Николай Басов - Магия на крови

— Нет, — сурово покачал головой воин Белого Ордена, — Батару я оставил меч, он уже пришёл в сознание. Я пойду с вами, потому что вы… будете сражаться с Гевстом.

Трол не настаивал — такой воин, каким был Бали, мог пригодиться в бою.

— Тогда пошли, — сказал Трол. — Всё остальное обдумаем после, когда вернёмся.

Они вышли из замка, подъёмный мост уже был опущен, решётка чуть приподнята. Впереди в первых лучах рассвета, льющихся с неба, лежала деревня, и в ней где-то затаился страшный, опасный, как сама Империя, Гевст. Но теперь Ибраил знал против него средство, и Трол верил, что у них получится. Даже несмотря на так и не оправившихся от ран Ровата, Крохана и Бали, на приступы слабости, не оставляющие его самого, он верил, что у них всё получится.

Крохан не очень стеснялся. Не успели они подойти к деревне, как он достал откуда-то небольшой охотничий рог и принялся в него с силой дуть, выбрасывая вверх протяжную ноту, способную разбудить даже мёртвых.

Роват посмотрел на капитана кадотских стражников с интересом. Крохан с удовольствием осмотрел рог, пояснил:

— После боя у Песли забрал. Ему-то всё равно он был уже не нужен. — И снова издал тот же звук, который в этих гулких горах разносился на многие мили.

Подойдя к первым домам, Крохан с Бали принялись стучать в ставни, громовым голосом приказывая:

— Именем закона, все жители деревни должны собраться на площади! Быстрее, враг не дремлет, он среди нас, все на площадь!

Люди, взбудораженные и отчасти испуганные этими криками, высовывались из дверей, спрашивали друг у друга, где враг, где пожар, что случилось… Но, увидев, что это всего лишь уже знакомые им чужеземцы, засевшие теперь в замке, успокаивались и принимались одеваться, чтобы исполнить полученный приказ.

Перебудив всю деревню, Трол, Крохан, Роват и Бали с Ибраилом стали плотной, монолитной группой в центре площади. Теперь они ждали. Трол безо всякого любопытства осматривался. Вот вышел Эдис из своей гостиницы, со служанками и женой-поварихой, вот появился местный богатей Дарем, вот группа юнцов, сыновья крестьян, вот девушки, вот Очир, кажется, бывший воин, занявшийся мелким ростовщичеством, вот Патис, тот самый кузнец, с которым Трол как-то вместе помахал молотом, вот Сибара, владелица всех лучших местных лошадей, дети, женщины, вот мать Линдры… Кажется, тут были все. Люди стояли чуть сбоку от Трола, между домами, не все были одеты как следует, но все были послушны и терпеливы. Они ждали.

Трол оглянулся, да из гостиницы вышел даже Тобалд, разносной торговец. Он жмурился от света и недоверчиво поглядывал на собравшихся, видимо, у него с перепоя побаливала голова.

— Все здесь? — спросил Ибраил слабым, не слишком уверенным голосом.

Толпа неровно качнулась, люди осматривались, кое-кто спрашивал, куда подевался тот или другой житель, где Рима и куда запропастился Тенд. Увидев своих соседей, они успокаивались. Наконец Эдис, как староста деревни, отозвался:

— Мы все тут, лэрд Трол. А можем мы узнать, чем вызвано?..

— Ибраил, — сказал Трол, вытащил Клунг из ножен и положил его на сгиб левого локтя. — Начинай.

Маг вышел вперёд, встал перед людьми и начал речитативом:

— Куты шас'цу вахариби-л'та…

Трол вработался в сознание мага и поразился его чистому, певучему произношению слов, которые он уже слышал в замке Керр-Ваб, его точным ментальным движениям, которые превращали слова в магическое действие, превращали звуки в зов небесам и миру, вызывали непостижимые для него, Трола, силы и могущественные законы.

— Об-щарас та кус мыр, гвиди'паламор…

Трол смотрел на людей, которые стояли, словно не были живыми существами, словно им невозможно было двигаться и иметь собственную волю. Они ждали, ощущая, что маг занят чем-то важным, чего они не в силах уразуметь. Они терпели, потому что очень хотели, чтобы всё было правильно. Эту особенность простых людей Трол раньше не замечал, обратил на неё внимание лишь сейчас.

— …мисофом запаш-нул вис та кур йо-ох! — завершил свою песнь, заклятие и колдовской наговор Ибраил.

И вдруг… Сначала завизжала какая-то женщина. Она тут же схватила своих детей, прикрывая их руками и телом, оттащила в сторону. Потом кто-то из мужчин с руганью отшатнулся, споткнулся и упал, отполз в сторону, даже не вставая на ноги…

Толпа раздалась. А в образовавшемся круге, там, где только что находилась мать Линдры, стоял…

По виду это был очень толстый человек. Он был голым, только внизу живот его подтягивала какая-то тряпка. Толстые складки сизой чешуйчатой кожи нависали над мощными ногами, толстая, словно вытесанная из цельного дерева шея поддерживала небольшую, как показалось сначала, голову. Он был отвратителен, но очень силён и в руках держал по мечу. Пустые ножны болтались на его спине, это движение Трол даже не заметил или не обратил на него внимание, потому что тогда Гевст ещё был в облике матери Линдры.

Он был почти такой же, как во сне Трола — с невыразительным лицом, тёмными, звериными глазами, с двумя рядами рогов, поднимающимися от лба к затылку. Чего не увидел Трол во сне, так это четыре клыка, которые выпирали за губы чудовища — два сверху и два снизу. Они тускло отливали жёлтой костью и тёмной, как сбродившее вино, слюной.

Толстый Гевст оглянулся, понял, что теперь его видят все, усмехнулся.

— А ты не так глуп, Трол, как я думал. — Его низкий голос теперь звучал словно из гробницы, в нём не было ничего человеческого, даже странно становилось, почему только из-за этого голоса его не расшифровали в первые же дни пребывания в деревне. — И что это за заклятие такое, снявшее с меня личину обычной старухи?

— Да, — Трол вытащил Синкопор и теперь чуть боком двинулся на своего врага, — ты здорово выучился маскироваться, Гевст. А умеешь ли ты драться?

— Уж на тебя-то, мошка, моего искусства хватит.

Трол быстро осмотрел деревенских, они бежали к своим домам, часть из них бежала к замку, находя его более надёжным убежищем. Площадь была почти пуста, только из гостиницы за всем происходящим следили Эдис с Тобалдом да служанка, кажется, даже та, что как-то предала их, подсыпав какую-то сонную дурь в питьё.

— Не уверен, что ты хорош, — насмешливо проговорил Трол, давая деревенским больше времени для отступления. — Слишком уж ты толстый.

— Это не просто жир, — убеждённо отозвался Гевст, — это ещё и мускулы.

Он вдруг без малейшего напряжения растянул свои толстые ноги и мягко опустился в поперечный шпагат. Потом посидел, пересел в продольный, чуть качнувшись чудовищным торсом вперёд, связки и суставы у него захрустели, но это был здоровый хруст разминаемого тела, после этого они начинали работать без ограничений. Потом лёгким, опять же почти неуловимым движением перенёс другую ногу вперёд, а ту, к которой наклонялся, — назад. И снова навалился на неё брюхом. Снова треск, потом Гевст передвинул ноги в поперечный шпагат и стал их сводить. Он поднимался, словно его вздымала невидимая сила, вырастая до своего обычного роста. И вот он уже стоял, чуть вспотевший, чуть испачканный деревенской пылью и готовый к бою.