Между завтраком и занятием с Нириаль оставалось немного времени, и Кассандра направилась к лазарету в обход основной тропы; можно было не спешить и насладиться воздушным майским утром. Но куда там! Мысли о Мари ни на секунду не оставляли её. Кассандра пыталась прислушаться к себе, почувствовать сестру, но преуспела в этом не больше, чем в раскрытии покрова.
– Кесс! – окликнули её.
Она обернулась и увидела Эльсону под одним из маленьких тентов. Девушка сидела за квадратным столом и вертела в руках какой-то деревянный предмет.
– Привет! – отозвалась Кассандра. – Я не видела тебя за завтраком…
Эльсона кивнула.
– Да я не голодная. Хотелось тут попробовать кое-что… – она поставила на стол шкатулку. Крышка была испещрена витиеватыми узорами. – Резьба по дереву, – объяснила Эльсона. – Я ещё дома научилась.
Кассандра зачарованно провела пальцем по паутинке вырезанных линий.
– Ничего себе, как красиво, – признала она. – В первый раз вижу такое. Когда ты закончишь, будет просто… волшебно!
Эльсона усмехнулась и пожала плечами.
– Это ещё не скоро. Сейчас совсем нет времени… из-за предстоящей операции, ты же понимаешь. Но иногда так тянет повырезать, хотя бы вместо завтрака! Помогает расслабиться. Этот узор – он мне недавно приснился.
– Да, у меня тоже так бывает, – произнесла Кассандра.
– Что именно? – не поняла Эльсона.
– Ну, снятся рисунки. Я рисую… – на мгновение она стушевалась, но тут же нашлась и продолжила: – Довольно неплохо. Я даже отправила свои работы на конкурс, может быть, попаду на дизайн… – постепенно её голос затих. Стало так бесконечно больно, когда она вспомнила разговор с Мари в теплице, и их общую радость, и как Мари обняла её тогда. Они не собирались расставаться. Они мечтали всегда быть вместе. Что, что пошло не так?!
Эльсона положила жёсткую ладонь на плечо Кассандры и осторожно спросила:
– Ты уже давно не рисовала, да? Хочешь, мы сейчас пойдём к Нириаль и смешаем краски?
Кассандра кивнула. Всё равно. Почему бы не смешать краски? Она потеряла Мари, она полный неудачник и уже третий день не может развернуть покров, она не часть отряда… Но она по-прежнему может рисовать, а это лучше, чем ничего.
* * *
Зябко. Кассандра подышала на замёрзшие пальцы и выглянула в окно. За плотной стеной деревьев ничего не было видно, хотя по ощущениям уже близился рассвет. Кассандра посмотрела на импровизированный мольберт; холст ярким пятном выделялся в темноте. Масляная лампа давала достаточно света, чтобы работать всю ночь, вот только сегодня масло кончилось, а Нириаль не сказала, где достать замену.
В конце концов, ну и что? Надо лишь довериться своим чувствам и позволить руке творить – это Кассандра понимала гораздо лучше, чем тонкие материи ливьер. Взяв кисть, она продолжала работать над картиной. Кассандра рисовала человека, задавленного сомнениями: идеальный сюжет для глухого предрассветного часа.
Человек выходил точно таким, как она хотела, и даже лучше: сломленным, сгорбленным, упавшим на одно колено; тучи над его головой метали молнии. Но если присмотреться, можно было заметить, что он исподлобья смотрит вверх. Там, среди туч, был виден проблеск света: то ли просто молния, то ли кусочек чистого неба. И было ясно: когда придёт время, он легко поднимется с колен… Ведь разве это так сложно? Солнечные лучи просочились в лазарет как раз тогда, когда Кассандра наносила последние контрастные штрихи.
Она сидела на кровати, опустив руки, и смотрела на законченную картину. Энергия так и бурлила в ней; хотелось продолжать, но умом Кассандра понимала, что надо поспать хотя бы пару часов. За окном вдруг послышались шаги, и дверь распахнулась без стука. С усилием вырвав себя из мира грёз, Кассандра обернулась. Она ожидала увидеть Нириаль или Эльсону, в худшем случае – Бимбикен, но на пороге с подносом в руках стояла Гиория. Сколько было времени – часов пять, шесть утра? Гиория, конечно же, была полностью накрашена и причёсана.
