Йиркан неуверенно рассмеялся.
— Значит, ты вернулся, чтобы вновь попытаться разбудить мою сестру, Эльрик? У тебя ничего не выйдет, потому что я один могу снять с нее заклятье. Если ты хоть что-нибудь предпримешь сам, она умрет, и душа ее будет обречена на вечные муки, после чего ты сможешь с нею соединиться!
— Ты — грязный ублюдок, Йиркан! И тебе придется горько пожалеть о своем заклятье, прежде чем твои дни будут сочтены. А если тебе кажется, что сонное зелье заставит нас с Каймориль разлюбить друг друга, ты еще больший дурак, чем я думал! Клянусь шестью грудями Арнары, это ты умрешь тысячью смертей и будешь молить богов о пощаде!
— Хватит! — воскликнул Йиркан. — Солдаты! Я приказываю вам сломать дверь и взять этого мерзавца живым! Эльрик, выслушай теперь в чем я тебе клянусь: никогда в жизни ты не займешь Рубиновый Трон и не соединишься с Каймориль. Воспользуйся оставшимися у тебя минутами свободы, как хочешь, потому что скоро ты будешь ползать передо мной на коленях, испытывая такие душевные муки, каких не знал еще ни один смертный!
Не обращая внимания на угрозы Йиркана, Эльрик посмотрел на единственное окно в комнате. Оно было достаточно большим, чтобы человек мог в него протиснуться. Наклонившись, альбинос поцеловал Каймориль в губы, подошел к двери, снял засов.
Солдат, изо всех сил ударивший в дверь плечом, влетел в комнату, растянулся на полу. Выхватывая меч из ножен, Эльрик поднял его высоко над головой, резко опустил. Голова солдата скатилась с плеч; альбинос закричал протяжным низким голосом;
— Ариох! Ариох! Я дарю тебе кровь и души! Помоги мне! Я дарю тебе этого человека, могущественный Повелитель Хаоса! Не оставь своего слугу, Эльрика из Мельнибонэ!
В комнату ворвались три воина. Черное лезвие мелькнуло, снесло одному из них половину лица.
— Ариох! Властелин Тьмы! Я дарю тебе кровь и души! Помоги мне, нечистый!
В дальнем углу комнаты заклубился черный туман. Все новые и новые солдаты входили в дверь, нападая на Эльрика, громко выкрикивающего имя Ариоха, а Йиркан в коридоре сыпал проклятьями, приказывая как можно скорее захватить альбиноса в плен. Рунный меч, окруженный странным черным сиянием, пел свою песню, и те, кто слышал ее, невольно дрожали от ужаса. Еще двое солдат упали бездыханными, заливая кровью богатые ковры на полу.
— Кровь и души для Повелителя моего Ариоха!
Черный туман сгустился, приобрел форму. Эльрик бросил быстрый взгляд в угол комнаты и вздрогнул, несмотря на то, что не в первый раз имел дело со страшными силами тьмы.
Солдаты стояли спиной к аморфной массе, которая вздыбилась и поползла вперед. К горлу Эльрика подступила тошнота, он перешел в наступление, тесня солдат к черному существу. Внезапно они почувствовали, что позади них происходит что-то неладное. Четверо воинов обернулись, истошно закричали, а черная масса дернулась, накрыв их с головой. Ариох изогнулся, высасывая души своих жертв. Захрустели кости; безумно и бессвязно крича, солдаты, все еще живые, упали на пол с переломанными позвоночниками.
Впервые в жизни Эльрик поблагодарил судьбу за то, что Каймориль спит. Он подбежал к окну, посмотрел вниз, увидел, что до земли было несколько сот футов. Эльрик кинулся к двери.
Йиркан с расширенными от ужаса глазами пел заклинания, стараясь отправить Ариоха туда, откуда он пришел. Это была трудная, но выполнимая задача.
Эльрик прошел мимо своего брата, бросил прощальный взгляд на Каймориль, побежал по коридору, скользкому от пролитой крови. На лестничной площадке его ждал Худоба.
— Что случилось, сир? — взволнованно спросил он.
Эльрик схватил слугу за костлявое плечо, начал спускаться по лестнице.
— Потом узнаешь. Нам надо спешить, пока Йиркан занят одним неотложным делом. Слушай меня внимательно и запоминай: через пять дней в истории Имрирра наступит новый этап. Надеюсь, он будет последним. Что бы ни случилось, ты должен в первую очередь позаботиться о безопасности Каймориль. Тебе понятно?
— Да, милорд, но…
Они подошли к двери, Худоба быстро снял тяжелый засов.
— Больше я ничего не могу тебе сказать, у меня нет на это времени. Я вернусь через пять дней. Отнеси Каймориль в башню Д’Арпутна и жди меня там.
Эльрик распахнул дверь настежь и скрылся в темноте, а вслед ему неслись полные отчаяния крики жертв Ариоха.
Эльрик молча стоял на носу флагманского судна графа Смиоргана. С тех пор, как он вернулся во фьорд, и эскадра вышла в открытое море, альбинос разговаривал только в тех случаях, когда необходимо было отдать какие-нибудь распоряжения. Посовещавшись между собой, корсары пришли к выводу, что ненависть гложет душу Эльрика, а это делало его опасным и для врагов, и для друзей. Даже граф Смиорган старался как можно реже подходить к угрюмому мельнибонийцу.
Легкие суденышки, танцуя на волнах, шли на восток, и со стороны могло показаться, что на воде распростерлась тень гигантской птицы, парящей в небе. В поход отправилось более пятисот кораблей, практически не отличимых друг от друга: изящных, маневренных, скоростных, мало приспособленных для морских сражений, — ведь они, в основном, были предназначены для торговли и быстрых набегов на прибрежные страны. Яркие паруса — оранжевые, голубые, черные, пурпурные, красные, желтые, зеленые и белые — сверкали на солнце. И на каждом корабле за веслами сидели от шестнадцати до двадцати гребцов, которые одновременно были воинами: корсары не имели возможности набирать отдельное войско, так как ежегодно теряли в рейдах сотни людей.
В центре огромной эскадры шли большие шлюпы с катапультами на палубах; прежде чем попасть в Имрирр, необходимо было пробить брешь в воротах каменной стены, надежно защищающей город со стороны моря. Граф Смиорган и его друзья ели, пили, веселились и с гордостью говорили о своей эскадре, а Эльрик смотрел вдаль невидящим взором, проводя дни без сна и пищи, не обращая внимания на ветер и брызги и сжимая рукоять своего меча до боли в пальцах.
Корабли шли на восток, приближаясь к Острову Повелителей Драконов, где корсаров ожидали либо сказочные богатства, либо ужасная смерть. Час за часом плыли они навстречу своей судьбе, и весла резали воду, а паруса надувал попутный ветер.
Они плыли в самый древний город мира, чтобы жечь, убивать, насиловать, грабить.
Через три дня после выхода из фьорда на горизонте показалось побережье острова, и скрип уключин сменило бряцанье оружия. Корсары готовились к битве, выиграть которую не посчитал бы возможным ни один нормальный человек.
