в сторону, словно девочка пыталась понять, где я сижу.
– Сакура сильно злится? – спросила она. Теперь настал мой черед пожимать плечами. Бывшая примара почти сразу ушла спать, как только церемония Распределения завершилась. Она проигнорировала вопросы других нихилов и всем своим видом дала понять, что ни с кем не собирается говорить. Сегодня уж точно. Новенькая вздохнула и слабо улыбнулась. – От меня ничего не зависело. Это не мой выбор, но выбор нужный. Надеюсь, что она поймет это и не будет злиться, когда придет время… Я чувствую твою растерянность, Молчун. Ты что-то хотел спросить?
– Твои с-слова… Ну, то, ч-что ты го-говорила Р-рато.
– Я не знаю, как это работает. Просто вижу и все, – скривила губы девочка, а её глаза на секунду встретились с моими. – Я видела, как все сгорает. Сгорает в огне настолько ярком и жарком, какового я никогда не видела и не чувствовала. Я видела тебя. Ты тоже сгорел. И Сакура. И Режа. И… Юба. Но я не чувствую её здесь. Где она?
– Юба? – удивился я, вспомнив коренастую девчонку, которая храбро шагнула за порог Двери и исчезла в Судилище после моего прихода. Но новенькая сама догадалась, что произошло. Очередная горькая улыбка и кивок.
– Она ушла из Комнатки. По воле Жребия.
– О-откуда…
– Просто вижу и все. Я не знаю, как это работает, Молчун, – повторила примара, подтягивая худые коленки к груди. – Чувствую, что она ушла давно. Но часть её все еще в Комнатке. Еле уловимая, но все-таки часть. Ого!
– Что т-такое? – нахмурился я, когда Майо радостно заулыбалась.
– Знания… Вот за что Телевизор определил меня в примары. Знания постоянно наполняют меня. Ха! Теперь я знаю то, что знала Сакура. Больше. Я знаю больше, чем она. Я чувствую все по-иному, Молчун. Вот, почему я примара. Утром у тебя всегда болит голова?
– Да, – удивленно вздрогнул я. Новенькая перескакивала с темы на тему, а её зеленые глаза разгорались все ярче. Теперь она начинала пугать.
– Посещай сад. Хотя бы раз в день. Тебе не хватает свежего воздуха. Если кто-то возмутится, скажи, что это я разрешила.
– С-спасибо.
– Не за что. Это малое, что я могу сделать в ответ на твою доброту, – она протянула мне руку и, когда я протянул свою в ответ, вздрогнула. – Я вижу твое прошлое. Горькое прошлое. Ужасное, – примара бросила мою руку и с удивлением посмотрела на меня. – Вижу ошибки, которые ты сделал, Молчун.
– Кто ты? – хрипло спросил я, ощутив исходящую от девочки волну жара. Примара разом обмякла, когда я спросил и шмыгнула носом.
– Не знаю… – тихо ответила она, словно ничего и не было. – Я ничего не знаю. И знаю все, Молчун. Иди спать. Оставим некоторые вопросы без ответов. Не время отвечать на них, однажды ты сам все узнаешь… Иди спать. Добрых снов тебе.
– Д-добрых снов, – кивнул я и, сгорбившись, поплелся к своей кровати. Хоть и понимал, что так и не усну. Спиной я ощущал, что странная девочка смотрит мне вслед. Слишком пристально и слишком задумчиво. Кого же дал Комнатке Сундук?
*****
Музыка возникла в Комнатке неожиданно и безо всяких предупреждений. Сначала она полилась робким, еле заметным ручейком, пробуждая ото сна самых чутких и беспокойных. Первым проснулся я и удивленно сел на кровати, пытаясь понять, откуда идет звук. Потом проснулся Месяц, Аши, Фиалка и Бидный Томо. Выглядывали из своей спальни нецесы и спешил в гостиную Ратто, на чьем лице застыла тревога.
А музыка продолжала набирать силу, превращаясь в полноценный ручей, проснувшийся после зимней спячки и наполненный талыми водами, которые заставили его вспениться. Музыка звучала отовсюду, и никто не мог найти источник. Лишь новенькая все так же сидела на диване и, улыбаясь, легонько покачивала головой в такт мелодии.
– Что это, братка? – шумно вздохнув, спросил меня Пухляш. Он, стоя рядом, жался ко мне, как испуганный теленок.
– Музыка, – неожиданно ответил Месяц. Он улыбался и, закрыв глаза, кивнул. – Почти забытая нами и давно утерянная.
– Что это? – требовательно спросил Пенсне, подходя к Телевизору. На экране самодовольно светилось зеленое лицо усатого мужчины. – Это ты?
– Конечно это я, – усмехнулся он и музыка резко прекратилась. – Понравилось?
– Очень, – тихо ответила ему новенькая. – Спасибо тебе за маленькое напоминание о прошлом.
– О чем она? – нахмурился Ратто, переводя взгляд то на экран Телевизора, то на новенькую.
– Я решил включить музыку, и я её включил, – неопределенно буркнул мужчина и его изображение подернулось зелеными полосами. – Как давно в Комнатке не звучала музыка, а, Ратто? Ты уже и не помнишь.
– Не помню, – подтвердил примар, сложив руки на груди.
– Дивный старый джаз, ныне почти забытый и потерянный, исполненный давно уже ушедшими людьми, – продолжил Телевизор, снова улыбаясь. – Надеюсь, что и остальным понравилось.
– Да, – кивнул я и покраснел, когда Ратто метнул в мою сторону раздраженный взгляд. – П-прости.
– Надо бы почаще вас баловать своим вниманием, – будто самому себе ответил Телевизор. – Одичали, озлобились, напряжение так и звенит. Тронь и оглохнешь от ужасающего взрыва эмоций.
– Но все же избирательнее надо быть, – пожурила Телевизор пальчиком новенькая, снова заставив Ратто удивиться. Телевизор не оскорбился на эти слова. Лишь улыбнулся и молча кивнул, соглашаясь с ними. – Кто будит детей громким джазом? Есть и более приятные мелодии. Спокойные, как тихий дождик летом, или прохладная ночь.
– Всегда лучше начинать с небольшого потрясения, – загадочно усмехнулся он и, перед тем как выключиться, добавил. – И Комнатке нужны перемены. Тем более сейчас.
Понятно, что после музыкальной побудки вернулись в свою спальню только примары. Нецесы и нихилы готовились к новому дню, понимая, что за оставшиеся полчаса так и не смогут уснуть. Я подошел к Реже и, хымкнув, взял из её рук листочки с нарядами. Режа, судя по всему, решила не мудрить с поисками нового старшего нецеса и переложила обязанность Месяца на меня.
Но когда я взобрался на стул, с которого обычно Месяц раздавал наряды, то понял, что не могу не сказать ни слова. Я тужился, краснел, бледнел, но слова намертво застряли в горле и лишь первые буквы с тихим свистом или шипением прорывались через одеревеневшие губы. Хорошо хоть Ратто и Унаги не было, уж они точно бы не отказали себе в удовольствии посмеяться. Но нихилы, на удивление, спокойно ждали, пока я справлюсь с приступом заикания. Я не увидел ни одного раздраженного лица и не услышал фырканья и смешков.
– Я помогу, – тихо сказала Сакура, залезая на другой стул. Я робко ей улыбнулся и получил улыбку в ответ. – Аши и Фиалка
