Хороших воинов было мало, но именно их них кхешиец составил ядро армии. Он заметил, что, хотя нечто составляющее личность человека исчезло после общения с Агиром, навыки и привычки остались. Сила и ловкость увеличивались, но если солдат при нормальной жизни был простым человеком, то приобретенные способности не делали из него серьезного бойца.
Когда Агир покинул Крепость, все не лишенные разума вздохнули облегченно. Впрочем, они обрадовались рано. На следующее утро колдун объявился снова, и лик его был страшен.
Поседевший, с жутким шрамом на лице, он, злобным взглядом окинув Крепость и замерших перед ним людей, поднял руки к небу. Между его ладонями засверкали маленькие молнии. Командиры тут же резво попрятались кто куда, но Агир взял себя в руки и метнул молнии в стену ближайшего барака. В ней образовалась дымящаяся дыра, а колдун заперся в своем доме, откуда не выходил два дня.
И вот сегодня к его дверям вели странные следы…
Зурих постучал в дверь, держа вторую руку на рукояти меча.
— Заходи сюда, Зурих! — услышал кхешиец на удивление спокойный голос Агира.
В полутемном помещении тысячник с трудом разглядел колдуна, сидевшего на маленькой лавке. Перед ним стоял кувшин, и весь вид Агира говорил о том, что он выпил довольно много и не собирается останавливаться. Впрочем, сейчас по его исковерканному лицу трудно было что-либо определить. Больше в доме никого не было видно.
— Что тебе? — мрачно спросил Агир, не отрывая взгляда от кувшина.
— К твоим дверям ведут следы…
— Я знаю. Что-нибудь еще?
— Пока нет.
Зурих повернулся и пошел к дверям.
— Подожди, — остановил его Агир. — Садись.
Зурих сел напротив, не отводя взгляда от ужасного шрама на лице колдуна. Багровый рубец пересекал почти все лицо от правого виска до левой челюсти, искажая лицо до неузнаваемости. Две половинки лица, казалось, были смещены относительно друг друга, и один глаз находился выше другого.
Даже на затылке алел небольшой шрам…
Агир молча придвинул кувшин, и тысячник, бездумно потянувшись к нему, сделал глоток.
Напиток оказался необычайно крепким, Зурих закашлялся.
— Что это? — спросил он, едва переводя дыхание:
— Лодр подарил.
Зурих посмотрел на Агира, но тот явно был не расположен к шуткам. Воин ждал, когда же жрец объяснит, зачем пригласил его сесть. Наконец колдун сказал:
— Как войско?
— Гораздо лучше, чем при Тангоре.
— Хорошо. Вскоре нам предстоит поход, — сообщил Агир и пристально посмотрел на Зуриха.
— Пойдем за добычей?
— Почти.
— Нам нечем штурмовать крепости.
— Скорее всего, это нам и не понадобится, — отмахнулся Агир, смерил взглядом тысячника и спросил: — Зурих, почему ты пришел сюда?
— Мне показалось, что здесь будет лучше.
— Чем где?
— Чем там, где я был до этого.
— А за что ты не любишь Сатха? Ты же раньше служил ему. Почему?
— Это было так давно, что я уже не помню. А ненавижу я его потому, что он не выполнил свое обещание.
— А почему он его не выполнил?
— Не знаю.
— А не поторопился ли ты, отказываясь от своего бога?
— Что это за бог, который нарушает клятвы? — удивился Зурих.
— Правильно, — кивнул Агир и одним глотком опустошил кувшин, даже не поморщившись. — Это ты верно сказал, Зурих.
«Что же с ним случилось? — подумал кхешиец. — Очень бы хотелось узнать. И кто оставил ему на память такой шрам?»
— Тебе не показался странным Кулл?
— Кулл? — Зурих порядком удивился. — Нет. Только…
— Что — только?
— Я так и не понял, что его погнало сюда.
— Видишь этот шрам? — Агир ткнул пальцем в лицо. Его нынешняя манера вести разговор сбивала с толку, и Зурих только пожал плечами, как бы говоря: конечно, вижу, — Кулл, скотина… — Колдуна передернуло. — Насквозь голову пробил.
Зурих невольно отстранился и с легким испугом посмотрел на Агира:
— Так ты что, мертвый? — Суеверный ужас мелькнул в его голосе.
— Слава Лодру — нет. Могущества Лодра хватило на мое Э-э, исцеление. А шрам оставил на память. Так что если увидишь Кулла, доставь его мне. Живым!
Страшная судорога скрутила на миг Агира.
Кувшин в его кулаке захрустел и разлетелся на множество кусочков. Зурих хмыкнул:
— Так что по поводу следов. Чьи они?
Краем глаза он заметил движение и прыгнул в сторону, одновременно выхватывая меч. И увидел черную фигуру, напоминавшую прожженный в воротах силуэт. Некто стоял, сложив на груди руки. Очертание было видно, но фигура как будто была просто тенью на фоне окружающих предметов. И удушающий поток злобы и ненависти исходил от черного великана.
Агир поднял голову и посмотрел на странного гостя. Потом перевел взгляд на Зуриха:
— Молодец, тысячник, что выдержал присутствие Лодра…
— Лодр?! — вскрикнул Зурих.
Он низко поклонился, раздумывая, какие почести может потребовать Лодр, но тот не двигался.
— Садись, — снова подал голос Агир. — Твои чувства и так не секрет для Лодра.
Зурих удивился. Сам он ощущал только беспокойство, но ожидаемого трепета и восторга почему-то не чувствовал. Он сел, внимательно глядя на Агира и стараясь поменьше смотреть на Лодра.
— Будет сделано, — сказал вдруг Агир.
— Что? — удивился Зурих.
Агир вытащил карту, на которой были изображены земли от Туле до Кхешии и от Верулии до Зарфхааны. Все карта была испещрена странными значками. Смысла их Зурих не понял, что они могли бы обозначать — тоже.
— Мы находимся вот здесь, — начал Агир, указывая пальцем на карту. — Согласен?
— Согласен, — пробормотал Зурих.
— А надо попасть вот сюда. — Колдун ткнул ногтем туда, где был нарисован белый меч.
— Что нам делать в Зальгарских горах?
— Так я спрашиваю, — не обратил внимания на вопрос кхешийца Агир, — как быстро мы туда сможем добраться?
— Кто — мы? Я, ты и… — Зурих покосился на Лодра.
— Нет. Все наше войско.
Тысячник немного подумал:
— Возможно, дней за двадцать.
— А если бы у нас были лошади?
— Значительно быстрее.
— Отлично. Тогда поднимай людей.
— У нас есть лошади? — удивился Зурих.
— Выполняй, — отрезал Агир.
Кхешиец вышел из дома, чувствуя на спине тяжелый взгляд Лодра.
* * *
Когда Лодр понял, что с ним произошло, ярость овладела им с невиданной до этого силой. Эти коварные людишки все-таки исхитрились нанести ему удар там, где он и не ожидал. После всего случившегося Разрушитель более внимательно изучил пентаграмму и к ужасу своему обнаружил в ней новый подвох помимо того, что не позволял ему уничтожить книгу.
Он проклинал свою невнимательность.
Вот что значит так долго ничего не делать, ожидая новых противников! Да и пренебрегать людьми не стоило.
