продолжила Вика. — И демон вернется. Не Линдом. А погубившее его чудовище. Он придет сюда, чтобы забрать силу этого мира, напитать свою магию заново. И заново победить Камень. Открыть Ратушу, открыть Башню Хозяина в Замке, нам нужно лишь для того, чтобы выжить и спасти всех вас. Я хочу вернуть Камню его полную силу, отдать заодно и свою. Только так у нас всех есть шанс выжить.
Теперь площадь взорвалась. Гомон стоял страшный. Люди кричали, возмущались, протестовали. Они спорили между собой, обсуждая услышанное. На лицах товарищей Даиля появилась решимость. Многие в толпе, осознав истинное состояние дел, рвались теперь в бой с демоном. Но далеко не все…
— Тогда как Хозяева позволили закрыть Ратушу! — выкрикнул кто-то.
— Снова верный вопрос, — заметила Хозяйка. — И я расскажу все дальше. Снова вам всем известно, что у первого Линдома было двое детей. Конор, кто получил и силу Камня, и магию своего отца. Настоящего. Потому что зачат старший сын был еще до того, как демон убил Первого Хозяина. Мир до сих пор живет по законам, по традициям, что заложил Конор. Но был и Ангус. Безумец, в чьих жилах уже была отравленная кровь демона. И кто не получил вовремя силу Камня. Ангус мечтал разрушить мир. Вернее, младший сын хотел владеть миром единолично. Как и сам демон. Тогда Конор и Джош смогли победить Ангуса. Но дело в том, что у тех Хозяев тоже были дети. И в течение столетий сюда через границу у Камня приходили не только потомки старшего наследника. Дети Ангуса тоже получали шанс вернуться в родной мир. И они несли безумие демона. И каждый из них находил его тут заново. Потому что демон жил здесь всегда. Получая власть над слабыми Хозяевами, у кого в крови было больше от своего прародителя, чудовище заставляло их раз за разом ослаблять мир. И вот одним из этих Хозяев был и Ваймель. Тот, кто закрыл Ратушу. Тот, кто сдался в Дни Очищения. Кто нарушил магию мира, чтобы демон мог победить.
Площадь молчала. Снова люди осмысливали услышанное. Теперь как-то иначе. Будто очнулись, будто начали, наконец, думать. Будто теперь и с них было снято некое проклятье. Но опять же, не все.
— Так как мы можем доверять Хозяевам, если ваша кровь проклята! — выкрикнула какая-то женщина.
— Да! — подхватили с другого края. — Как можно верить, что вы нас спасете? В вас кровь демона! Хозяева с ним заодно!
— Это все ложь! — подхватил какой-то мужчина из середины. — Зачем им что-то делать?
Вика улыбнулась. Довольно неприятно, даже зло.
— Зачем? — переспросила она вкрадчиво. — Зачем нам что-то делать? Ричи? Что-то скажешь?
— А что сказать? — растерялся ее милый брат, и при этом у него появилось на лице непередаваемо забавное выражение детского удивления. — Делаем, потому что жить хотим. Да?
Сестра ему кивнула.
Она больше наблюдала сейчас даже не за толпой, собравшейся на площади, а за людьми Даиля и им самим. Он был единственным здесь, кто нужен Хозяйке.
— Да, кстати! — вдруг вступила в разговор Ингрид, и тон у нее был явно злорадный. — В Хозяевах течет кровь демона. Это, конечно, так. Но в ваших жилах тоже! Сколько поколений приносило ему свою кровь и свои желания? Думаете, это вас не коснулось?
— Думаю, — рассудила Вика. — Горожане под властью чудовища даже больше, чем мы. Ведь, наверняка, именно демон мешает им начать работать головой! Начать понимать, что пора хоть как-то самим защищать себя от смерти, а не надеяться, что Хозяева все сделают за них!
Ван, все еще стоящий недалеко от девушки, опираясь на свои вилы, насмешливо хмыкнул. Соглашаясь, закивал Ольгерд и его воины. Кто-то в толпе тоже начал поддакивать. Люди зашевелились, будто заново делились на две группы. Теперь в одну сторону отходили те, до кого дошел верный смысл слов Вики. Другие встали теснее, все еще недовольные и возмущенные. Но теперь уже они были в меньшинстве.
Вике же это уже было не интересно, она снова смотрела только на Даиля.
— Я соблюла традицию? — спросила она его довольно дружелюбно.
— Полностью, — немного торжественно кивнул молодой человек. — У нас все же был повод сомневаться. Многие помнят прошлое. И Ратуша…
— Долго существовала, как место, где Хозяин решал дела города, — закончила за него девушка. — И в том числе, принимал непопулярные решения о наказаниях. Вот только снова нюанс. В Ратуше так же работали канцлер и шериф. Кто вел дела горожан. И они часто тоже принимали решения. В том числе, они судили за преступления. Разве нет?
— Это правда, — снова признал Даиль. — Но часто память у людей другая. Она меняется, если люди видят нечто страшное.
— Это я и хотела услышать, — призналась Хозяйка. — Я провела много времени, стараясь понять, как снять проклятье. И долго я считала, что шериф был случайной жертвой, как, примеру, и канцлер, кто погиб, спасая ребенка в тот день. Но сегодня ты помог мне, Даиль. Ты вспомнил о древнем обычае. И это важно.
Люди на площади снова смолкли, забыв о своих спорах. Снова все смотрели только на Вику.
— Ответь мне, пожалуйста, Даиль, — попросила девушка. — Тебе есть, чью жизнь защищать в Дни Очищения, помимо твоей собственной?
— У меня еще живы родители, — ответил он, с тем же выражением некоторого смирения и обреченностью. — Есть жена и маленькая дочь.
— А ты уже успел загадать свое заветное желание? — продолжала расспрашивать Вика.
— Нет, — вот теперь он явно удивился. — Я не знал, чего просить. У меня хорошая семья и хорошая жизнь. И…
он чуть пожал плечами.
— Даиль, — Хозяйка шагнула ближе к нему. — Я не собираюсь тебя наказывать, и не позволю никому другому причинить тебе вред. Но я прошу тебя рассчитаться со мною за то, о чем ты просил не для себя.
Молодой человек не отшатнулся, не дернулся прочь, он вообще не стронулся с места, а стоял спокойно, и похоже, наконец-то, отказался от ожидания своей якобы печальной участи. Даиль просто ждал, что она скажет дальше.
— Ты ответил мне, — продолжила Вика. — Что не успел со своими людьми к дому женщины, что я с моими братьями спасла сегодня. При том, что именно вы защищаете город последнюю неделю. Я думаю, что на это есть лишь одна причина. Ты поймал преступника. И я прошу тебя и твоих людей сейчас привести его сюда.
И только теперь Даиль улыбнулся. По-настоящему свободно, даже как-то победно.
— Когда я спрашивал вас, миледи, надеясь на силу обычая, — признался молодой человек. — Я думал, что от ответа зависит, сами ли мы будем
