когда им исполнялось четырнадцать лет. Кендрику, вместе с Айви, Сиенной и некоторыми другими, ещё только предстояло пройти этот ритуал. Все они недавно или отпраздновали четырнадцатый день рождения, или должны были вскоре его отметить.
Однако до официальной церемонии оставалось ещё больше месяца. У мисс Харт была только одна причина затронуть эту тему. Её следующий вопрос подтвердил подозрения Кендрика.
– Ты уже принял решение?
– Нет, – отрывисто ответил он. Что ещё он мог сказать? Признаться, что до сих пор не понимает, почему никто из его гнезда не рассказал ему об особом праве соколов?
Он был Белым. Потому что Белой была его мама. Но росла она Чёрной, как и все графини Бердширские до неё. Кендрик мог беспрепятственно вернуться в то гнездо.
– Прости, – сказала мисс Харт. – Не хочу вмешиваться. Но точно знаю, какой выбор сделала бы я. Белые очень привязаны к истории и строгим правилам. Как по мне, слишком привязаны. А в нашей истории многое запутано и неясно. Мы, Чёрные, давно требуем ответов, но упираемся в стену. – Она посмотрела на него пронизывающим взглядом. – А что скажешь ты? Удалось тебе что-нибудь выяснить?
Мисс Харт имела в виду работу по истории, которую Кендрик написал в прошлом семестре. В ней он указывал, что Соколиный пик – своего рода антенна, которую в прошлом использовал Зверь, чтобы заманивать в свою темницу силы зла. Кендрик не до конца разобрался в том, как действуют эти силы. Ему нужно было ещё во многом разобраться. Прежде всего он хотел понять, какое отношение ко всему этому имеет смерть его мамы.
К сожалению, с начала нового учебного года Кендрику становилось всё труднее на чём-то сосредоточиваться.
Его мысли постоянно перескакивали с ветки на ветку, как задорные, едва вылетевшие из гнезда птенцы перед тем, как упасть с дерева. По крайней мере, именно так высказалась о нём мисс Пигглз, учительница физики и математики, обращая внимание на его по меньшей мере неоднозначные успехи в начале нового учебного года. Кендрик сердито свистнул.
– Тсс! – насторожилась мисс Харт.
Из кухни вышел отец. Через долю секунды Кендрик в своём обычном обличье сидел напротив мило улыбающейся учительницы и ковырял вилкой десерт.
– Я понимаю твоё беспокойство, Корнелиус, – сказал отец звонившему и, нахмурившись, направился к гардеробу. – Да, я обещаю. Мы усилим меры безопасности. Да. В любом случае, приятного тебе вечера.
Он положил трубку на рычаг и посмотрел на Кендрика и мисс Харт.
– Но теперь-то вы слышали, верно? – папа подошёл к винтовой лестнице и посмотрел наверх. Покачав головой, он вернулся к столу и огляделся, как будто ожидал увидеть притаившуюся в комнате птицу. На самом деле у него под носом было сразу двое пернатых. Кендрик опустил голову, чтобы скрыть улыбку.
Мисс Харт протянула отцу руку. Наверное, ей стало его жаль, как и Кендрику.
– Да, Тимоти. Ты прав. Но мне кажется, свистели снаружи.
Отец Кендрика некоторое время прислушивался, склонив голову набок, и мисс Харт последовала его примеру.
Кендрик молча пересчитывал в тарелке ломтики яблок, чтобы не выдать себя. Охватившее его чувство ненадолго вытеснило мысли о Звере, о маме и о решении, которое ему не хотелось принимать.
Отец всегда был рядом с ним. Найты всегда стояли плечом к плечу.
И всё же иногда Кендрику бывало тоскливо. Одиноко. Без мамы.
Он поднял голову. Мисс Харт улыбнулась, и в груди у Кендрика потеплело. Как будто он глотнул тёплого какао.
Сколько же в замке Авельстон лестниц? Кендрик поднялся на площадку в восточной башне и остановился у окна, чтобы перевести дух. Снаружи было мало чего интересного. После знойной октябрьской жары ноябрь казался пока непонятным. И в это утро четверга леса, покрывавшие Белые пики, казались лишь силуэтами в туманной мгле. Будто мокрые пятна на грязной белой занавеске.
– Топ-топ, – раздался голос позади него. – Мы же не хотим опоздать.
Кендрик с улыбкой обернулся. Сиенна поднялась по ступенькам даже не запыхавшись. С чёрной подводкой на глазах и накрашенными тёмной помадой губами она будто собиралась на похороны. Ей даже удалось сделать так, чтобы школьная форма смотрелась на ней мрачнее, чем на других.
Кендрик усмехнулся про себя. Да уж, у Сиенны особое чувство юмора. По крайней мере, это в ней не изменилось с прошлого учебного года.
Сиенна не торопилась, только золотые искорки в её карих глазах весело плясали, когда она смотрела на Кендрика.
Кендрик записался на курс драмы и театра только ради того, чтобы избежать занятий биологией с мистером Фикачу. Мисс Чедберн, учительницу, он даже не видел. Судя по всему, она только вчера приехала из Манчестера.
Воспользовавшись перевесом голосов в Совете директоров школы, авы учредили эту дополнительную должность. Хотя не обошлось и без дискуссий, как удалось узнать Кендрику. Даже среди старейшин не все безоговорочно поверили истории Кендрика и Айви. Ведь если бы Зверь и проснулся, то снова заснул бы, разве не так? Сначала выпускницы школы, теперь ещё одна взрослая ава… Не слишком ли преувеличена опасность? Но если большинство настаивает…
Кендрик встал рядом с Сиенной в потоке учеников, стремящихся вверх.
– А что ты знаешь о мисс Чедберн? – небрежно поинтересовался он.
– Ничего особенного, – ответила Сиенна. – Она окончила нашу школу, а потом изучала театральную педагогику. На несколько лет пропала, никто о ней ничего не слышал. «Маунт-Авельстон» её не интересовал. И вдруг, увидев объявление о конкурсе на должность нового учителя, она появляется и заявляет, что всегда мечтала здесь преподавать. Странно, да?
Поднявшись на верхний этаж, они вместе с остальными оказались перед запертой дверью. Кендрик различил в толпе знакомые лица. Девочек из «Чёрного крыла» было явно больше. Если не считать Кендрика, то из Белых на этот курс записалась только Скарлетт – в толпе возле двери мелькнула её роскошная коса, уложенная короной на голове. Рядом с ней он узнал Эмбер по большим чёрным серьгам, с которыми та не расставалась.
Дверь распахнулась, и вышла мисс Чедберн.
У Кендрика перехватило дыхание. Все, стоявшие с ним рядом, тоже притихли.
Новая учительница, женщина лет без малого пятидесяти, была одета в синий комбинезон, как у рабочих. Однако Кендрик хотел бы увидеть плотника или водопроводчика, который на самом деле украшает свой костюм такими брошками и подвесками! Рядом с Тауэрским мостом в миниатюре на уровне груди красовалась брошь – ананас. Под ними сверкал уложенный горизонтально маяк длиной десять дюймов. Голову мисс Чедберн украшала внушительная соломенная шляпа, уместная, возможно, в круизе по Карибам, но никак не в Англии