– Хей, доброе утречко, – бодро сказала она. – Нириаль велела отнести тебе кашу с чаем, да я и пошла. Дай, думаю, посмотрю, что там такое интересненькое.
Кассандра поморщилась. Она хотела, чтобы Гиория поскорее ушла, но не говорить же это прямо. Нельзя было разрушать милую товарищескую атмосферу в лагере.
– Спасибо, Гиория, – поблагодарила Кассандра. – Ты поставь туда, и… можешь идти. Пожалуйста.
Но Гиория, которой не видно было от двери, что изображено на мольберте Кассандры, не собиралась отступать так легко. Вместо того чтобы оставить поднос на тумбочке у входа, она направилась к дальнему столу – и за подносом не заметила тяжёлых ботинок Кассандры, брошенных на полу посреди лазарета.
Кассандра едва успела осознать, что произошло. Гиория споткнулась, встряхнула поднос, и тарелка с кашей и чашка полетели в разные стороны. Кассандра уже, казалось, видела грязные размазанные пятна от еды на столь важной для неё картине, как вдруг что-то лёгкое, неуловимо-прозрачное вырвалось из руки и прочным щитом встало на защиту полотна.
– Что за… Ангел! – выдохнула Гиория. – Как?.. Ты ведь даже не пыталась!
Кассандра не сделала никакого особенного движения кистью, чтобы вызвать покров; она даже не вспомнила о нём! Но, вне всяких сомнений, это был именно он – едва видимый, трепещущий и насквозь пронизанный магией.
– Невероятно, – пересохшими губами прошептала Кассандра. – Как это… работает?
Она оглянулась на Гиорию – та уже оправилась от шока и с недовольной миной стряхивала комочки каши со своей куртки. Быстро покончив с этим, Гиория пнула столь некстати подвернувшуюся обувь, подхватила пустой поднос и ушла.
Кассандра свернула покров, опустилась на пол и повертела в руках тяжёлый ботинок. Он напомнил ей кое о чём – о долге, который она хотела бы вернуть. Очень жаль, но с рисованием, кажется, придётся повременить.
ζ
Казалось, здесь всё было из стекла – колледж, где учился Алишер, в хорошую погоду был пронизан лучами солнца и словно бы светился изнутри. Алишер давно уже этого не замечал: со временем перестаёшь обращать внимание и на красоту, и на уродство. Но для Вероники всё было ново, и она замерла перед стеклянным козырьком над входом, разглядывая эмблему колледжа. Алишер потянул её за рукав.
– Не зависай и не высовывайся, – строго сказал он.
Они прошли в библиотеку – просторный двухэтажный зал с круговой галереей. И хотя Вероника никогда в жизни не видела столько книг одновременно и ахнула, Алишер, конечно, знал, что это обычная учебная библиотека с парой десятков стеллажей, и не питал особенных надежд.
Подойдя к стойке регистрации, он достал из рюкзака учебники и библиотечную карточку.
– Уже сдаёшь? – спросил худощавый парень за стойкой. – До экзаменов ещё месяц.
– Да. Всё равно открыл пару раз за год, ты же понимаешь… – Алишер закатил глаза. – Как жизнь, Тобиас?
Тобиас пожал плечами, сканируя штрих-код на книгах и откладывая их в сторону.
– Как обычно. Отец в командировке, помогаю матери за городом. А у вас чего?
– Да вот, троюродная сестра в гостях, – Алишер указал на Веронику.
Она неуверенно улыбнулась и даже протянула руку для рукопожатия.
– Я В… Вика.
Тобиас заворожённо смотрел на неё, забыв про книги. Он словно не мог решить, что должен сделать с её рукой, и, вконец смутившись, Вероника руку опустила.
– П-приятно познакомиться, – наконец выдавил Тобиас. На щеках проступили красные пятна. Алишер едва удержался от смеха. Красивые девушки, что они делают с парнями! Возможно, Джоан не стоило так изощряться с её внешностью. Вероника явно не была готова к вниманию, которое ей оказывали.
– Э-э… Тобиас… Нам нужна твоя помощь в поиске кое-какой литературы, если у тебя есть время, – произнёс Алишер, надеясь, что сумеет отвлечь несчастного парня от Вероники.
– Да-да, конечно! – засуетившись, Тобиас сложил сданные Алишером книги в тележку, задвинул её под стол и поправил очки на носу. – Что вас интересует?
