же простил этому типу его дурацкую шутку. На пять долларов можно купить целый бургер!
Но вышло всё иначе. Посмотрев вслед парню, Бо увидел рекламный плакат, и его охватила такая жуткая тоска, словно на сердце ему наступил слон. Вон тот конкретный слон с плаката цирка, у ног которого кривлялся клоун с раскрашенным лицом.
Разумеется, это был другой бродячий цирк, не тот, в котором выступали его родители. Но всё равно. Через минуту Бо уже стоял у кассы и протягивал кассирше купюру, а потом занял место в красно-белом полосатом шатре на лавке впереди, у самой арены.
Рядом с ним села женщина с двумя маленькими детьми, мальчиком и девочкой, максимум пяти и трёх лет. Бо искоса посмотрел на них и тут же ощутил зависть. Надо же – никаких забот! Лакомятся сладкой ватой и бросают попкорн то себе в рот, то на манеж. А он в пять лет уже чистил стойла десяти цирковых лошадей, пока родители репетировали свои номера.
Был будний день, и зрительские трибуны успели заполниться лишь наполовину, когда началось представление. Бо просто хотел насладиться шоу и ненадолго забыть, что его желудок всё еще бунтует от голода и что ему холодно. Но ничего не получалось. Он всё равно машинально отметил, что на костюме канатоходки недостаёт пайеток, что у старого метателя ножей дрожит рука и поэтому молодая женщина у мишени действительно боится и что арабские жеребцы не вычищены как следует. Ну почему он купил билет в цирк, а не бургер!
– Мама, смотри! Мама, смотри! – ликовали дети рядом с ним, не замечая всех этих недочётов. Бо готов был пожертвовать парой пальцев, чтобы ощутить вкус их сладкой ваты.
Во время следующего номера ему бросилось в глаза, что красный нос у размахивающего плёткой директора цирка покрыт сеточкой лопнувших сосудов, а это говорит о его лучших друзьях – виски и джине. Бо тут же принялся размышлять о том, как этот человек превратился в пьяницу, и вдруг услышал нетерпеливое нытьё маленькой девочки:
– Мама, когда же будет слон?
– Я думаю, уже скоро, Анни, – ответила мама.
Бо не был уверен, что в этой слабой труппе вообще есть слон. В «его» цирке была слониха Кадира, родом из Индии, с которой он подружился и благодаря которой даже довольно хорошо выучил слоновий язык. Но слоны стоят дорого и содержать их непросто, потому что…
– Ура! Слон! – радостно закричала девочка. И действительно, на манеже появился покрытый блестящими накидками слон с бивнями длиной в руку. На шее у него, совершая круг по манежу, сидела красивая женщина. Она улыбалась зрителям и посылала во все стороны воздушные поцелуи.
Бо сразу заметил, что слон не в духе. Возможно, дрессировщица сделала что-то, что ему не понравилось, или сено на завтрак было несвежим, или его слишком сильно привязали и он натёр ногу. Не важно. Во всяком случае, теперь слон совершенно не слушался укротительницу. Он затрубил, и этот низкий звук отозвался вибрацией в животе у Бо, а слон направился к краю манежа. Прямо к зрителям.
– Слон, слон! – ликовала Анни. И продолжала радоваться, даже когда огромный хобот выхватил у неё кулёк попкорна и вытряхнул содержимое себе в пасть. Брат девочки протянул слону свою наполовину съеденную сахарную вату, и тот тут же сожрал её вместе с палочкой.
Слон совершенно игнорировал все попытки дрессировщицы вернуть его на середину арены, он только нервно бил ушами. А потом вдруг обхватил хоботом маленькую Анни за туловище. Девочка пришла в восторг. А её мама – в ужас.
– Стой! Верни моего ребёнка! – закричала она на слона, но тот поднял голосящую девочку вверх и размахивал ею в воздухе, отчего её платье с рюшами колыхалось в такт. По шатру пронёсся крик ужаса, зрители повскакали с мест – но никто не предпринял ничего, чтобы спасти девочку: все лишь вооружились сотовыми, чтобы снять видео или вызвать пожарных и полицию.
Затаив дыхание, Бо наблюдал за слоном и ребёнком. Он всегда сразу понимал, когда ситуация становилась опасной. Нужно ли вмешаться? И что здесь можно сделать? Так трудно порой принять решение…
– Максимус, назад! – в отчаянии укротительница ударила слона кулаком по голове. Не обращая на неё никакого внимания, Максимус выгнул хобот и поднял Анни ещё выше. Её братишка, открыв рот, округлившимися глазами наблюдал за происходящим.
В цирковом шатре тем временем воцарилась мёртвая тишина – похоже, все зрители тоже затаили дыхание.
От ужаса у директора цирка чуть глаза из орбит не вылезли – вероятно, он уже видел, как ему предъявляют иск на много миллионов долларов. Он взмахнул плёткой и щёлкнул ею перед строптивым животным:
– Максимус, что это такое! Немедленно прекрати!
Слон повернулся к директору задом и, прямо ему в лицо пустив газы, лёг на пол и без труда сбросил дрессировщицу.
Снова поднявшись на ноги, Максимус побежал по манежу, хлопая ушами и подняв вверх хобот с девочкой. Мать ребёнка забилась в истерике.
Бо действовал, повинуясь инстинкту. Вскочив, он снял ботинки и отбросил их в сторону. К счастью, канат с высоты ещё не убрали. Разозлённый слон может легко раздавить человека, вставшего у него на пути, поэтому Бо взобрался вверх по одной из опор и в одних носках стал продвигаться по врезающемуся в подошвы туго натянутому стальному тросу, пытаясь подобраться ближе к слону. По крайней мере, этому его успела научить мама, пока не поняла, что канатоходца из него не выйдет.
По шатру пронёсся изумлённый шёпот.
Слон взглянул наверх, ему стало любопытно, и он остановился. Ну уже хоть что-то. Приблизившись к животному, Бо присел на корточки и попытался вспомнить язык слонов, которому научился много лет назад. В его груди завибрировали тихие глухие звуки.
– Привет, Максимус, – начал Бо, надеясь, что у него не совсем ужасный акцент. – Ну как тебе, нравится?
– Не называй меня этим дурацким именем, меня зовут Ганеша, – ответил слон. – Долго мне ещё придётся терпеть приказания этих наглых карликов?!
Бо подумал, что его честный ответ «Похоже на то» вряд ли придётся слону по душе.
– Кто знает, – уклончиво ответил он. – Неужели тебе так тяжело здесь работать?
Максимус, боком толкнув директора цирка, выбил у него из рук плётку и, наступив на неё, мгновенно сломал.
– Да какая это работа! В моей далёкой стране я помогал доставлять стволы деревьев из леса. Вот это была работа!
– А, так ты поэтому швыряешь по воздуху детей? Потому что тебе здесь нечего поднимать?
– Да кто ты такой?! Как ты смеешь так нагло разговаривать
