же свет дрожал в линзах шлемов и вдоль оружия. Два из них несли прекрасные, увитые узорами посохи, а третий сжимал длинный меч, на котором оружейники выгравировали тайные руны. Доспехи его были алыми, но у двух других — синими, будто холодное весеннее небо.
Офицеры в синем ответили на приветствия своих бойцов, подойдя к ним, но красный прошагал мимо строя.
Федорах ощутил прилив страха, осознав, что космодесантник идет прямо к нему.
— Полковник? — Федорах услышал тревогу в голосе обратившегося к нему по воксу сержанта. — Приказы?
— Перегруппируйтесь. Будьте готовы открыть огонь. — Он произнес эти слова не думая и тут же понял, как это нелепо.
Космодесантники только что перебили сотни культистов одним махом. Но тревогу сменило благоговение, когда офицер в красном подошел ближе. Чем меньше становилось расстояние, тем больше открывалось невероятных деталей доспехов. Они выглядели безупречным единством технологий и искусства: покрытые барельефом и заостренные пластины, отполированные до блеска, плавное гудение сервомоторов и проводов, мерцание света на золотой филиграни. Федорах никогда прежде не видел такой красоты.
— Полковник? — спросил Малик, стоящий в нескольких метрах от бронемашины.
Командир отмахнулся. Пусть космодесантники и были похожи на тех, кого он видел на горе с Гоурин, они отличались от них. А еще эти воины только что перебили половину армии еретиков.
— Опустите оружие! — резко отдал он приказ.
Космодесантник подошел к бронемашине, снял шлем и поглядел прямо на гвардейца. Надежда Федорака угасла.
Лицо воина напомнило об изуродованных статуях в Адуриме. Его кожа походила на треснувший мрамор, а глаза — на кошмарные багровые щели. Но не мертвенно-бледный цвет лица легионера заставил пальцы полковника крепче сжать пистолет, а жуткое величие черт космодесантника. Воитель выглядел, будто гневное божество, столь могущественное, что не позволит жить жалкому и ничтожному человеку вроде Федорака.
Он попытался отдать приказ стрелять. Эти создания были такими же чудовищами, как гиганты на горе. Белокожий колосс прикончит его с той же яростью, что и культистов.
Но губы не двигались. От страха язык окостенел, в горле пересохло. Офицер сумел выдавить из себя лишь хриплый стон.
— Полковник? — полным паники голосом спросил Малик.
— Я… мы должны… — вымолвил он.
— Ты — старший офицер? — спросил легионер.
Федорах ощутил проблеск возвращающейся надежды, ведь космодесантники не пытались заговорить с сектантами, а просто вырезали их.
— Я, — с трудом ответил он, но пальцы на рукояти пистолета не разжал.
Полковник понял, что ошибся насчет глаз космодесантника. Они не были кроваво-красными. Должно быть, просто игра света. У них были обычные зрачки и радужная оболочка. Хотя нет, не обычные. Свирепый взгляд прожигал насквозь, из-за чего Федорак даже отвернулся, не в силах выдержать тяжести взора. Длинные серебристые волосы незнакомца спадали на броню, что совершенно не соответствовало образу военного. Такие можно было увидеть на иконе вдохновленного святого, а может, обезумевшего пророка. Все в его манере держаться странным образом выдавало в нем одновременно и воина, и мудреца. В космодесантнике ощущалось нечто загадочное, и Федорак вновь попытался встретить его взгляд. Но не смог. Он сумел лишь посмотреть в сторону лица, стараясь не казаться трусом.
Космодесантник кивнул и махнул рукой на стены города. Федорак сглотнул, не зная, как на это реагировать. А затем, когда другие воители быстро зашагали прочь от трупов, он понял, что знак предназначался не ему.
Один из офицеров остался, встав в паре метров от гиганта с длинными белыми волосами.
— Я — Мефистон, — представился воитель в красном.
Федорак никогда не слышал это имя прежде, но в нем словно была заключена мощь. Однако он все сильнее верил, что эти космодесантники его не убьют. Поэтому смог заговорить голосом, в котором проступало что-то похожее на достоинство:
— Я — полковник Арман Федорак из Люпианского сто сорок пятого полка «Заключенные в аду».
— Я знаю, — кивнул космодесантник.
Федорак рискнул посмотреть ему в глаза и заметил, что воин глядит сквозь него, будто погрузившись в раздумья.
— Мы — Кровавые Ангелы, — добавил воин, словно это объясняло все.
— И вы верны Императору Человечества? — поинтересовался Федорак.
Что-то странное произошло с глазами космодесантника, и на миг Федорак подумал, что это действительно кровавые сферы, как ему почудилось ранее. Но этот миг прошел, и глаза приобрели нормальный оттенок.
— Да, — ответил Мефистон.
С другой стороны города донеслись звуки боя.
— Полковник, — сообщил один из капитанов, — на кулытистов напали. По ним кто-то стреляет. Похоже, что они…
Федорак отключил связь.
Офицер в синих доспехах глядел на него с такой злостью, что полковник едва не съежился.
— Нам стоило оставить этого неблагодарного осла разбираться с его дезертирами, — сказал он. Шлем воин не снял, но голос его так и сочился презрением. — Да как он осмелился сомневаться в нашей верности?
— Рацел, — небрежно махнул рукой Мефистон, а затем повернулся обратно к Федораку. — Мне нужно найти предводителя этого мятежа.
Чувство предопределенности, охватившее Федорака при любовании картиной в столовой, резко вернулось.
— Значит, вас послал Император, — сказал он, чувствуя, как стучит сердце.
Мефистон не ответил.
— Так кто главарь? — потребовал ответа второй космодесантник, которому явно был в тягость весь разговор. — И где нам его найти?
— У них есть предводительница. Ее зовут Гоурин.
Похоже, Мефистон обрадовался, услышав имя. Конечно, он не улыбнулся — такое мрачное и неподвижное лицо едва ли могло улыбаться, — но быстро кивнул и покосился на Рацела.
— Я знаю, где она, — ответил Федорак, чувствуя воодушевление. — Я могу привести вас к ней.
Мефистон положил руку на висящую на поясе книгу в золоченой оправе и прошептал что-то, прозвучавшее как молитва.
— Покажи мне, — сказал он, махнув рукой в сторону города.
— Малик, — заговорил Федорак, отчасти взяв себя в руки, — возьми половину людей и обойди стены. Посмотри, остался ли кто-нибудь из культистов в живых. — Глаза Рацела сверкнули, и голос полковника дрогнул под столь свирепым взором. — А я проведу наших гостей в штабной комплекс, — с трудом договорил он, жестом приказывая водителю разворачивать машину.
Малик начал резко отдавать указания. Когда Федорак въехал обратно в город, вокруг стояли его солдаты с блестящими от возбуждения глазами.
Полковник чувствовал ликование бойцов и понимал его. Никто и не думал пережить этот день, а теперь они шли обратно в Адурим с шеренгами Астартес за спиной и грудами трупов еретиков позади.
Он остановился перед командным комплексом, ничтожный по сравнению с огромной аквилой, обрамляющей двери, и подождал Кровавых Ангелов.
Космодесантники шли спокойно и не торопясь, будто ничто на Сабассусе не могло представлять для них угрозы. Лишь шагающий впереди Мефистон проявлял какой-либо интерес к разрушенному городу, осматривая осыпающиеся стены и статуи.
