class="p1">Сшитые в толстенький манускрипт документы Принц вручает ей лично. Рётэс зачарованно их перелистывает. Я сижу рядом, барабаню нетерпеливо пальцами по набалдашникам подлокотников кресла. Годдри взял в руки старенькую карту Аллеры и уже чертит что-то на чистом листе бумаги; ему недавно подарили свинцовый карандаш, и он его очень любит. Он полностью проигнорировал Принца, но тот на такие вещи не обижается. Ещё в зале присутствует глава канцелярии Принца, который, судя по мешкам под глазами, над этими документами всю ночь сидел.
– Госпожа Рётэс, хотелось бы услышать ваше мнение, – говорит Принц. Ему не сидится, он расхаживает взад-вперёд по зале. Резкий контраст с послом в углу.
– Нам придётся очень хорошо подумать, Ваше Высочество, – отвечает Рётэс.
– Но вы справитесь.
– Бесспорно, Ваше Высочество. Мы можем это смоделировать. Левиафан даст ответ. Но нам может потребоваться несколько попыток.
– Сколько вы хотите времени?
– Хотя бы месяц, Ваше Высочество.
– Мы дадим вам три, – раздаётся из угла поразительно высокий, резкий голос. Рётэс вздрагивает. Я никогда раньше не слышала посла. – Но ответ должен быть надёжным.
Принц кивает. Мне кажется, на миг его лицо искажается в злой гримасе. Гордость, что ли, задета?
Рётэс улыбается.
– Вы очень щедры, – говорит она. – Я гарантирую вам ответ в течение трёх месяцев. Как видите, мой партнёр уже занят.
– Вижу!
Принц подходит вплотную к Годдри. Он смотрит на схему, над которой мой брат работает, и качает головой.
– Я подозреваю, что рилумный вопрос сложнее, чем все остальные, – говорит он.
– Намного, – подтверждает Рётэс. – Здесь, по сути, сразу две проблемы. Первая – о рилуме, его добыче, инженерных задачах. Вторая – о людях. Как найти компромисс. Как создать стабильную систему. Углублять ли существующие шахты, сколько рыть новых, где, кого переселять, куда, куда сливать отходы…
Она мечтательно прикрывает глаза.
– Ваше Высочество, выражаю своё восхищение: здесь много поразительной информации. Например, тут есть исследования мастера Брига о воздухе. Яна, оказывается, на Семнадцатой Рилумной у него есть возможность собирать дым в колбы; он потом проверяет его воздействие на крысах… Я и не подозревала, что этим кто-то вообще занимается.
– Да, мы всегда рады предоставить средства талантливым умам, – отмахивается Принц. – Так расскажите же мне, как к этому подойти? Как вы будете это решать?
Посол опять подаёт голос:
– Как вы найдёте способ приумножать богатство и мощь вашего города, не залив при этом его улицы кровью строптивой черни?
Она морщится. Я протягиваю руку, касаюсь доверительно лежащей на столе ладони. У Рётэс руки грубее моих; она гораздо больше ими работает. Она нервно облизывает губы, потом, наконец, отвечает:
– Ваше Высочество, милорд, мы рассмотрим разные подходы. У нас две проблемы, две стороны одной медали. Есть немало характеристик… цифр… которые для двух проблем являются общими. Мы можем создать как одну цельную картину, так и две относительно простых, но тесно связанных друг с другом. Нужно удостовериться, что они дают один результат вне зависимости от формулировки.
Несколькими резкими движениями она собирает разбросанные на столе бумаги обратно в одну цельную стопку.
– Ваше Высочество, разрешите приступить?
Они с послом переглядываются и синхронно кивают. Рётэс и Годдри собирают документы и уходят; руководитель Канцелярии следует за ними. Я немного задерживаюсь.
– Госпожа Янтарная, – наклоняет Принц голову, – вы всё ещё в них верите?
– Всецело, Ваше Высочество.
– Янтарная, – это посол. – Вы должны знать, что, если вы когда-нибудь пожелаете сменить род деятельности, для вас открыты возможности в войсках Империи Лисс.
Мне с трудом удаётся сохранить спокойствие.
– Благодарю вас, милорд. Но я служу при дворе Принца.
– Сейчас решать ничего не будем, – говорит Принц. – Но имейте это в виду. Может, и впрямь настанет день, когда для поддержания порядка в Аллере больше не нужно будет ваше постоянное присутствие.
* * *
Когда Рётэс и Годдри берутся за что-то новое, за ними всегда очень интересно наблюдать. Они успели научиться работе с Левиафаном: они с ареттами уже давно на ты. Они освоили инструменты, которые в последние десять лет создали. Они знают, что делают. Но каждая новая задача для них – новое испытание, неизведанная территория, предел, который необходимо преодолеть. Они с утра до ночи сидят за рабочим столом, пишут, чертят, общаются вполголоса, и я даже завидую Рётэс, потому что она с моим братом способна поддерживать диалог гораздо лучше меня.
Я наблюдаю за ними и думаю о том, что у них всё получится. И меня это злит. Я нахожу причины отсутствовать.
Моё участие в проекте с самого начала было минимальным: я просто помогла Рётэс сесть на рилум и начать управлять силой, которую он в человеке открывает. Ей никогда не стать настоящей волшебницей: она слишком поздно начала его принимать. Но обретённых ею умений хватает на связь с Левиафаном через Скрижаль и латунные кнопки. Теперь, когда колёса проекта Ирмы Рётэс прочно встали в предназначенную для них колею, когда ей вручили, наконец, самую большую и важную задачу, мне рядом с Левиафаном делать нечего. Моя польза ограничивается моим авторитетом.
Я часто выхожу покурить на тот самый балкон, с которого открывается вид на Шестнадцатую Рилумную. Выхожу анализировать свою злость. Копаться в себе.
Выдыхаю дым и думаю о том, что улицы полнятся людьми, страдающими хроническим кашлем. Дворец стоит на холме, воздух здесь чище, а Принц к тому же на всех придворных закупает в Лиссе тяжёлые резные маски. Нас убеждают, что они не пропускают внутрь «тяжёлые эфиры», но вечный запах города я даже в маске всегда чувствую.
Пускаю кольца, закручиваю их в спиральки, провожаю взглядом; на фоне нашего чёрного неба они быстро исчезают. Думаю. Почему я злюсь?
Тогда, два года назад, Аллера подошла к красной черте. И загорелась. Народный гнев с одной стороны, высокомерная ярость Принца – с другой; и обе стороны кричали людям напротив «да как вы смеете?». Пламя и кровь, камень и железо, вездесущая медь и, конечно, рилум; адская алхимическая смесь. Марв попытался их примирить. Он верил, что стража должна защищать людей, попытался защитить их от самих себя, проиграл. По крайней мере, именно в таком духе Принц вещал потом с трибун.
Думаю, на самом деле Марв защищал чернь от тех, кто готов был их за рилум начать убивать. От лисситов. От солдат. От меня.
Рилумные шахты продолжают открываться, лисситы продолжают рилум вывозить, богатство, о котором Принц так много говорит, по-прежнему существует только где-то в ценных бумагах и в спрятанных сундуках; в народе тихо зреет новый мятеж. Они – как плод, кожура которого вот-вот лопнет под набухшей плотью. И что тогда?
Тогда
