Галаспаре, которое имеет значение, поскольку оно знаменует собой конец того, что было раньше.
Рабочая сделала тяжёлый, прерывистый вдох.
— Другие зовут меня Копалкой.
— Ты решила оставить это имя?
Она покачала головой.
— Оно недостойно той службы, которую я ищу.
— Недостойно, — согласился Мортарион, — зато достойна ты. Итак, я нарекаю тебя Кинис[3] и принимаю твою службу.
Кинис зарыдала от благодарности и сумела подняться на одной здоровой ноге. Пускай её тело превратилось в развалины, она обрела свободу от оков Ордена.
«Вот тебе и ответ, Сангвиний. Вот тебе оправдание, Гор».
Ветер усилился, и его вой был частью триумфа. В пейзажах Галаспара не было никакой трагедии. Они символизировали победу.
«Величие опустошения».
Эпилог
Год спустя
Там, где прежде находился колдовской мир Абсиртус, ныне осталась только пустота. Чистота мрака, отсутствие, подобное смерти. Мортарион задержался перед основным смотровым экраном. Тьма перед «Четвёртым всадником» наполняла его душу бальзамом. Здесь он сработал на славу. Действовал решительно. В этом и заключалась ещё одна задача. Абсиртус исчез, равным образом как и сомнения примарха в истинности избранного им пути.
— Вы сказали, что дискуссии конец, милорд, — заметила Кинис. — Вы расскажете остальным о том, что здесь случилось?
Знакомый гнев пронёсся по душе Мортариона дыханием могилы.
— Нет, — отрезал примарх. Он говорил спокойно, но холод в его голосе заставил Кинис отступить на полшага назад. — Мне больше нечего сказать своим братьям по этому поводу. Я знаю, что они ошибаются. Они узнают о моей решимости по действиям моим. Они узнают истину о Гвардии Смерти через деяния нашего легиона.
— Они ошибались, пытаясь изменить ваш образ жизни, — добавила Кинис.
— Наш образ жизни.
— Разумеется, милорд. С ваших слов — ко всем, кто служит вам. Наш образ жизни.
— Мои братья ошибались, устроив своё судилище — равно как и я, когда позволил слабости их чувств омрачить своё собственное суждение, — изрёк Мортарион. «Их чувства и их порочное судилище». — Абсиртус стал необходимой коррективой. Здесь была продемонстрирована ошибочность умеренности. Лезвие косы ни в коем случае нельзя сдерживать, — следующую фразу Жнец произнёс так, словно приносил клятву, — и мы всегда будем оставаться косой.
Высказанные слова явно были тем самым, что следовало услышать Кинис. Она поклонилась и удалилась.
«Мы всегда будем оставаться косой».
Это было обещанием и самому себе. Он никогда не отклонится от следования этой максиме. Попытка действовать иначе оказалась ошибкой. Мортариону повезло, что он предпринял попытку закалить себя на Абсиртусе, мире, где он вовремя сумел увидеть ошибку. Словно сама Судьба привела его сюда.
«Возможно, нас притягивает к тем самым кампаниям, где наши умения послужат наилучшим образом». Возможно, существуют миры, где потребуется участливость Вулкана. Или же великодушие Сангвиния.
«Но тем планетам, что окажутся у меня на пути, этого не видать. — Мортарион подумал о словах, сказанных совсем недавно объединившейся Гвардии Смерти. — Погибель обрушится на тысячи миров».
Да будет так. Таким образом распорядилась сама Судьба.
Или же его Отец. Кампании Великого крестового похода, в том числе и те, что вёл Мортарион, определялись планами Императора.
«Чем же был Галаспар?»
Печалью в Отцовских глазах. Уроком, который Гор пытался преподать Мортариону от имени Императора.
Иным путём, которым — в соответствии с надеждами своего Отца — последует Мортарион.
Выходит, что Отец тоже способен ошибаться.
↑ Funereus — в переводе с латыни «Похоронный».
↑ Maestus — в переводе с латыни «Скорбный».
↑ В переводе с латыни, а равно и высокого готика, Cinis значит «пепел».
Книга загружена из Warpopedia - Гильдии Переводчиков Warhammer & Warhammer 40,000
wiki.warpfrog.wtf
