— немигающие и отстраненные, как будто он наблюдал за чем-то, что никто более не мог видеть. Это пробрало Калкса до мозга костей, и он принялся считать борозды на радужке Мефистона, успокаивая себя равномерным ритмом чисел. Затем магос начал умножать числа, заглушая страх арифметикой.
— Что с ним? — спросил Мефистон еще тише.
— О чем вы, старший библиарий?
Странная тень пробежала по лицу астартес — скоротечная вспышка едва сдерживаемой злости.
— Что случилось с предателем? — произнес Мефистон еще тише.
— Предателем?
Глаза Мефистона побагровели, будто от тысячи крошечных кровоизлияний. Калкс тщательно обдумал следующий ответ.
— Вы о Балхе? — наконец промолвил он. — Лексмеханике?
Мефистон молча смотрел на него.
— Да, да, конечно же, о Балхе. — Калкс с облегчением постучал рукоятью своего силового топора по земле. — Один из моих самых надежных лексмехаников, который каким-то образом пал жертвой порчи. Fallax-maledictione-три-три-двенадцать. Губительные Силы. Проклятие. — Калкс стал нервно озираться, чувствуя, что даже сейчас демоны могут поджидать его, чтобы отравить разум. — Душа Балха была проклята, и он предал нас, позволив этим головорезам-ксеносам прорвать нашу оборону. — Он посмотрел за растянувшуюся стену корпускариев на заполненную резней долину внизу. — Это все его рук дело. Он… он был… — Техножрец заметил, что ему трудно произносить слова. — Великий Враг расколол его рассудок. Повсюду зараза Хаоса. — Магос теребил свою мантию, словно сгоняя насекомых, будто так он мог сохранить свою душу в чистоте.
— Здесь замешаны вовсе не Губительные Силы, — уверенно заявил Мефистон, обозревая битву.
Калкс с трудом подавил недоверчивый смешок.
— А что же, милорд? Наши умы искажаются и извращаются. Даже несгибаемая железная логика подводит. Я бы никогда не подпустил этих ксеносов к благословенной плотине, но Хаос обезоружил наши души. Он среди нас. Так подсказывает здравый смысл, милорд. Если вы только посмотрите на моих людей, вы…
— Здравый смысл? — Мефистон бросил взгляд на техножреца. В его голосе чувствовалась тихая ярость. — Здравый смысл — это коллективное нежелание думать.
Калкс помедлил, не представляя, что это значит, и не зная, как ответить.
— Отведи меня к их генералу, — сказал Мефистон. — Мне нужно узнать истинную причину твоего поражения.
— Отвести вас к нему? — Калкс все еще смотрел на ряды умирающих скитариев, отступающих под натиском орков. — Невозможно. Он прячется. В самом сердце их армии. В сердце зверя.
Голос Калкса наполнился болью, когда он махнул силовым топором в сторону зеленокожих.
— Хаос отнял у моих людей рассудок. Превратил их в животных. И теперь Балх передал этим ксеномразям каждый протокол и код развертывания, какие только смог достать. Мы перепробовали все, чтобы определить причину заражения, но без толку. Если бы мог вырвать корень угрозы, я так и сделал бы, и, если бы мог вот так просто достать до предводителя ксеносов, я, конечно, уже расправился бы с ним. Но чтобы добраться до него, нам придется разбить всю орду.
Мефистон посмотрел сквозь линии электричества, защищающие их от орков.
— Тогда так и сделаем.
Калкс рассмеялся.
— Старший библиарий, я скорее умру, чем позволю чужакам захватить эту дамбу, но поглядите сами.
Он снова махнул рукой в сторону разворачивающейся бойни. Долина была переполнена безумными, умирающими солдатами. С выведенными из строя орудийными установками и разумом, поглощенным порчей, скитарии умирали один за другим. Столбы огня вырывались из промерзших траншей, извергая сломанные боевые машины и осыпая местность углями и пламенем.
