помочь в поисках убийцы твоей мамы. Ключ показался мне одной из зацепок, поэтому я принес его тебе. – Он открыл конверт и вытащил ключ на длинной черной ленте. – Видишь?
Вероятно, заставить демона понять с моральной точки зрения проблему контроля разума было слишком. Один шаг за раз.
На данный момент мое внимание привлекал лишь ключ, потому что по какой-то неведомой причине у мамы имелся ключ от замка в Городе Шипов. И он очень напоминал тот, что я видела на своей руке.
– Как думаешь, он может открыть замок в округе Асмодея?
– Выглядит как один из ключей от тамошних зданий. Замки не меняли сотни лет. – Орион провел кончиком пальца по ключу. – Здесь резьба в виде черепа. Это одно из немногого, что я помню до того, как меня посадили в тюрьму. Такие ключи… – Демон уставился на него, погрузившись в воспоминания. – Кажется, я боялся их, если ты можешь представить себе такое.
Я попыталась вспомнить ключ, который мерцал у меня на руке. Был ли там череп?
Сердце бешено стучало, голову переполняли мысли. Я вылезла из бассейна и обернула вокруг себя простыню как полотенце.
Орион не сводил с меня глаз.
– Знаешь, то, как ты говорила мне о чувстве вины. Не чувствуешь ли ты себя виноватой за то, что вымочила мое постельное белье в морской воде?
– Ой, извини, я задумалась. Орион, какого черта моя смертная мать хранила у себя ключ от здания в заброшенном округе Асмодея?
Он покрутил нашу находку в руке.
– Если мы разыщем нужное здание, то поймем.
Мы не решились приступить к изучению района, пока не наступила ночь и серебряный лунный свет не окутал округ Асмодея. На этот раз на мне не было сексуального платья – только черные кожаные легинсы и темный свитер. Мы не планировали встречаться с кем-то еще, и это был лучший способ раствориться в ночи.
Из-за прохладного бриза ночной воздух показался мне гораздо прохладнее, чем обычно, и ветер раздувал мои рыжие кудри, пока мы шагали по пустынным улицам.
Мы бок о бок шли вдоль темных каналов. Вокруг возвышались безмолвные обшарпанные здания, покрытые выцветшей краской. Внутри некогда величественных домов находились портреты с выколотыми глазами и обезображенные статуи. Мы пробовали открыть ключом каждый замок, который удавалось найти: входные двери, двери спален, шкафы, ящички, шкатулки.
В каждом доме царила атмосфера трагедии, а в воздухе тяжело витала печаль. Когда мы вошли в здание, в котором побывали раньше – то самое, с разбитыми бюстами и брошенными хрустальными графинами, Орион замер. Он остановился, чтобы взглянуть на потолок, на изображение обнаженной женщины и обвивающей ее тело змеи. Только тонкая полоска лунного света отбрасывала призрачный свет на это место. Я не заметила этого раньше, но занавески и мебель выглядели опаленными во многих местах, а поверхность зеркала почернела.
Погрузившись в свои мысли, Орион замер на месте, словно одна из разбитых статуй. Казалось, воздух вокруг него чуть потемнел, а в комнате стало жарче. Тяжесть гнетущей печали лишь сгущала и так мрачную обстановку.
– Ты помнишь это место? – тихо спросила я.
Он глубоко вздохнул:
– Раньше я часто любовался ею. Помню, как лежал на диване и думал, что когда-нибудь женюсь на ней и спасу ее от змея, обвившего прекрасное тело. Теперь же я знаю, что она совсем не против змеи. Я не знал, что она мать наших богов. Я думал, что она принадлежит нам и что я ей нужен. – Он повернулся, оглядывая заброшенный зал. – Я помню тот день, когда сюда пришли солдаты.
– Солдаты короля?
– Я не боялся наших солдат. Меня пугали смертные, ведь они принесли с собой оружие. Но больше всего я боялся выражения их лиц. Я никогда не видел настолько сильного и чистого отвращения.
Я уставилась на него:
– Здесь были смертные?
– Король сдался им и позволил поймать всех лилит, как они и хотели. Тогда смертным солдатам в последний раз позволили войти в город. – Он снова вздохнул: – Я не сказал бы, что у них имелись хоть какие-то признаки морали, о которой ты все время твердишь. Они как будто считали нас лишь животными.
– Мне жаль. – Мое сердце разрывалось от боли за него.
– Это не твоя вина, – пробормотал Орион.
– Но это должно было быть очень больно.
– Я думал о том дне каждую минуту в течение сотен лет. – Он пересек гостиную к участку, который выглядел чуть темнее. – Здесь моему брату вырезали сердце. – Он провел пальцами по испачканному полу. – Он сопротивлялся, потому что пытался спасти мать. Он был… – Его фраза оборвалась на полуслове, а затем он снова встал и повернулся, указывая на зал: – А там вырезали сердце отцу.
Я почти не дышала.
– Теперь я понимаю, почему ты так презираешь смертных.
Его глаза заблестели в полумраке.
– Меня смущает, что я столь высоко ценю тебя. Ты совсем не такая, как я ожидал.
Я прошла через комнату к зеркалу и уставилась в почерневшую поверхность.
– Откуда все эти подпалины? Они пытались сжечь это место?
– Это из-за меня. Тогда я не умел контролировать свою силу, но если бы мог, все равно сжег бы целую армию. И всех демонов с ними за то, что они отвернулись от нас.
– Сколько тебе было лет? – поинтересовалась я.
– Пять.
У меня перехватило дыхание.
– Они упрятали тебя за решетку, когда тебе было всего пять? – спросила я чуть громче, чем намеревалась.
Я пересекла комнату и посмотрела в другое из обожженных зеркал. Половина моего лица оказалась скрыта сажей, но я могла видеть свои глаза и скулы. Лунный свет лился сквозь старые разбитые окна, заливая мое лицо призрачным светом.
– Что случилось с другими лилит? Их сразу убили или некоторых посадили в тюрьмы вместе с тобой?
– Это неплохой вопрос для Мортаны.
Внезапно я снова испытала нарастающий гнев. Будучи маленьким мальчиком, Орион стал свидетелем тому, как смертные вырезали сердце его брата прямо на полу в гостиной. Мне казалось, что меня разрывает на части лишь от одной мысли об этом.
Гнев поднимался во мне подобно вулканической лаве.
Когда я представила маленького Ориона, кричащего над погибшим отцом, мне захотелось найти тех самых смертных и собственноручно вырвать их сердца из груди. Сила захлестнула меня, и я ощутила, что способна вытащить этих пуританских ублюдков из могил и прикончить их снова.
Темная сила наполнила мое тело. Я так сильно вцепилась в край стола, что чуть не отломала его часть. Взглянув на руку,
