Роберт Говард - Короли ночи

ФРАГМЕНТ

Серое небо сливалось на горизонте с бескрайней вересковой равниной. Высокие сухие травы качались под напором холодного ветра, и, кроме их движения, ничто не нарушало царящего здесь покоя. Но вот в самом центре пустоши зашевелилась одинокая фигура — высокий и худой мужчина, прекрасно вписывающийся в пейзаж, такой же дикий и необычный, как и он сам. Его кольчуга была порвана, шлем украшали рога. Мрачное лицо обрамляли длинные светлые волосы. Вдруг он обернулся и схватился за меч. Невдалеке, из-за голых без листьев деревьев, показался другой человек. Они напряженно наблюдали друг за другом, настороженные и готовые ко всему.

Второй человек еще больше вписывался в пейзаж: его поджарая фигура говорила о первобытной дикости. Широкоплечий, среднего роста, он напоминал волка. Движения его были ловкими и пружинистыми, а лицо — темное, таинственное, с блестящими, как кусочки темного стекла, глазами. Как и на первом, на нем был шлем и кольчуга. Он нарушил тишину:

— Приветствую тебя, незнакомец. Я — Парта Мак Отна. Я выполняю миссию, порученную мне моим племенем, — несу слова дружбы от Брана Мак Морна, короля пиктов, вождям Рыжих Бород.

Услышав эти слова, светловолосый явно почувствовал облегчение, и улыбка осветила его лицо.

— И я приветствую тебя, добрый человек. Меня называют Торвальд Рубака. Еще вчера я был капитаном "Длинного Змея" с командой викингов. Шторм выбросил наш корабль на скалы, я один остался в живых и ищу Кейтнес.

Оба улыбнулись и согласно закивали головами, хотя каждый был уверен, что другой лжет.

— Мы могли бы пойти вместе, — сказал пикт, — но мой путь лежит на запад, а твой на восток.

Торвальд остановился и подождал, пока пикт исчезнет из поля зрения. Опираясь на меч, он смотрел на удаляющуюся фигуру и обращенный к нему приветственный жест руки. Норманн ответил таким же жестом, а когда ушедший скрылся, направился на восток, шагая быстро и размашисто.

Человек, назвавшийся Партой Мак Отна, отошел немного, а потом возвратился и спрятался между голыми деревьями. Некоторое время он ждал, затаившись с мечом в руке. Серые тучи проплывали в вышине, ветер волновал травы, но дорога оставалась пустой и безмолвной. В конце концов он поднялся и обвел окрестности взглядом черных непроницаемых глаз. Далеко на востоке он заметил маленькую фигурку, вырисовывающуюся на фоне мрачных холмов. Черноволосый путник пожал плечами и двинулся в путь.

Местность становилась все более дикой. Дорога шла между холмами, покрытыми высохшей бурой травой. С левой стороны серое море билось о скалы, атакуя выступающие утесы, а с правой поднимались мрачные темные горы. День близился к концу, и ночной ветер с моря нес тучи к берегу. Заходящее солнце уже отбрасывало пурпурный отблеск на широкие воды океана, когда путешественник добрался до высокого мыса и увидел сидящую на скале женщину. Ее рыжие волосы развевал ветер.

Она привлекала его взор, как магнит железо. В легкой и короткой — едва ли до колен — одежде, она сидела, не обращая внимания на холодный ветер. Плечи ее были открыты, на ногах — кожаные сандалии, на поясе висел короткий меч. Она была почти одного роста с наблюдавшим за ней мужчиной, но было в ней что-то очень женственное. Очарование ей придавали волосы, пылающие, как закатные лучи солнца, и глаза, холодные и притягательные. По римским канонам красоты, с которыми считались повсюду, женщину нельзя было назвать красивой, но было в ней что-то колдовское, дикое, что не давало пикту возможности отвести глаза. Она также смотрела на него, но ее взгляд был бесстрастным.

— Дьявол, что привело тебя сюда, кормилец воронов? — неприязненно спросила она.

Пикт раздраженно покосился на нее: он не ожидал такого приема.

— А ты что здесь делаешь, девка? — вопросом на вопрос ответил он.

— Это моя земля, — сказала она и повела вокруг сильной белой рукой. — Этот берег заселен моим народом. Мы никому не подчиняемся, и у меня право допрашивать наглецов. Что ты здесь делаешь?

— Я не привык давать отчет в своих поступках каждой девке, — со злостью буркнул воин.

— Кто ты? Отвечай! — между тем ее волосы чудно блестели в лучах заходящего солнца. — Парта Мак Отна.

— Ты врешь! — она встала и подошла к нему, глядя прямо в глаза. — Ты пришел сюда, чтобы шпионить!

— Наши люди не задираются с краснобородыми, — огрызнулся он.

— Откуда мне знать, что и против кого вы замышляете, на кого следующего нападете? — спросила она, и глаза ее дико заблестели. — Ты должен помериться со мной силой, — сказала она, — и не уйдешь отсюда, пока меня не одолеешь.

Он неодобрительно посмотрел на нее и хотел уйти, но она схватила его за пояс с удивительной силой.

— Да ты меня боишься, черный забияка, — засмеялась она с явной издевкой. — Или пикты так запуганы императором, что боятся драться даже с женщинами Красных Людей?

— Пусти меня, девка, — зарычал он, — не то я потеряю терпение и проучу тебя.

— А ну попробуй, если сможешь, — с вызовом произнесла она и вдруг толкнула его так, что он потерял равновесие.

Совершенно не готовый к такому повороту событий, воин полетел с ног самым бесславным образом. На него посыпался град ударов, наносимых восхитительными, но, увы, очень сильными руками. Страшно бранясь, он попытался оторвать ее от Себя. Хищная кошка уже почти добилась своего, однако необычайная сила наконец позволила пикту отшвырнуть ее и подняться на ноги. Но она с той же решимостью снова схватила его за пояс и попыталась бросить через плечо: От злости потеряв контроль над собой, пикт вцепился ей в волосы и другой рукой ударил по лицу. Женщина без чувств упала к его ногам. Он отвернулся, отряхнул одежду от пыли, еще раз бросил взгляд на неподвижную фигуру и влил в полураскрытый рот воду из фляги. Она открыла глаза, тряхнула головой и взглянула на него уже в полном сознании. Тогда он — довольно небрежно — опустил ее голову обратно на камни, а сам встал и пристегнул флягу.

Женщина села на корточки и посмотрела на него снизу верх.

— Ты победил меня, — произнесла она тихо. — Что ты теперь со мной сделаешь?

— Следовало бы выпороть тебя плоской стороной меча, — съязвил он. — Немалый стыд для воина — дать уговорить себя на поединок с женщиной. И для женщины стыд — заниматься мужским ремеслом.

— Я не обычная женщина, — ответила она. — Меня воспитывали ветры, морозы и серые воды моего дикого края…

С лязгом скрестились мечи, и звериный рык вырвался из сотни диких глоток.