Мефистон посмотрел сквозь Калкса.
— Иногда легче умереть, чем приспособиться.
Тот покачал головой.
— Я следовал всем предписанным правилам.
Мефистон снова посмотрел сквозь пламя.
— Значит, вожак зеленокожих в арьергарде?
— Да, наверное. По крайней мере, так говорится в моих отчетах. Орки заняли башню вторичной связи на хребте Наксилус. Это небольшой гальванический пульсометр. Мы держали там лишь незначительный охранный отряд. — Магос покачал головой. — Мне не приходило в голову, что туда могут напасть, ведь это странное место для нанесения удара. Теперь, однако, это их оперативная база.
— Ты знаешь дорогу к этому пульсометру?
— Само собой.
Мефистон перевел взгляд с чужаков на измученных жрецов, питающих дамбу. Они дрожали, направляя свою жизненную силу через изогнутые пилоны.
Калкс чувствовал, что Кровавый Ангел не одобряет его методы.
— Я отдал все, чтобы остановить их, — сказал он.
Мефистон поднял бровь:
— Разве?
Кровавый Ангел пересек плотину и, дойдя до пилонов, вытащил из-за пояса боевой нож. Он легко вскарабкался на балку, и, когда его мантия попала в зону высоковольтного напряжения, разряд прошел через его кости, осветив череп, но космодесантник не выказал никаких признаков боли. Более того, он словно вырос.
Когда Мефистон приблизился к одному из жрецов и поднялся к нему через электрическую бурю, песнопения корпускария прервались.
Калкс бросился через плотину к пылающей стене энергии, прикрывая лицо.
— Подождите! — крикнул он, стараясь перекрыть шум. — Старший библиарий, не прерывайте гимн!
Мефистон не подал виду, что услышал, и взобрался на следующий мостик. Не говоря ни слова, он оторвал руку священника от железной клетки, рассыпая искры и проливая кровь. Мефистон схватил сломанную конечность, и песня электрожреца превратилась в вой. Затем, пока ток все еще проходил сквозь его броню, астартес вонзил боевой нож в тыльную сторону своей руки, тем самым прикалывая себя к жрецу. Синий электрический барьер моментально превратился в багровый и затопил плотину светом резни. На вершине дамбы все корпускарии выгнулись от боли, и алые лучи хлынули из их зашитых глазниц.
Калкс отшатнулся от всплеска энергии, захлестнувшей пилоны.
— Нет! — закричал он, когда металлическая конструкция заскрипела и задрожала.
Мефистона едва было видно за стеной красного огня; тем не менее магос смутно различал, как тот сжимает руку жреца, находясь в самом центре разразившейся кровавой грозы — единственной точке абсолютной тьмы. Создавалось впечатление, будто Кровавый Ангел прильнул ртом к запястью корпускария, но, вероятно, техножрецу это просто почудилось. Зачем благородному герою Империума вытворять нечто столь дикое?
— Магос! — позвал один из скитариев.
Калкс обернулся. Солдат указывал на сеть трещин, протянувшихся по крыше дамбы. Вибрации исходили не только от молний — вся плотина дрожала и смещалась.
— Что вы делаете? — крикнул Калкс, безуспешно пытаясь прорваться сквозь адский шум.
Даже за электромагнитным гулом он услышал пение Мефистона — неразборчивые рифмы срывались с его губ, образуя красный эфирный сгусток, который спиралью закручивался у рта космодесантника. Кровь связала Мефистона со жрецом, чья синяя кожа сияла от переполняющей его мощи, вызывая мучительные крики.
Плотина затряслась, и по долине прошел низкий, скорбный стон.
Электрические дуги слились воедино, образовав мост света, перекинувшийся через вершину плотины. Затем Мефистон выпрыгнул из зоны энергии и направился к Калксу, оставляя за собой шлейф дыма и искр. Пока он шел,
