Гарри Гаррисон - Стальную Крысу — в президенты

К полудню нам пришлось туго. Наши люди были выдворены из многих избирательных участков в провинциях, где было сильно влияние Сапилоте. Да и свои собственные мы уже удерживали с трудом. В некоторых маленьких городках прислужники Сапилоте, угрожая пистолетами и даже винтовками, вламывались в избирательные участки и заменяли ящики для голосования. В вооруженные столкновения мы не вступали, ведь значение имели только крупные центры с большим количеством избирателей. Там уж мы позиций не сдавали.

По мере поступления рапортов маркиз мрачнел. Наконец он не выдержал и, ударив кулаком по раскрытой ладони, разразился речью:

— Наши люди сидят и наблюдают за устроенными Сапилоте бесчинствами! Мы проиграем, если будем только обороняться и не нанесем ответный удар. Почему бы нам не перестрелять прихвостней диктатора?

Я покачал головой. Гонсалес де Торрес — неплохой человек, но мыслил весьма прямолинейно. Переделать его невозможно, и в обращении с ним я опирался на его врожденную доброту да на собственную хитрость.

— Дорогой маркиз, уверяю вас, что, если и дальше все пойдет как сейчас, мы выиграем выборы с разгромным для Сапилоте отрывом. Но если мы откроем стрельбу и затеем гражданскую войну, то ни о каких демократических выборах не может быть и речи.

— Плевать на демократию, главное — победа!

— Успокойтесь, маркиз. Пока, как вы говорите, мы оборонялись, к телефонным номерам каждого уличенного в жульничестве избирательного участка были прикреплены наши стафферы.

— Прикреплены… что?

— Стафферы. — Я вытащил из кейса небольшую металлическую коробку со множеством проводов. — Эти машинки соединены с нашим большим компьютером. После подсчета голосов чиновник зачитает результаты по телефону. Как только он наберет номер, наш компьютер смодулирует его изображение и голос и передаст их по телефонному кабелю; лже-чиновник на приемном экране скажет то, что мы вложим в его уста.

— Вы совсем заморочили мне голову. — Маркиз разлил по стаканам рон. — Алкоголь стимулирует мою умственную деятельность.

— Благодарю. Мою тоже.

— Скажите, а насколько совершенен компьютерный чиновник? Если враги заподозрят подмену…

— Чиновник на экране будет выглядеть не хуже живого. Правда, процесс модуляции занимает время…

— Как много?

— Не беспокойтесь, никто ничего не заметит. Задержка не превышает четырех микросекунд. Компьютер у нас самый современный. Привезли с собой в миниатюре и увеличили с помощью МУВА.

— Объясните, пожалуйста, зачем мы тратим столько усилий на избирательных участках, если у нас есть столь хитроумные машины.

— Выборы, хотя бы внешне, должны выглядеть честными. Если новый мир начнется с явного мошенничества, то честным, справедливым ему уже не быть. Конечно, мы пользуемся жульническими уловками, иначе будем биты, но избирателям об этом знать ни к чему. Пусть остаются в беспечном неведении, считают, что демократия работает сама по себе… А она и будет работать, после выборов!

— Значит, мы изменим распределение голосов в избирательных участках… Вы, наверно, и общий счет голосов знаете?

— Что вы, маркиз, конечно, нет. Компьютерные чиновники появятся только в тех участках, где мы точно знаем, что приспешники Сапилоте подменили ящики для бюллетеней избирателей.

— Но почему? Можно же подделать все голоса, в нашу пользу и избежать излишних волнений.

— Нет, пусть народ сам выберет своего президента.

— Какая разница, кто выберет, главное результат.

— Нет, все голоса мы подделывать не будем, это аморально. То, что мы совершаем, незаконно, но вполне соответствует нормам любой, пусть даже самой строгой морали. По поводу необходимости соблюдения моральных норм я вас просвещу как-нибудь в другой раз, а сейчас плесните, пожалуйста, еще по капельке рона — и за работу.

Мы работали не покладая рук, пока Анжелина и маркиза не вытащили нас из-за стола и не сопроводили в поджидающий вертолет.

— Зачем тебе эти побрякушки, дорогой? — спросила Анжелина, указывая на золотые ордена и орденские планки на моей груди.

— Избиратели хотят, чтобы их президент выглядел как президент. Так стоит ли их разочаровывать?

Результаты выборов огласят в оперном театре Приморосо. Традиционно каждые четыре года там собирались сторонники Сапилоте, горячо приветствовали его очередное переизбрание. В этом году в выборах участвовало два кандидата, и результат, как я надеялся, будет иным.

Не исключено, что Сапилоте попытается нас устранить по дороге, поэтому до Приморосо мы долетели в сопровождении тяжеловооруженных вертолетов. На аэродроме нас поджидали автомобили, и до оперного театра мы добрались благополучно. В здании опасаться было уже некого, так как Сапилоте тоже дорожил своей жизнью и по взаимному молчаливому соглашению вооруженные люди внутрь не допускались.

Мы поднялись на сцену. Сапилоте прибыл раньше. Я приветливо помахал ему рукой, он в ответ высморкался и демонстративно харкнул на пол.

— Похоже, генерал-президент сегодня не в лучшем расположении духа, — заметила Анжелина. — Надеюсь, у него на то веские причины.

Празднество было организовано с шиком, шампанское лилось рекой, толпа, поглядывая на огромное табло над нашими головами, неистовствовала. На табло высвечивалось распределение голосов. Сейчас на нем, как перед футбольным матчем, был счет 0:0.

Звякнул колокольчик, люди притихли. На трибуну поднялся председатель комитета по выборам.

— Все избирательные участки закрыты, начался подсчет голосов, — сказал он в микрофон. Зал разразился бурей оваций. — Только что поступили первые результаты из города Кукарача. Кукарача, вы нас слышите?

Экран под табло со счетом засветился, на нем появилось огромное лицо. — Кукарача на связи. — Чиновник на экране опустил глаза на бумаги в руках. — За Сапилоте проголосовало шестнадцать избирателей, за Харапо… девятьсот восемьдесят. Желаем сэру Харапо крепкого здоровья!

Человек на экране обеспокоенно огляделся и исчез. Ко мне придвинулся маркиз и прошептал на ухо:

— Отлично сделано. Никогда бы не догадался, что говорил не живой человек, а смодулированное компьютером изображение.

— Дела, маркиз, обстоят даже лучше, чем вы думаете. Говорил настоящий человек. И распределение голосов тоже настоящее. Будем надеяться, что и дальше все пойдет так.

Но получилось иначе. Приспешники Сапилоте не дремали, и после следующего сообщения счет оказался не в мою пользу. Так и пошло, из избирательных участков поступали результаты, и после каждого то я вырывался вперед, то — Сапилоте. Так мы с ним и шли голова к голове. Счет на табло постепенно увеличился, напряжение в зале тоже.