— Где Конан? — спросил Арилье.
— У восточных ворот. Руководит обороной. — Шлока хмыкнул. — Под его началом те самые женщины и старики, что остались и взялись за оружие. Выглядит довольно забавно…
Арилье, не скрываясь, расхохотался, представив себе здоровенного киммерийца во главе армии слабаков. Но Траванкор даже не улыбнулся. Его мысли были заняты другим. Он думал об обороне города, не позволяя себе деталям увлекать себя.
Шлока покачал головой:
Наших врагов очень много… А нас мало. И на помощь к нам никто не придет. Все произойдет как обычно: Аурангзеб уничтожит нас, пользуясь тем, что у нас нет друзей и союзников. — Шлока перевел взгляд на крепость и, понизив голос, добавил: — Между прочим, здесь есть потайные подземные ходы.
Арилье просиял. Любит парень всякие тайны, неожиданности и удивительные штуки! Совсем как маленький ребенок. Шлоку и трогало это, и немного сердило. Любопытство не всегда к добру.
— Их специально построили, да? — выпалил Арилье. — Чтобы можно было покинуть город секретно?
Зачем спрашивать очевидное? Разве что для того, чтобы во время этого разговора лишний раз насладиться мыслью о тайне. О тайне, которая, оказывается, лежит сейчас прямо под их ногами.
Шлока молча кивнул, подтверждая предположение ученика.
А вот Траванкор заговорил сразу о главном:
— Шраддхе известно что-либо о подземном ходе?
Хороший вопрос.
— К сожалению, — медленно проговорил Шлока, — слишком часто наши враги знают гораздо больше, чем мы бы хотели…
Зловеще прозвучали эти слова. И повисли в воздухе как предостережение. И сразу погасла восторженная улыбка на лице Арилье, а Траванкор как будто повзрослел еще на год.
Шлока не знал, хорошо ли это. Слишком быстро пришла пора взросления к сыну раджи Авенира. Но учитель видел свершившееся, и его мудрости было довольно для того, чтобы не желать невозможного.
— Ты говоришь о… возможном предательстве? — с каким трудом дались юноше эти слова! Но все-таки он заставил себя сказать их. Потому что намек Шлоки прозвучал недвусмысленно.
Шлока кивнул, не желая продолжать тему.
Однако Траванкор настаивал:
— Ты всерьез утверждаешь, что в городе Авенира может оказаться предатель?
Шлока встретился с ним глазами.
— Да, Траванкор. Кто-то докладывает Аурангзебу о каждом нашем шаге. И этот кто-то находится очень близко от раджи.
Траванкор быстро отвел взгляд в сторону. Шлока почти сразу догадался, о ком подумал юноша. О чужаке, об этом киммерийце, который только о том и мечтает, чтобы разграбить казну Аурангзеба и поживиться, а после уйти с богатой добычей. Может быть, Конан нашел способ разбогатеть пораньше — прежде, чем падет Калимегдан? Может быть, Конан попросту получает деньги от раджи Калимегдана и взамен выдает врагам сведения о защитниках Патампура?
— Смотрите! — Арилье прервал тягостное молчание и протянул руку, указывая на широкую, вырубленную в лесу площадь перед городом.
К Патампуру подходило огромное вражеское войско.
* * *
Шраддха остановил своих людей в полете стрелы от стен города. Патампур был готов к обороне. Нет ничего скучнее для воина, чем долгая осада. Люди начинают тосковать, принимаются чудить, то один то другой рвется в бой или ворчит про себя, что пора бы возвращаться, коль скоро добычи, кажется, не дождешься.
Патампур должен пасть. Слишком долго терпел Аурангзеб дерзость ученого книгочея, раджи с холеными руками — этого ничтожного Авенира. Настала пора преподать ему хороший урок. Хватит Авениру подговаривать окрестных князей объединиться и выступить против Калимегдана общими силами. Если Патампур будет разрушен, а Авенир — убит, вся эта часть Вендии сама собой окажется в руках Аурангзеба.
Шраддха осматривал город. Патампур лежал перед военачальником как на ладони. Часто задумывался Шраддха над шутками, которые играет с человеком открытая равнина. Вот она, цель, вся видна. Только руку, кажется, протяни и возьми… И не достанешь. Долгое расстояние лежит между тобой и тем, что ты видишь с такой обманчивой отчетливостью.
Другое дело — джунгли. Здесь цель твоего пути может находиться в двух шагах, а ты не будешь и знать об этом. Так устроен мир, так придумали боги. Что ж, воину остается лишь принимать мир таким, каков он есть. И идти к цели, не останавливаясь.
Шраддха улыбнулся. Все в свой черед. Падет и Патампур. Подмять под себя эту крепость будет нелегко, да только нет такой крепости, которая бы не пала. Это еще один закон, и воин не забывает о нем.
На мгновение Шраддхе пришла на ум красавица, которую он взял было в плен — взял и потерял, уступив добычу более сильному противнику. Но военачальник не позволил воспоминанию о позоре омрачать свои мысли. О том, как добыть Рукмини и забрать ее себе, он подумает позже. Потом — когда одержит победу над Авениром.
К военачальнику подъехал его младший брат Дигам. Глаза Дигама горели, он так и дрожал от нетерпения. Шраддха усмехнулся, когда подумал о брате. Дигам впервые в жизни участвовал в большом сражении, его чувства можно понять: ему хочется поскорее броситься в бой. Шраддха вдруг ощутил себя старым рядом с Дигамом. Разница в возрасте между братьями была такова, что Шраддха вполне мог бы заменить Дигаму отца. И когда Шраддха смотрел на младшего брата, он вспоминал себя — каким он был много-много лет назад, когда только поступил на службу к великому Аурангзебу и втайне дал себе клятву выслужиться и добиться высокого положения, чего бы это ему ни стоило.
— Как ты считаешь, брат, — заговорил Дигам, — есть ли смысл сразу начать штурм? Долгая осада изнурит наших воинов. Не лучше ли броситься на эту крепость и захватить ее прямо с марша? Я слышал, что многие великие воины именно так и делали.
И замолчал на полуслове — так поразило его лицо старшего брата. Глаза Шраддхи были полузакрыты, губы таинственно улыбались. Он как будто мечтал о ласках женщины, а не о предстоящей битве!
— Я возьму этот город один, — с легкой насмешкой в голосе проговорил Шраддха. — Авенир не стоит того, чтобы набрасываться на него целой армией. Это очень маленький кусок мяса. Его не хватит для того, чтобы накормить большую свору псов. Он едва в состоянии насытить одного голодного пса. И этот голодный пес, — тут Шраддха широко распахнул глаза, и они сверкнули дьявольским огнем, — этот пес — я.
* * *
На главной площади Патампура, перед дворцов раджи, собрались воины. Сам раджа Авенир — пусть не воин, но все-таки правитель — остался в городе, со своей немногочисленной армией. Не пристало ему бежать. Ученый — не обязательно трус.
