— Нет-нет, — отозвался Дик, продолжая листать лоцию. — Слушаю… вы про охоту на лис… свечу, пожалуйста, держите ниже…
Ответом было молчание.
Дик оторвал взгляд от записи про устье реки Тильды, вспомнил, где он находится, и неохотно закрыл переплет.
— Великолепная лоция! Ваша милость, неужели вы запрете ее среди этих… жизнеутверждающих книжек?
— Полагаю, капитан, вас сейчас должна занимать не судьба этой лоции, а ваша собственная. Вы помните, что сказал стражник? Он не посмел войти в мой дом без дозволения командира. Но утром здесь будет его десятник, он попросит разрешения осмотреть дом, и я не вижу причин, чтобы отказать ему.
— Я помню, ваша милость. Что ж, вы мне уже помогли. Я сейчас же покину ваш гостеприимный дом и к утру буду далеко отсюда.
— К утру, юноша, вы будете в городской тюрьме. Я уверен, что стражники не только приглядывают за входной дверью, но и догадались оставить кого-нибудь в Голубином проулке, так что прыгать из окна тоже не советую.
— А что советуете?
Сеор Дэмиано повыше поднял свечу. Тени шарахнулись прочь, словно пойманные за подслушиванием.
— Этот дом строился во времена императора Беневелио. Кровавые времена! Полубезумный император был игрушкой в руках интриганов. Две партии сменяли друг друга у власти. И каждая, встав возле трона, тут же принималась казнить и отправлять в ссылку своих противников. Потом Риэли Насмешница давала пинка главе партии-победительницы, власть переходила в руки их врагов, те немедленно начинали сводить счеты со своими гонителями. Раза четыре так менялось правление…
— Пять, — не удержался Дик.
Сеор Дэмиано свел брови, припоминая, а затем кивнул:
— Да, пять, если считать и тот раз, когда император неожиданно назначил первым министром дворцового истопника. Тот прожил всего три дня, но тоже успел кого-то казнить… Приятно видеть интерес к истории в столь молодом человеке. Я полагал, ваши сверстники интересуются только попойками да любовными похождениями. Ну, значит, ни к чему углубляться в подробности. Мой предок был горячим сторонником герцога диль Ганерры, а потому строил дом с расчетом на грядущие неприятности. Есть такое понятие: предусмотрительность. Вот, взгляните…
Сеор Дэмиано сунул руку за одну из полок и что-то без усилия потянул.
Одна из стенных панелей отошла в сторону, открыв дверь с прорезанным в ней окошечком, которое закрывала маленькая ставня.
— Этот тайник скрывал в своих стенах не одного из приверженцев партии диль Ганерры. — Хозяин распахнул дверь, открыв взору гостя помещение размером с чулан. К одной из стен приткнулся деревянный топчан.
— Конечно, в то время здесь были и подушки, и перина, и одеяло. Но даже тогда это местечко нельзя было назвать уютным. Вот, видите, в углу дыра? Это, прошу прощения, для отправления естественных надобностей.
— Жуткое место, — передернулся Дик. — Дверь изнутри открывается?
— Нет.
— Весело! Значит, если хозяина дома арестовывали, спрятанный беглец здесь сидел, пока не умирал от голода? Или пока его не съедали крысы…
— Крыс в доме нет, — серьезно ответил сеор Дэмиано. — Ни одной. А что касается остального, то отсюда идет ход в подвал соседнего дома.
Дик выразительно показал глазами на дыру в углу.
Сеор Дэмиано расхохотался.
— Нет, конечно же, нет!.. Видите, над топчаном выступает из кладки камень? Если его вынуть, за ним окажется ниша, а в ней — рычаг, открывающий вторую дверь. В соседнем доме жил когда-то тайный союзник моего предка. Сейчас дом принадлежит пекарю, который не подозревает о тайнах своего жилища. Он был бы весьма удивлен, обнаружив в своем подвале незваного гостя… Впрочем, я не знаю, действует ли механизм. Не могу даже сказать, когда в последний раз его пускали в ход.
Хозяин поднял свечу повыше, обозревая камень, заметно торчащий из кладки.
— Надо проверить, работает ли эта штука. До утра еще уйма времени. Может, мы ее хоть смазать попробуем? Капитан, вас не затруднит вынуть камень? А я вам посвечу.
Дик не без опаски встал на топчан (не рассыпались бы в труху старые деревяшки!) и обеими руками потянул на себя камень. Тот держался как влитой.
Внезапно за его спиной хлопнула дверь, все объяла темнота.
— Эй, — заорал Дик, — что за шутки?
Он спрыгнул на пол, всем телом ударил в дверь… только плечо ушиб!
Приоткрылось окошечко, пропустив тонкую полоску света.
— Прошу меня простить, — раздался все такой же учтивый голос сеора Дэмиано. — Вам, капитан, придется задержаться здесь.
Дик понял, что одна крыса в доме все-таки была. Двуногая.
— А сразу меня сдать стражникам нельзя было? Спектакль дурацкий понадобился? — Отчаяние перехватило горло юноши.
— Никаких стражников. Я намерен сделать вам, капитан, деловое предложение. Оно для вас крайне невыгодно, вы наверняка откажетесь. Предвидя это, я решил подержать вас в тайнике без еды и воды до тех пор, пока не станете сговорчивее.
Оконце захлопнулось, но тут же снова приоткрылось.
— Да, забыл сказать… Если вам, ваша милость, захочется кричать во весь голос — вы кричите, не стесняйтесь. Уверяю вас, вы никого не побеспокоите, здесь толстые каменные стены.
Темнота. Щелчок засова на оконце.
— «Есть такое понятие — гостеприимство», — зло передразнил Бенц сеора Дэмиано. — Есть такое понятие — дерьмо!
* * *
Это было ужасно — чувствовать себя мышью, которую на каменном полу накрыли железным ведром.
Дик на ощупь изучил каждый уголок темницы, каждый камень стены. Нашел щели, через которые в тайник попадал воздух, и пробовал в них орать, надеясь, что услышат на улице. Он и стражников уже не боялся. Но даже стражники не пришли на выручку.
Когда сеор Дэмиано в первый раз пришел навестить гостя, Дик облаял его со всем пылом и эрудицией девятнадцати лет. Хозяин в ответ не сказал худого слова, пожелал гостю скорее образумиться и закрыл окошко. А Дик обозвал себя дураком.
В очередной раз обшарив стены тайника, Бенц понял, что он не дурак даже, а идиот. Если из плена можно вырваться только с помощью этой учтивой сволочи, то надо со сволочью хотя бы поговорить.
Сколько времени прошло со второго визита сеора Дэмиано, Бенц не знал. Годы. Века. Даже в щели не проникал свет, а по степени жажды ничего нельзя было определить. Жажда появилась в тот самый миг, когда коварный хозяин произнес: «Без еды и воды…» И больше уже не исчезала.
Поэтому второй раз сеор Дэмиано был встречен не бранью, а хмурым вопросом:
— Ну, что там за предложение?
Сеор Дэмиано не позволил себе злорадствовать и сразу изложил суть дела.
