— Это если еще улечу… — вырвалось у Дика.
Он не хотел расстраивать Кэти своими невзгодами: все равно ведь помочь не сможет, так зачем ей печалиться? Но было поздно: серые глаза распахнулись удивленно и испуганно — и Дик поневоле выложил все…
Ну, почти все. Про эдона Манвела и мошенничество при покупке шхуны все-таки язык не повернулся поведать. А вот про свою нищету, срочный груз и залог — рассказал.
Кэти посерьезнела. Подперла кулачком круглый подбородок:
— А в долг взять?
— Солнышко, да я бы на каждый коронет по четыре делера на возврат добавил. Но кто же мне их даст?
— У меня есть пятнадцать делеров, — сказала Кэти задумчиво.
— Милая, не выручат меня пятнадцать делеров.
Кэти строго взглянула на него — мол, не мешай! — и продолжила:
— У Марты — двадцать два, у Роситы — восемь, она плохо копить умеет, тратит на ленточки-платочки. Здесь все девушки на что-то копят… ну, почти все — на приданое…
Тут Кэти сбросила задумчивость и загорелась:
— Пойдем! Пойдем скорее!.. Ох, да что ж это я — чуть без платка на улицу не выскочила!
— И куда это мы пойдем? — раздосадовано спросил Дик, который рассчитывал на нежное свидание.
— Ты — куда хочешь, — твердо ответила Кэти, повязывая платок. — А я — по соседкам. Посмотрю, сколько получится у них занять.
Кэти редко бывала в решительном настроении, но в такие минуты с нею не спорила даже Марта. И Дик сдался. Пошел следом, постоял, глядя, как она быстрыми, сердитыми движениями вешает на дверь замок и поворачивает в нем ключ.
Объяснять бедняжке всю безнадежность ее затеи у Бенца не хватило духа.
Кэти быстро попрощалась с ним и побежала по улочке. Дик глядел вслед, пока невысокая, ладная фигурка в синем платье не скрылась за одной из калиток.
Юноша огорченно вздохнул и пошел прочь.
За поворотом путь ему заступил человек в плаще с капюшоном… то есть в первый миг Бенцу показалось, что это человек.
— Ты, Филин? — с неудовольствием спросил капитан. — Как ты меня нашел?
Никому в городе Дик не рассказывал ни про домик трех швей, ни про Кэти.
— По следу нашел, — не стал вдаваться в подробности илв. — Плохие новости, капитан. Вернулся эдон Манвел ду Венчуэрра.
— …А Бенц спит на вашей койке в вашей каюте и говорит, что вы не капитан, а собака.
— …Как — собака! — повторил он, высовываясь из окна к струсившим матросам. — Если я собака, то кто Бенц? А? Кто, спрашиваю я вас? А? Швабра он, последняя шваб-р-ра!
А. Грин
— Что значит — не купил шхуну? Что значит — пропал? Какой еще, ко всем демонам, Бенц? Откуда он взялся?
Крючконосая физиономия эдона Манвела стала багровой. Темные глаза казались двумя колодцами, полными злобы.
Хорхе Риас, принесший хозяину дурную весть, застыл, в ужасе ожидая, что гнев «короля без короны» обрушится на того, кто поближе.
— Я же говорил, что Хозе Сончес — дурак! — донеслось от окна. — Разве стоило ему поручать серьезное дело?
Ференандо-Без-Промаха, один из ближних подручных эдона Манвела, сидел на подоконнике, обняв колени руками, и не без удовольствия слушал о провале дела с покупкой шхуны. Той самой шхуны, которая должна была достаться ему — но хитрый Сончес перехватил хозяйскую милость.
Видно, плохо он скрыл злорадство в голосе. Эдон Манвел, свирепо выругавшись, схватил со стола початую бутылку вина и запустил в своего подручного.
Ференандо привычно пригнулся, бутылка вылетела в открытое окно.
Подручный «короля без короны» проследил ее полет взглядом и учтиво спросил:
— Ваша милость, неужели здесь принято поливать грядки хорошим эфросским? И что здесь тогда вырастет?
Мягкий голос и спокойные, почтительные шутки Ференандо обычно удерживали его хозяина от срыва в безумие. Вот и сейчас он бросил, успокаиваясь:
— Если не заткнешься, тебя закопают на той же грядке. Вместо удобрения. Вот тогда и посмотрим, что вырастет. — И обернулся к Риасу: — Что известно про этого мерзавца… как его, Дик Бенц?..
Ду Венчуэрра осекся и сдвинул брови.
Сочетание слов «Дик Бенц» и «мерзавец» затронуло его память. Зашумело в ушах море, закричали чайки, накатились волны на крупные прибрежные камни…
Но мелькнувшее воспоминание исчезло, растаяло.
— Говори! — бросил эдон Манвел.
— Приезжий, — с готовностью отозвался Риас. — Шнур у него капитанский. Игрок. Похоже, деньги водятся: нанял бывший экипаж «Облачного коня»… — Тут Риас запнулся. — Хотя… были б деньги — не жили бы они все в сарае.
— В сарае?
— Ну да, сняли у хозяина «Рыжей кошки» и всем экипажем там поселились. Теперь-то на борт перебрались.
— Откуда его принесло? Кто таков?
— В точности не знаем. Имя альбинское, выговор малость отдает франусийским, а сам говорит, что недавно из Иллии. Если не врет.
— Ладно, ищите. И сразу ко мне эту тварь. Когда я закончу разбираться с этим Бенцем… — Эдон Манвел мечтательно сощурился. — Тем, что от него останется, нельзя будет даже печную трубу прочистить!
Он снова посуровел, грозно глянул на Хорхе Риаса:
— Главное — не дайте негодяю сбежать. Если упустите…
Его прервал легкий стук в дверь.
— Ваша милость, — подал из-за двери голос слуга, — войти дозволите?
— Входи. Чего тебе?
Слуга с опаской перешагнул порог. Как и все в этом доме, он знал, когда хозяин в скверном настроении. И знал, насколько это опасно.
— У ворот какой-то молодой господин. Прикажете пустить его до вашей милости? Говорит, зовут его Дик Бенц.
* * *
— Сам ушел? В лапы к этой зверюге? — гневалась Мара. — И вы его отпустили? Эх… мужчины!
— Он же капитан… — тихо напомнила Лита.
— Слышь, Отец, — спросил боцман, — вот вы с ним поминали какого-то древнего болтуна… Ну, про крупинку безумия…
— «Ум без крупицы безумия — что каша без соли», — процитировал погонщик.
— Во-во… Не кажется ли вам, леташи, что у нашего капитана каша в башке уж очень круто пересолена?
Порой от страха сердце холодело.
(Ничто не страшно только дураку!)
Г. Гейне
Изображать страх Бенцу было не нужно. Загорелое лицо и без того стало серым, а голос непроизвольно подрагивал. Помнил, помнил Бенц все страшные слухи, что ходили о «короле без короны».
Но дара речи Дика не лишился.
— Ваша милость, я пришел потому, что лишь вы можете спасти меня от передряги, смертельной для меня и опасной для вас.
