Глава II
Воспользовавшись неожиданно выпавшей возможностью отдохнуть, расслабиться и развлечься, Конан немедленно отправился побродить по городу. В свое прошлое пребывание здесь он так и не рассмотрел Шандарат как следует, ибо сначала просто отъедался и отсыпался, не выходя из харчевни, а затем, после удачной вылазки в меняльную лавку Хеолота Дастры, богатейшего шандаратского ростовщика, был вынужден перебраться на городскую свалку, чтобы стражи порядка не могли разыскать его. Со свалки же он прямиком направился в поместье Неджеса, который тогда был советником Ашарата. Киммериец даже не подозревал, что задумал обобрать не простого толстосума, а сильного стигийского мага, способного раздавить его, как муху, одним пальцем.
Вспомнив, чем могло закончиться для него это приключение, не помоги ему старый верный дух Шеймис и воин Митры Фарал, варвар поморщился, словно у него разом заболели все зубы. Да, он был молод, глуп и чрезмерно самонадеян. С тех пор прошло около семи лет, за которые Конан успел многому научиться. Нет, он не стал намного более осторожным или менее самоуверенным, но зато изрядно поумнел, да и воинского опыта и мастерства у него заметно прибавилось, а кроме того, он в совершенстве овладел ремеслом вора и контрабандиста.
Он по-прежнему был молод, красив дикой, грубой мужской красотой, но черты юного необузданного хищника надежно скрыл хоть и весьма тонкий, но довольно прочный налет цивилизации, окружавшей его в последние годы. Теперь он не дал бы так дешево купить себя и не ринулся бы в очередную авантюру сломя голову, не прикинув шансов на успех. Во всяком случае, он так думал.
Посетив несколько небольших трактирчиков, в каждом из которых он выпивал по паре кружек терпкого красного шиш, закусывая их то свежей сочной рыбой, то солидным куском в меру прожаренного мяса, Конан наконец-то более-менее удовлетворил свою ненасытную утробу, и душа его возжаждала зрелищ. Он жестом подозвал хозяина харчевни, и тот мгновенно очутился возле его стола.
— Чего-нибудь еще? — спросил он, ощупывая опытным взглядом кошелек, висевший на поясе киммерийца.
— Нет. Хочу задать тебе пару вопросов, — сыто улыбаясь, ответил Конан.
Хозяин заметно поскучнел, но тем не менее весь его вид по-прежнему выражал готовность услужить посетителю.
— Мне бы хотелось посмотреть что-нибудь эдакое… Такое, чего нет в других местах…
Конан сам не знал, чего ему хочется, и потому выражал свои мысли весьма невразумительно. Однако трактирщик понял его и радостно закивал головой, так что его жирные щеки быстро закачались из стороны в сторону.
— Ты когда-нибудь бывал в Шандарате? — спросил он.
— Нет, — соврал Конан, вовсе не желая делиться с трактирщиком своими воспоминаниями.
— Но ты слышал хотя бы о мастафах?
— Еще бы не слышал! Не только слышал, но и видел и даже сам чуть не стал для них сытным обедом. Эта стигийская гадина, обворовать которую киммериец так и не сумел, поймала его, связав заклинанием неподвижности и вышвырнула, словно падаль, на Обглоданный остров, где, кроме голых камней и своры дряхлых, но все еще достаточно свирепых мастафов, ничего не было. И не окажись рядом Шеймис, который разбудил в псах такую ярость, что они пожрали друг друга, не сидел бы Конан сейчас в этой харчевне.
— Сторожевые псы? — изображая изумление, спросил киммериец. — Что в них интересного?
— Если бы только сторожевые, — начал пояснять трактирщик. — Их разводят только в нашем городе, ибо справиться с целой сворой этих кровожадных тварей могут лишь очень и очень немногие. Вырастив до определенного возраста, псов обучают. Кто-то из них становится сторожами, и надо сказать, что те, кто покупает их для охраны, могут спать спокойно с открытой дверью. Но чаще мастафов натаскивают для боев. Боевая собака стоит очень дорого, ведь она может принести хозяину немалую прибыль, если победит. Но несмотря на высокую цену, их охотно покупают. Раз в неделю устраиваются бои. Чтобы посмотреть на них, надо заплатить серебряную монету, но, уверяю тебя, оно того стоит.
— Ладно, не тяни! — вскричал Конан. — Куда мне идти?
— Неподалеку от Южных ворот, откуда идет Туранская дорога, есть небольшой амфитеатр. Он построен специально для собачьих боев. Если хочешь увидеть это, поторопись. Бои идут до захода солнца.
Конан поблагодарил трактирщика, бросил ему мелкую монету, которую тот поймал с неожиданной для такого увальня ловкостью, и поспешил к выходу. Ему не надо было спрашивать, куда идти, ибо он прекрасно помнил, как добраться до Южных ворот, ведь именно близ Туранской дороги находилось когда-то поместье Неджеса, и киммериец не раз побывал возле него.
Жирный трактирщик не обманул, и вскоре Конан увидел амфитеатр. В центре его располагалась площадка, посыпанная плотно утрамбованным морским песком, которую окружала высокая и, по-видимому, прочная решетка из толстых металлических прутьев. От площадки двумя полукругами вверх расходились ряды скамеек. Один проход между скамьями предназначался для зрителей, по другому выпускали псов, каждый раз поднимая для этого тяжелую решетку с зубьями.
Бросив человеку, стоявшему возле входа, серебряную монету, киммериец бесцеремонно отодвинул нескольких зевак и не без труда освободил себе местечко поближе к площадке. Кто-то попытался было возражать, но, взглянув ми увесистые кулаки Конана и на лицо, украшенное боевыми шрамами, тут же замолчал, Варвар уселся поудобнее и приготовился к небывалому зрелищу.
Он пришел как раз вовремя. Только что закончился очередной поединок, с площадки унесли изодранный в клочья труп неудачника, а победитель застыл в грозной позе, исподлобья поглядывая на решетку, откуда должен был появиться следующий противник. Это был роскошный зверь, и даже Конан, отнюдь не питавший к мастафам добрых чувств, не мог не восхититься им. Весь облик огромного, мощного кобеля дышал силой. Под ярко-рыжей лоснящейся шкурой бугрились мышцы, крупная лобастая голова была слегка опущена, резко очерченные ноздри подрагивали, улавливая множество возбуждающих запахов, из слегка приоткрытой пасти по мясистым брыльям стекала слюна, толстый тяжелый хвост, слегка загнутый кверху, был прижат к отставленной назад задней лапе.
Раздался противный скрежещущий звук, и решетка медленно поднялась. На площадку ленивой трусцой выбежал крупный светло-палевый мастаф, но стоило ему увидеть противника, как шерсть за загривке палевого поднялась, и он с глухим рычанием бросился на рыжего. Одно неуловимое движение, и рыжий отскочил в сторону. Ослепительно белые клыки его противника сомкнулись, но его добычей оказался воздух. Не дав врагу опомниться, рыжий прыгнул и тут же располосовал палевому шею. Тот взвизгнул и замотал головой, разбрызгивая ярко-алую кровь, однако не оставил попыток растерзать рыжего, снова стремительно бросился к нему и толкнул широкой грудью, очевидно намереваясь сбить его с ног. Попытка не удалась. Рыжий вновь ускользнул от него, успев при этом выдрать из бока палевого солидный кусок плоти.
