моими мыслями становилась все тоньше. И как только лед окончательно скует тело, я просто исчезну, перестану существовать.
– Хранительница, вам нужно поесть, – голос монаха ворвался в мой полусон-полуявь.
Комната тонула в свете алых лучей заходящего солнца. Странно, мне казалось, только наступило обеденное время. Хотя дни в заточении я все чаще отключаюсь. Аркарион с Дайросом приходили. Или мне показалось? Я уже ничему не удивлюсь. Эти дни я не ем принесенную еду. Окна открыты настежь. Дурманы и газ исключены. Магия? Может быть. Легче поверить в эти версии, чем признать, что я схожу с ума.
– Вам нужно поесть.
Взгляд наконец сосредоточился на стоящем у кровати, но старательно отводящем от меня взгляд, монахе. Какие же они одинаковые, все на одно лицо. И как же я их ненавижу. Лицемеры. Твердят, что защищают меня, якобы заботятся, а по факту заперли, нанесли знак, блокирующий магию, и, возможно, опаивают.
Но хуже всех Магистр. Приходит каждый день и рассказывает о моих обязанностях. Выйти замуж, родить, слушаться. От меня большего не требуют. Магистр даже сам планирует найти преемника для души Безликого. Главный нюанс состоит в том, что, прежде чем передавать душу, преемник должен побыть со мной в магической связке пару лет. Как я должна совместить беременность и магическую связку непонятно. Мне кажется, для Магистра важнее именно беременность, а все остальное не имеет такого значения. Именно поэтому я боюсь, что скоро моего согласия не спросят.
– Я попробую пищу перед вами, – продолжал монах. – Поверьте, в ней нет ядов и дурманов, – он упрямо стиснул челюсть, намеренный спорить.
«Сними сорочку», – мелькнуло в мыслях.
Наверное, впервые я улыбнулась с тех пор, как попала в эту комнату. Приподнявшись, рисела на колени. Монах, сначала обрадовался, а потом залился краской, когда понял, что я делаю. Пробормотав что-то нечленораздельное, он в мгновение ока покинул комнату, а я успела только схватиться за подол.
«Молодец».
Обняв плечи руками, я рухнула на перину. По коже побежали мурашки, вдруг стало очень холодно и тоскливо. Да и сил не было. Как же хочется есть…
Словно услышав мои мысли, появился Бесик. Хотя запах колбасы я почувствовала раньше. Малыш ткнулся влажным носом в щеку, мяукнул, чтобы привлечь мое внимание. Нюх меня не подвел, фэйн на этот раз превзошел сам себя, сумев переместить в комнату целую палку колбасы.
– Ты сам ел? – я уже жевала, потому вопрос прозвучал скорее мычанием.
Котенок отпрыгнул от меня и присел, сложив перед собой лапки, давая понять, что сыт. Я ощущала искреннее беспокойство друга, надеюсь, он чувствовал и мою благодарность. За эти дни он освоился с перемещениями. Колбаса – самый большой куш, который он смог перенести. Правда, малыш и уставал. Вот и сейчас Бесик прилег, свернувшись калачиком. Проспит всю ночь.
Только что дальше? Ведь не в еде проблема, меня мучает другое. Иногда кажется, что я больше не вернусь после «провала» в видение. Я на грани отчаяния и не знаю, как спастись. Точнее, знаю, но этот путь равносилен проигрышу самой себе. Что если я все придумала? Может, магия сводит меня с ума, ведь я столько лет жила в немагическом мире?
Магистр ответил на многие мои вопросы, но появились новые. Не говоря о том, что истина стоила мне свободы. Я узнала, что мои родители из Силмана. И отец жив, он король Белой Иглы. Магистр отзывалтся о нем негативно, но ему я не верю. А еще у меня есть родственники в Ринделле. Что-то мне подсказывает, что потерянная тетя Элис, которую я искала в Китае, и есть королева Аластриэль. Только когда же она придет? И стоит ли надеяться на спасение? Я просто не могла заставить себя верить хоть кому-то.
«Никому нельзя доверять».
Зажмурившись, я сжала виски пальцами.
– Замолчи. Замолчи. Замолчи! – глаза жгли слезы.
Но смысл плакать? Вообще есть ли в чем-то смысл?
«Нет».
– Кто ты?!
Из глаз все же брызнули слезы, я сжалась, сама испугавшись своего крика. Первый шаг к сумасшествию – разговор с собой. Или первый шаг уже сделан?
«А ты не догадалась, Александра?».
Это невозможно! Или…
«Возможно».
Его смешок пронесся волной ужаса в мыслях. Я вскочила на ноги, пошатнулась, схватившись за столбик кровати. Сколько я уже лежу? Поднималась ли сегодня с кровати? События дня расплывчаты, я почти их не помнила. Заметалась по комнате, заламывая руки, шептала под нос слова успокоения самой себе и пыталась прийти к решению. Как оказалось, решение принимать не придется.
Я так и носилась по комнате, боялась лечь и снова провалиться в видение. Помещение погрузилось в ночной полумрак, лишь свет луны, льющийся из окон, освещал его. Бесик встрепенулся, чем привлек мое внимание. Замерла, прислушиваясь, и различила тихий вскрик внизу. Нападение?
На балкон запрыгнул человек в черной одежде. Занавески раздвинулись, пропуская его в помещение. Лицо наемника скрывала маска, в руках он держал кинжал. Развернув его в ладони, чтобы ударить эфесом, он двинулся ко мне. Так расслабленно, даже спокойно, будто не воспринимал меня всерьез. Хотя, как еще воспринимать безоружную девушку в одной сорочке?
Начав отступать, я огляделась, выискивая средства самозащиты. На глаза попался только кувшин с водой, стоящий на тумбочке у кровати, который и схватила, вызвав смешок у наемника. Его пренебрежением я и решила воспользоваться. Тем более в моем нынешнем состоянии шансов на удачный исход почти нет.
Дождалась, пока мужчина подойдет близко, и ударила кувшином, неловко и слабо. Наемник просто оттолкнул кувшин и ударил уже сам. Рука с клинком налетела на подставленный блок. Заученные приемы проходили легко, а вот тело подводило. Скользящим движением, я ушла в сторону, сразу ударила ногой под колено противника. Он потерял равновесие, взмахнул руками, пытаясь не упасть. Я и сама с трудом не рухнула на пол. Но этой заминки оказалось достаточно, чтобы направить инерцию его движения в нужном направлении. С тихим вздохом он ударился головой о край тумбочки, повалился на пол и затих.
Крик в голове прозвучал столь громогласно, что я рухнула на колени, схватившись за виски. Комната исчезла, я вновь оказалась в этом видении. Но больше не ощущала тела. До уровня шеи его полностью покрыл толстый слой льда. Лед поднимался все выше, сковывая душу и убивая. Я задыхалась, пыталась вырваться, но, как и раньше не могла пошевелиться. Лишь смотрела перед собой, ощущая, как ледяная корка поднимается по щекам, стягивает губы, пока не затмила взор. Умирающим сознанием я смотрела на погибающий в синем пламени город сквозь слой льда. Теперь я знала, что
