спросил меня Костя, оторвав голову от подушки.
— Ничего. Спи, — сухо ответил я, лёг обратно, и отвернулся к стенке. Не знаю, что это было, но на обычный сон это было не похоже от слова совсем.
Я же реально воспринимал себя там этим семидесятилетним дедом, учителем истории в школе! Помнил про свою жену, детей и внуков. Про то, что уже больше сорока лет отпахал учителем. Да я даже про все его болячки помнил! Ну не бывает снов с такой детализацией! А этот выстрел? Грудь до сих пор ныла от какой-то фантомной боли…
Да и с чего бы вообще мне видеть такие сны? Они же никак не связаны со мной! Или… Связаны? Сны, конечно, разные могут быть, но я не слышал, чтобы во сне ты мог воспринимать себя как какого-то другого человека…
Я ещё раз потёр ноющую грудь, перевернулся на другой бок, и уснул. В этот раз, без снов.
— Миха, проснись! Сейчас уже обход придёт! — разбудил меня встревоженный голос Кости, и я сел на кровати, очумело хлопая глазами, и приходя в себя.
Фантомная боль ушла, но вместо неё пришло какое-то острое чувство утраты. Как будто я потерял что-то очень важное для себя, или у меня умер очень близкий человек. Это чувство буквально сжигало меня изнутри, чуть ли не сводя с ума, так как я в упор не понимал, что же или кого я потерял?
— Гончаров! — вырвал тут меня из тяжёлых раздумий голос одного из воспитателей, заглянувшего в комнату, — К директору! И быстрее, за тобой пришли.
* * *
— Ого, у тебя новая машина? — удивился я, разглядывая огромный чёрный внедорожник, к которому привела меня Астра.
— Ага, кидай вещи, — открыла она мне багажник, — Решила, что раз уж обзавелась нежданно-негаданно ребёнком, то машина теперь нужна чуть-чуть побольше. Как тебе?
— Круто, — равнодушно пожал я плечами, кидая сумки, и ёжась под холодным ветром. Осень окончательно вступила в свои права, от былого тепла не осталось и следа, а тёплые вещи я с собой не брал, и сейчас ёжился под пронизывающим насквозь ледяным ветром в рубашке, и накинутой сверху ветровке.
— Слушай, что с тобой? — вдруг серьёзно спросила она меня, не торопясь заводить машину, когда мы уселись внутрь, — Ты как будто и не рад тому, что я взяла над тобой опеку. Я и без того нервничаю насчёт неё, а ты своей кислой миной только усугубляешь всё. Если тебе что-то не нравится — скажи, ещё не поздно всё отменить.
— Да нравится, нравится. Не переживай. Всё в порядке. Не в тебе дело. Сон просто плохой приснился, никак отойти от него не могу, — поспешил успокоить я её, понимая, что действительно это выглядело как-то странно с моей стороны. Герои заморочились, вытащили меня отсюда, Астра на опекунство решилась, а я тут с кислой рожей её встречаю.
— А! Тогда ладно, — сразу успокоилась она, завела машину, и сразу же рванула с места, от чего меня буквально вдавило в кресло, — Скажи просто, куда ночь
