спросил он, чувствуя одновременное желание уничтожить ее за ненависть к нему и упасть перед ней на колени, чтобы вымолить прощение.
– Да! Я так считаю! И ты неоднократно доказывал это своими действиями и словами! – запальчиво бросила она ему в лицо.
– Я спас тебя! Всего несколько дней назад! Для тебя это ничего не значит?! – громыхнул Син, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
– Наверняка это был твой очередной хитроумный план, – ядовито выдавила Енын. – Не знаю, почему ты это сделал, ведь тебе плевать на всех, кроме себя!
– Да потому что я люблю тебя, глупая, слепая госпожа! – крикнул Син.
В оглушающей тишине он слышал лишь свое прерывистое дыхание и сумасшедшее биение ее сердца.
Теплый ветер ерошил волосы, слегка поднимая полы пышной юбки. Щекотал щиколотки, ласкал ладони, гладил девичьи щеки. Словно руки любимого ласково прикасались к коже. Енын улыбнулась, подставив лицо нежному потоку воздуха, распахнула глаза, все еще будто пребывая в дреме, и огляделась. Она сидела на траве в окружении ярких маков, а за полем алых цветов мягко качались деревья, вторя теплому летнему ветру. Енын понимала, что это сон, и догадывалась, что Син мог появиться в любую минуту, но не испытывала ни страха, ни неприязни.
Загородив ладонью бьющее в глаза солнце, она подняла голову и увидела трепещущего высоко в небе воздушного змея. Он мягко снижался, и по мере его приближения Енын все больше округляла глаза от удивления. С момента, когда она видела змея последний раз, он стал еще больше и, кажется, снова изменил рисунок. Когда игрушка легла у ее ног, Енын обомлела от его изысканной красоты. Змей расцвел изящными узорами, а изображенные на нем драконы выглядели как настоящие. Серебристо-серая чешуя стала ярко-зеленой, металлические когти взрывали черную землю, а черные глаза смотрели на Енын, словно живые, словно хотели ей что-то сказать.
Енын не могла оторвать глаз от неописуемой красоты полотна, гадая о том, что же за мастер смог так талантливо расписать бумажного змея.
– Этот мастер – ты, – услышала она тихий голос и вздрогнула, едва не выпустив змея из рук.
От опушки леса к ней медленно шел Син, но в его взгляде не было ни привычной угрозы, ни насмешки. Он выглядел печальным и даже больным. Енын поднялась на ноги, отряхнула платье и пошла ему навстречу. Впервые со дня их встречи она не ощущала неприязни – только какое-то странное волнение, от которого кололо кончики пальцев.
Дух ветра посмотрел на нее, и невыразимая печаль выплеснулась из янтарных глаз прямо Енын в сердце. Вдруг стало так тоскливо и горько, что сердце скорчилось в груди.
– Что ты хочешь этим сказать? – Сделав над собой усилие, Енын попыталась скрыть свои чувства. Не хватало, чтобы он решил, будто она что-то испытывает к нему.
– То, что сказал, – грустно улыбнулся Син и наклонился, чтобы поднять воздушного змея. – Раньше я этого не понимал, но сейчас все стало очевидным. Эта глупая игрушка – мое сердце, которое оживила ты.
У Енын перехватило дыхание. Руки задрожали, и сердце по какой-то невероятной причине взбунтовалось. Вдруг стало трудно контролировать свое тело, которое рвалось к Сину. Обнять, коснуться гладкой кожи щек, провести пальцами по белоснежным волосам, шепнуть в тонкие губы ответные слова любви… Кровь вскипела и застучала молоточками в висках. «Нельзя! Он враг, который хочет тебя убить!» – кричал разум, но сердце умоляло об обратном.
В глазах Сина полыхало пламя, и этот огонь обжигал Енын с головы до пят.
– Я люблю тебя, маленькая госпожа, – тихо сказал он, впитывая, кажется, малейшее движение ее души и ловя любой признак того, что его чувства взаимны. Но Енын будто онемела. Она силилась сказать хоть слово, но не могла выдавить ни звука, словно кто-то намертво запечатал ей рот. Еще несколько мгновений Син жадно всматривался в ее лицо, затем тяжело вздохнул и медленно пошел обратно к лесу.
«Син! Подожди! Не уходи вот так!» – мысленно молила парализованная своими страхами и сомнениями Енын, но, видимо, ментальная связь, которая была у них раньше, сейчас исчезла, и дух ее не услышал.
«Син! Вернись!» – крикнула она в последний раз и проснулась, резко хватая ртом воздух.
– Что случилось? – справа послышался сонный голос Хэиль.
– Просто плохой сон приснился, – ответила Енын, пытаясь отдышаться.
Дрожащей рукой стерев пот со лба, она тихонько встала с постели и вышла из спальни. Из-за того, что окон в пещере не было, она не понимала, утро сейчас или еще ночь. Но было очевидно, что уснуть после такого сна и вчерашнего признания Сина уже не удастся.
Енын вышла в трактир, по-прежнему освещенный голубоватым светом, и ласково провела ладонью по шершавому стволу рябины. Крошечные листочки на тонких ветвях уже показали себя миру, и Енын улыбнулась, чувствуя, будто уже наступает весна, наполняя трактир волшебными ароматами.
Она села за стол, где обычно сидел Имуги, и зачерпнула воду из бочки. Интересно, куда подевался змей? В полной тишине пустой пещеры она думала о том, как непредсказуема жизнь. Еще неделю назад Енын и подумать не могла, что судьба приведет ее к этому моменту. Закрыв глаза, она вспомнила неожиданное признание Сина в дверях ее спальни и его мгновенное исчезновение после этого. А затем – щемяще-волнующий сон, печальные глаза духа и обреченность, которая сквозила в его взгляде.
Но как он мог ее полюбить? Неужели это возможно? После всех его жестоких слов, после того, как цинично говорил, что ее жизнь для него ничего не значит? Енын болезненно зажмурилась и закрыла уши ладонями, словно это могло помочь ей скрыться от тех слов, что он произнес наяву и во сне. И почему при воспоминании об этом так сильно бьется сердце, так горит лицо, и в голову приходят самые неприличные мысли? Неужели Енын тоже что-то чувствует к нему? Это безумно, нелогично и неправильно! И вместе им никогда не быть…
– Еще одна несчастная пара в нашем трактире? – раздался за спиной голос Имуги, и Енын вздрогнула от неожиданности.
Змей устало опустился напротив и зачерпнул воды из бочки. Выглядел он измученным и больным.
– Не отрицай, ты тоже что-то к нему чувствуешь, просто не хочешь признавать, – вытерев губы тыльной стороной ладони, сказал он, едва Енын собралась что-то возразить.
– Даже если и так, то что это меняет? – грустно ответила она.
– Вы еще не успели совершить роковую ошибку, которая разведет вас навсегда. У вас
