Фагусом и Бэйлом.
Эллистер открыл входную дверь, и мы прошли в гостиную. Она выглядела так же, как всегда, и в то же время совсем по-другому. Два дивана с ромбовидным узором стояли на месте, как и столики, на которые Эллистер обычно ставил чайные чашки. Но бóльшая часть внутреннего убранства была упакована в коробки, сложенные друг на друга возле одной из стен. Однако в воздухе витал знакомый запах чая, мха и земли.
– Снимай униформу, дорогая. Я починю ее чуть позже, – сказал Эллистер, прежде чем выйти.
– Давай я помогу тебе, – улыбнулась Сьюзи и стянула с меня то, что осталось от моей униформы.
В одних шортах и топе я опустилась на край дивана, чтобы как можно меньше касаться обивки, опасаясь испачкать ее.
Мой взгляд упал на стены, из которых торчали вбитые в них гвозди. Рамок с фотографиями осталось совсем немного. Робур и Эллистер, оба молодые, держатся за руки. Фагус и Сьюзи, запечатленные перед гостиницей. Еще одна фотография… Бэйл и Атлас, при этом Бэйл, очевидно, не видел, что его фотографируют. По крайней мере, это можно было предположить по его широкой беззаботной улыбке. Я много раз видела эту фотографию, она мне нравилась, но сейчас… после всего, что произошло в Новом Лондоне, она казалась нереальной. Хотела я того или нет, перед глазами появился туннель метро. Меня пронзил полный ненависти взгляд Бэйла, я почувствовала его пальцы на своей шее, почувствовала, как они безжалостно сжимаются, и…
– Эллистер уже начал все упаковывать, – сказала Сьюзи, садясь на диван рядом со мной. Она кивнула в сторону коробок: – Видишь? Гилберт предложил ему переехать в Нью-Йорк, за стену, до окончания войны. Книги Бэйла и мои краски уже отправили, а позже я помогу тебе собрать твои вещи. А вещи Луки… – Сьюзи закатила глаза и усмехнулась: – Да уж, для его вещей нам, наверное, понадобится целый контейнер. Ты же видела его комнату? Абсолютный хаос. Эллистер точно упадет в обморок.
Я улыбнулась. Хоть я и догадывалась, что Сьюзи забалтывала меня, чтобы отвлечь, я была благодарна ей. Ее мягкий голосок успокаивал меня, и я положила голову на ее плечо. Подспудно я ожидала, что она будет обвинять меня. С моей стороны было нехорошо покидать Сан-Паулу одной. Тем более после всего, что мы пережили вместе за последние несколько месяцев. Я должна была сообщить Луке, Фагусу и ей о своих планах. Но Сьюзи не сказала об этом ни слова.
Я услышала, как где-то за стеной копошится Эллистер. Там что-то загремело, и вскоре он вернулся в гостиную. Под мышкой у него была коробка, в которой находилось несколько баночек и бутылочек с лечебными мазями и настойками Фагуса.
Он предложил мне устроиться поудобнее, сказав, чтобы я перестала беспокоиться о такой ерунде, что испачкаю диван. Затем встал передо мной на колени, и его лицо на мгновение исказила гримаса – больные суставы давали о себе знать. Я хотела сказать, что и сама смогу обработать раны, но он только строго посмотрел на меня. Эллистер не любил, когда ему напоминали о возрасте.
Он осторожно закатал мой топ и снял с живота марлевую повязку. Я видела, как сжались его губы, когда он увидел кровоподтеки. Вместо комментариев он нежно сжал мою ногу, затем глубоко вздохнул и окунул ватный тампон в баночку с мазью.
Пока Эллистер обрабатывал раны, я закрыла глаза. Я знала, что мне нужно подумать о том, что произошло, но моя голова словно закрылась от всех мыслей. Осталась только одна, которую я смогла уловить за хвост.
– Как вы думаете… – тихо начала я. – Как вы думаете, он сможет все вспомнить? То, что он сделал?
Эллистер замер и погладил меня по колену:
– Не знаю, дорогая. Мы можем спросить Робура. У него было много исследований по галлюциногенам.
Робур? Я задумалась. Робур был одним из инженеров Санктума, механиком. Но не биологом или нейробиологом.
– Он отказывался доверять тому, что говорили люди из кураториума, – сказал Эллистер, и я кивнула.
В этом был смысл. Робур никогда не доверял кураториуму и поэтому обычно был прав.
– Вероятно… – начала было Сьюзи, но остановилась.
Затем она схватила мои руки и крепко сжала их.
– На самом деле, наверное, было бы даже неплохо, если бы Бэйл смог все вспомнить. Элли, – горячо продолжила она, – нам нужно узнать, что они с ним сделали и что он знает. Он ведь все время был с Аэолусом.
У меня все поплыло перед глазами, я ничего не могла с собой поделать.
– Но он будет ненавидеть себя за то, что сотворил…
– А вот для этого есть ты.
На губах Эллистера появилась легкая ободряющая улыбка.
– Я никогда не видел его таким счастливым, как с тобой, дорогая. Никогда не забывай об этом.
Я снова посмотрела на фотографию, на беззаботную улыбку Бэйла. Я забыла, каково это – быть счастливой, подумала я, но не осмелилась произнести это вслух.
Оба конечно же были правы – нам важно узнать обо всем, что знал Бэйл. И все же… Глубоко в сердце я надеялась, что Бэйлу будет оказана такая милость и он забудет то, что случилось с ним за последние четыре месяца и двадцать четыре дня. Я надеялась, что галлюциноген удалит из его памяти всех, кого он убил.
Эллистер наложил мне последнюю повязку. Он встал – снова скривившись от боли – и исчез в соседней комнате, а через несколько минут появился передо мной с дымящейся чашкой чая. На тарелке лежало маленькое печенье в виде листика.
– Это остатки «Эрл Грея». Когда все наладится, Бэйлу нужно будет срочно купить мне еще чая.
Я хотела сказать, что чай легко можно купить и в Нью-Йорке, но по его улыбке я поняла, что он сказал именно то, что и хотел сказать.
Бэйл сделает это. Он преодолеет последствия Scope и снова станет тем юношей, в которого ты влюбилась. И все будет хорошо.
Я обняла Эллистера за талию так внезапно, что чуть не смахнула чашку на пол. Закрыв глаза, уткнулась лицом в его красивую, искусно вышитую рубашку. А Сьюзи обняла меня сзади и поцеловала в плечо.
Здесь, чувствуя запах леса, слыша щебетание птиц на верхушках деревьев…
…я позволила себе поверить в то, что Эллистер прав и все действительно будет хорошо.
КОНФЕРЕНЦИЯ ВРАЧЕЙ
ПРОТОКОЛ
Кураториум Нью-Йорк Сити, сентябрь 2099
Жулиана Канто, бывший главный штурман кураториума Сан-Паулу, сообщает о трех фазах при отмене приема скопамина. Во время первой фазы (детоксикации) субъекты подвергаются воздействию скопамина, оставшегося в их
