полтора и глубиной один, который, как я обнаружил открыв его, содержал множество крошечных квадратных отделений, каждое из которых было заполнено мельчайшими предметами слегка разного размера, текстуры и цвета.
– Только не песок! – воскликнул я, внимательно рассматривая маленькие частицы материи.
Еда? Съев немного, я убедился, что их питательная ценность невелика по сравнению с аналогичным количеством продуктов наших лабораторий. Что это были за таинственные объекты?
Как раз в тот момент, когда я собирался снова закрыть крышку, убежденный, что у меня был один чересчур сентиментальный предок, чей дар потомкам был абсолютно бесполезен, зажужжал мой карманный радиоприемник, и из крошечного прибора донесся голос моего друга Стентора, межпланетного вещателя.
– Если ты собираешься оставаться дома сегодня днем, – сказал Стентор, – я прикачу к тебе. У меня есть несколько интересных новостей.
Я согласился, так как думал, что поделюсь своей "находкой" с другом, которого я любил больше всего на свете, но до его приезда я снова спрятал свой золотой сувенир, поскольку решил дождаться развития событий, прежде чем делиться его таинственным секретом с кем-либо еще. Хорошо, что я так и сделал, потому что Стентор был настолько преисполнен важности от своих собственных новостей, что поначалу не уделил бы моей вещице много внимания.
– Ну, и какие у тебя интересные новости? – спросила я после того, как он удобно устроился в моем регулируемом кресле.
– Ты бы никогда не догадалась, – ответил он с раздражающей неторопливостью.
– Это относится к Марсу или Венере? – спросил я. – Какие новости о наших соседних планетах?
– Возможно, ты догадываешься, что это не имеет никакого отношения к самодовольным марсианам, – ответил диктор, – но перед венерианцами стоит очень серьезная проблема. Это связано с той же старой трудностью, с которой они сталкивались с тех пор, как сорок лет назад было разработано межпланетное радио. Ты же помнишь, что в на втором сеансе связи с нами они рассказали о своей постоянной борьбе с насекомыми-вредителями, которые уничтожали всю растительную пищу? Что ж, прошлой ночью, после прекращения общего вещания, я был удивлен, услышав голос венерианского вещателя. Он предлагает нам организовать научную экспедицию на Венеру, чтобы помочь аборигенам его несчастной планеты решить их проблему с насекомыми так же, как мы решили нашу. Он говорит, что марсиане остаются глухи к их мольбам о помощи, но он ожидает сочувствия и помощи от Земли, которая относительно недавно решила такую же проблему у себя.
Я был ошеломлен новостями Стентора.
– Но венериане продвинулись в механическом отношении дальше, чем мы, – возразил я, – хоть и отстают от нас в естественных науках. Им было бы гораздо легче решить трудности космических полетов, чем нам.
– Это верно, – согласился Стентор, – но если мы хотим оказать им реальную помощь в освобождении их мира от разрушительных насекомых, мы должны добраться до Венеры. Последние четыре десятилетия доказали, что мы не можем помочь им просто устными советами.
– Итак, прошлой ночью, – продолжил Стентор с нарастающим энтузиазмом, – Ваньяна, венерианского вещателя, сообщил мне, что ученые на Венере разрабатывают межпланетное телевидение. Это, в случае успеха, окажется весьма полезным для облегчения коммуникации и, возможно, даже избавит от необходимости межпланетных путешествий, которые, я думаю, будут возможны только через столетия.
– Телевидение, хотя и столь распространенное здесь, на Земле и на Венере, казалось невозможным в эфирной пустоте, – сказал я, – но если оно станет реальностью, я верю, что венериане проявят инициативу, хотя, конечно, они будут беспомощны без нашего дружеского сотрудничества. В обмен на технологические знания, которые они время от времени давали нам, я думаю, что будет правильным, если мы попытаемся оказать им всю возможную помощь в освобождении их мира, как был освобожден наш, от насекомых, которые угрожают самому их существованию. Поэтому лично я надеюсь, что это можно будет сделать с помощью радио и телевидения, а не с помощью личного присутствия там.
– Я думаю, что ты прав, – признал он, – но я надеюсь, что скоро мы сможем быть им полезны. С тех пор как я работаю в качестве официального межпланетного вещателя, мне нравится дух хорошего общения, демонстрируемый венерианцами через их представителя Ваньяну. Впечатление очень благоприятное по контрасту с надменностью обитателей Марса.
Некоторое время мы беседовали, но наконец он встал, чтобы уйти. Именно тогда я отважился затронуть тему, которая занимала мои мысли.
– Я хочу тебе кое-что показать, Стентор, – сказал я, отправляясь в соседнюю комнату за своей драгоценной шкатулкой и вскоре вернувшись с ней. – Реликвия времен предка по имени Дельфэйр, который жил в то время, когда последнее насекомое, жук, содержалось в неволе. Судя по его личному рассказу, Дельфэйр абсолютно осознавал значение меняющихся времен, в которые он жил, и, в отличие от большинства своих современников, обладал чувствительностью души, которая оказалась историческим достоянием будущих поколений. Посмотри, мой друг, это он оставил потомкам!
Я поставил тяжелую шкатулку на стол между нами и поднял крышку, открывая Стентору загадочные частицы.
Лицо Стентора красноречиво выразило изумление. Вполне естественно, что его разум пошел примерно по тому же пути, что и мой ранее, хотя он добавил атомные энергоблоки к списку возможного. Он в недоумении покачал головой.
– Чем бы они ни были, за тем, что их сохранили, должна стоять реальная цель, – сказал он наконец. – Ты говоришь, что этот старик Дельфейр был свидетелем уничтожения насекомых? Что он был за человек? Вероятно, он способен на какие-нибудь хитрости?
– Вовсе нет, – возразил я несколько возмутившись, – он кажется очень серьезным парнем, работал на кислородной установке и принимал активное участие в последней войне между людьми и насекомыми.
Внезапно Стентор наклонился и зачерпнул несколько мельчайших частиц в ладонь, а затем издал маниакальный вопль и подбросил их в воздух.
– Великий Боже, парень, ты знаешь, что это такое? – закричал он, дрожа от возбуждения.
– Нет, не знаю, – тихо ответила я, пытаясь сохранить спокойствие, которого на самом деле не чувствовал.
– Яйца насекомых! – воскликнул он и, дрожа от ужаса, бросился к двери.
Я поймал его на пороге и силой втащил обратно в комнату.
– Теперь послушай, – строго сказал я, – никому ни слова об этом. Ты понимаешь? Я проверю твое утверждение всеми возможными способами, но я не хочу вмешательства общественности.
Сначала он был упрям, но в конце концов уступил угрозам, когда мольбы оказались бессильны.
– Я проверю их, – сказал я, – и постараюсь держать их под абсолютным контролем, если они окажутся таковыми, как ты подозреваешь.
Пришло время вечернего эфира, поэтому он ушел, пообещав сохранить наш секрет и оставив меня сожалеть о том, что я посвятил в свои тайны другого.
Глава
VI
. Чудо
В
