Это было жутко и нелепо: собственные ноги, не повинуясь юноше, несли его куда-то. Перед глазами поплыл туман, накатила тошнота.
«Я сплю, — вяло подумал Дик, — мне это снится…»
Он почувствовал, что опускается на какое-то сиденье… и тут все разом изменилось. Желудок перестал завязываться в узел, голова прекратила кружиться, а главное — зрение прояснилось, словно не было тех жутких дней во мраке.
Теперь юноша до мельчайших подробностей видел скромно обставленный кабинет: дубовый стол, два стула (на одном из которых он сидел) и полки с книгами вдоль стен.
А прямо перед Диком зависло полупрозрачное облачко, в котором посверкивали золотистые искры.
Дик попытался пошевелить ногами. Не получилось: ноги были словно парализованы. Дик поднял руку, потер лоб. Рука подчинилась привычно и легко.
Вошел сеор Дэмиано, злобно зыркнул глазами на пленника, но ничего не сказал. Подошел к столу, швырнул на него пистолет. Достал из-за книг два мешочка, развязал их. Дику было видно, что один из мешочков с пулями, в другой — с порохом.
Хозяин дома угрюмо принялся заряжать пистолет (из которого, наверное, высыпался порох, когда негодяй его уронил).
Через мгновение Дику стало не до лысой сволочи с его пистолетом.
Раздался голос — странный, словно обволакивающий пленника со всех сторон. Голос был негромким, задумчивым, без тени враждебности:
— Вы так молоды… Право, мне даже вас жаль. Но я не могу отказаться от того, что начал. Поверьте, это свыше моих сил.
«Ну да, — гневно подумал Дик, — такой хорошенький теленочек, так жаль его забивать на мясо, но жрать-то хочется…»
Некоторое время царило напряженное молчание. А потом правая рука Дика сама собой поднялась, сняла с головы шляпу и отшвырнула в дальний угол.
Серебряная пряжка, последнее оружие…
— Вот так лучше. — В голосе не было злорадства. — А теперь…
Руки Дика поднялись перед грудью, сомкнулись — и в них оказался стеклянный кувшин с водой. С чудесной, желанной водой, прохладу которой ладони ощущали сквозь стекло.
Пленник замер, борясь с желанием припасть к кувшину.
— Не надо бояться, — приветливо успокоил голос. — Это вода, просто вода.
«Демоны не лгут», — напомнил себе Дики поднес кувшин к губам, не сразу заметив, что снова владеет руками.
И руки, вернувшись под хозяйскую волю, не просто тряслись — ходили ходуном. Дик облил водой грудь, а потом уронил кувшин. Тот упал на светлый мягкий ковер.
«Жаль, — подумал Бенц, — славно было бы запустить им в лысую башку этого предателя!»
Но подумал вяло, без ненависти. Острое наслаждение от воды, утолившей жажду, ненадолго отодвинуло прочь ужас того, что с ним собирались сделать.
— Ну что, приступим? — мягко спросил демон.
— Еще чего! — возмутился Дик, опомнившись.
Это были первые слова, которые пленник произнес в кабинете. Они прозвучали хрипло и грубо.
— Молодой человек, — строго обратился к нему хозяин дома, — вы же не станете позорить меня перед гостем своим недостойным поведением? Вы же знаете, что у меня есть способы заставить вас сдержать обещание.
— А нечего из меня барана делать! — отрезал Дик, чувствуя, как возвращаются самообладание и прежний голос. — Мне положено последнее желание, разве нет? Разумное и скромное!
Демон помолчал несколько мгновений — и вдруг разразился громким смехом:
— Вы очень смелый молодой человек! Вы меня не боитесь!
— Счастлив, что могу вернуть вам комплимент, — нахально отозвался Бенц. — Вы тоже очень смелое… существо. Вы меня не боитесь!
Ответом была новая волна смеха.
— Что ж, — успокаиваясь, сказал демон, — будем соблюдать правила. Чего же вы хотите?
— Серьезный вопрос, — изобразил Дик раздумье. — Последнее желание… не прогадать бы! А что просили мои предшественники, если не секрет?
— Ну, какие у нас теперь друг от друга секреты? Почти все просили денег для кого-то из близких людей. Один потребовал вылечить его дочь. Кстати, приняв его облик, я заботился о девочке. Это было так занятно — чувствовать себя отцом! А другой, — голос демона повеселел, — высказал желание дать сеору Дэмиано в морду. Это не мои слова, а его.
— Светлая мысль, — признал Дик. — И на чем вы договорились?
— Я признал это желание скромным и разумным, — твердо ответил демон.
Лицо сеора Дэмиано исказилось гримасой досады.
«А союзнички-то друг друга не любят», — отметил Дик и тут же этим открытием воспользовался:
— А наш учтивый хозяин предупредил вас, что подсовывает гнилой товар?
— То есть?
— Я объявлен государственным преступником, меня ловят по всей столице. Вам будет не скучно.
Сеор Дэмиано выдохнул сквозь сжатые зубы короткое ругательство. Дик с удовлетворением увидел, что лысина предателя покрылась крупными каплями пота.
— Нет, — после короткого молчания ответил демон. — Не предупредил. Но вы правы, юноша: мне будет не скучно. Здешние власти еще не знают, что это такое — ловить чародея… Так назовите свое желание.
Дик поколебался (идея насчет мордобоя была заманчивой), но все же сказал то, что придумал заранее:
— Хочу мою шпагу.
— Шпагу? — не понял демон. — Зачем?
— А чтоб была. Это фамильная вещь, она очень дорога мне. Шпага осталась в доме, где я снимал комнату. Если она окажется под рукой, мне проще будет… принять решение.
— Украшена ли шпага серебром?
— Нет, это простое оружие. Оно ценно только своим боевым прошлым.
— Ну, хорошо… Где вы жили?
— В переулке Хромого Коня, в доме под зеленой крышей, в мансарде у перчаточника Гаспара Винди.
— Подождите, я сейчас…
Дик затеял этот балаган в надежде обрести свободу, когда демон отлучится. Увы! Облачко слегка потемнело — и тут же к ногам пленника на ковер упала шпага. Та самая, дядина. Бенц дернулся ее поднять, но не смог нагнуться.
— Приступим же! — нетерпеливо воскликнул демон. — Как ваше имя?
— Эжен Флавуа, — быстро ответил Дик.
— Ложь! — возмутился хозяин дома. — Это не дворянское имя! У него капитанский шнур, а в небоходную академию не принимают простолюдинов.
— Правильно ли я понял, — осведомился демон, — что вы, сеор Дэмиано, даже не озаботились узнать, как зовут претендента?
Дик положил руку на пояс, прикрывая бархатный мешочек. Сделал он это намеренно неловко — и тут же убедился, что жест замечен.
— Что там у него? — резко спросил демон.
— Мне взглянуть? — опасливо покосился на пленника хозяин дома.
— Конечно. Если молодой человек поведет себя неразумно, я его придержу.
