— Брат, вставай. — разбудил меня капрал. — У планы сильно изменились. Помнишь, как мы засыпали спуск в подземелье? Так вот, пришло время откапывать.
Интерлюдия двадцатая. Гаусс, мастер Земли, младший член совета подгорной империи.
Едва они добрались до ближайшего крупного города — Зафита, мастер тут же воспользовался своим положением, чтобы их доставили к лучшему одарённому целителю, а затем прямиком в портальную гильдию. В Восточной империи весьма высоко ценили платёжные поручения подгорного торгового союза, поэтому, спустя четверо суток столь неприятного пути, все трое Каменнолобых очутились дома, в родных горах.
Ранения, как это не удивительно, сыграли решающую роль на большом совете. Было решено немедленно создать новую группу, поставив в ней старшим центурия Грасса, потерявшего почти всех своих подчинённых. Параллельно в столицу Восточной империи был отправлен посол по особым делам, а вместе с ним вся сумма, что подгорный народ получил за задание. Так же посол вёз письмо, обвиняющее императора Алекса Третьего в недостойном поступке, и предупреждением — отныне и впредь все Хранители под защитой подгорного трона.
Спустя два дня через западные ворота Зафита вышел караван, состоящий только из Каменнолобых. Два десятка больших телег, гружёных различным добром, и сотня воинов, большинство из которых мог легко сменить боевой топор на плотницкий, или кирку. Ехал в отряде и маг огня, в ранге старшего ученика. Каменнолобые всегда выполняли свои обещания. Особенно те, которые несли очевидную выгоду.
Интерлюдия двадцать первая. Император Алекс Третий.
— Да что они себе позволяют?! — яростный рёв императора разносился далеко за пределы дворца. — Жалкие подземные крысы! Обвинить меня в нарушении древнено договора? Что это за договор такой, который никто не соблюдает уже несколько сотен лет? Ответь мне, архивариус, почему я узнаю о нём только сейчас?!
— Мой император, договор с Хранителями всегда свято соблюдался правителями Восточной империи. Всё изменилось, когда твой прадед сместил с трона последнюю наследницу Фаерус. Он перестал отправлять в обитель сирот и караваны с продуктами, потому что их не пропускали пограничники Западной империи. Это одна из причин, почему мы перестали соблюдать договор.
— То-есть, это тянется уже не одно столетие? Архивариус, ты — старейший разумный в этом дворце, если не во всей империи. Ответь мне, как убить проклятых хранителей, и не навлечь на империю гнев всего континента?
— В самой обители — никак. Нужно выманить их наружу, только тогда есть шанс победить. Беда в том, мой император, что мы не знаем, кто из хранителей наследница, или наследник Фаерус, и какой силой они обладают. Если это мастер, даже вся твоя личная гвардия не справиться с этой задачей. Он просто почувствует их раньше, чем начнётся атака, и скроется за стенами.
— Мой император, — промурлыкала старшая охраны, как всегда появившись словно из воздуха. — Я послала сестёр, чтобы они собрали малый совет.
— Грязные демоны, и это в тот момент, когда у нас всё готово, чтобы нанести удар по баронствам. — Алекс Третий повернулся лицом к старшей Мроу. — Сегодня ночью я хочу, чтобы твои сёстры проследили за послом, принёсшим письмо, и сделали так, что он не дожил до утра. Никто не смеет приносить мне послания с угрозами.
Глава 21 Ожившие предания
— Зачем Джамалу понадобилось спуститься в подземелье? — ворчал я, оттаскивая очередное ведро песка в холл храма. — Подумаешь, настоятель нашёл медальон какого-то прориста. Что это вообще такое — прорист?
— Старший жрец. — ответил Наставник, случайно услышавший мои слова. — Есть воины Тароса, им дарована сила своего покровителя. Есть те, кому Тарос сохранил один из магических даров, но лишил своей силы. А есть жрецы, которые обладают силой, равной магистрам. Прорист — старший жрец, самый могущественный в иерархии, равен архимагу. Тот амулет, что я подобрал у запечатанных врат, это символ старшего жреца. И Джамал хочет убедиться, что скелет принадлежит именно старшему жрецу. Это очень важно для воинов Тароса. Настолько, что он лично пойдёт с нами.
— Что ж он лично не стал освобождать проход? — проворчал я, впрочем, незаслуженно. Меня никто не заставлял таскать, сам вызвался, чтобы поближе познакомиться с рядовыми воинами Тароса, расчищающими завал. Увы, ритус, или рядовые, оказались молчаливы, на вопросы не отвечали, и вообще были угрюмы и не приветливы.
— Поднимай вторую доску. — послышалось из комнаты с лестницей, когда я уже вернулся в зал. Проклятье, они же остатки вниз просыпят, а кто будет убирать? Впрочем, плевать, всё равно мы не собирались туда спускаться.
Через час мы небольшим отрядом шагали по ступеням вниз. Я с Наставником, Джамал, три воина в чёрной броне, и сухощавый высокий старик, обладатель шикарной седой бороды, и абсолютно лысой головы. На его правой щеке красовалась печать Тароса — круг, по краю которого шла волнистая линия, и несколько чёрточек — словно лучики солнца. Рист Данир, жрец.
— Я чувствую грязную магию. — произнёс старик своим сухим, каркающим голосом, едва мы преодолели половину лестницы, а до слуха стал доноситься знакомый звук. — Много магии.
— Всё верно, рист Данир. — ответил учитель. — Здесь много источников свободной силы.
— Свободной силы не существует, хранитель Георгий. Она вся кому-то принадлежит. Та, что находится под нами — грязная.
Спорить с жрецом никто не собирался, поэтому разговор утих сам собой. Так и спускались, под звуки шагов, пока не очутились в уже знакомой мне пещере. Всё то же озеро, свод над которым утыкан мерцающими кристаллами. Ручей, уходящий в мрачное жерло туннеля.
— Это не грязная, это чужая магия. — произнёс жрец, поведя носом, словно пёс, почуявший незнакомый запах. — Чужая для Гантеи. И она пытается заблокировать силу Тароса. Его детям нельзя находиться здесь слишком долго.
— Что это значит, жрец? — спросил протус, касаясь ладонями рукоятей мечей.
— Нужно возвращаться. Не зря в хрониках написано, что дети Тароса, преследуя страшный гром, наткнулись на ледяное чудовище, пожирающее саму землю, и пастуха, держащего это чудовище на поводке. Сам Тарос явился тогда, чтобы помочь своим сыновьям и дочерям. Он запер пастуха в узилище, и научил, как сдерживать ледяное чудовище. Так появились первые Хранители. Я считал, что это иносказание, но видимо это правда. Протус, Тарос не хочет, чтобы мы шли к узилищу. Верховный жрец погиб из-за того, что не поверил древним хроникам! Кто мы, чтобы перечить воле нашего бога?
— Возвращаемся! — приказал Джамал, и могучие воины послушно двинулись обратно, не проронив ни слова.
— Староват я для таких прогулок. — ворчал учитель, поднимаясь выше меня на пару ступеней. — А уж когда одной фразой привычный мир с ног на голову ставят… Послушник, остальным ни слова об услышанном. Не хватало ещё, чтобы появились желающие узнать, что там — за вратами. Ни слова, понял?
— Никто больше не узнает, настоятель. — подтвердил я, а сам при этом размышлял, что же на самом деле находится за дверью в конце тоннеля? Если ледяной зверь — это колонна в подвале, то пастух скорее всего нечто, питающее энергией эту самую колонну. Но, судя по моим видениям, холод — это всего лишь клетка, сдерживающая нечто одушевлённое, и в то же время неживое. А ещё, если я правильно оцениваю происходящее, эта ледяная клетка постепенно разваливается. И от осознания этого на затылке сами собой начинают шевелиться волосы.
— Чего притих, послушник? — учитель вновь вывел меня из задумчивости. — Представил, какая под боком сила обитает? Столетия братья и сёстры справлялись, и мы справимся. Ты, кстати, не забывай про свиток. Сегодня вечером посмотрим, что тебе досталось.
* * *
