Ознакомительная версия.
– Болтаем с консулом? О чём?
– Ни «о чём», а «для чего», – поправил Тим.
– Для чего – болтаем?
– В качестве стандартной профилактики. Из нетленной серии: – «Вода – камень точит…». Объясним лишний раз чиновнику, мол: – «Дикая природа, она бесценна и является первозданным достоянием всего человечества. Её, матушку родимую, нужно, не ведая роздыха и усталости, охранять, беречь, холить и лелеять. А тот, кто этого понять не хочет, является пархатым и вонючим козлом…». Как-то оно так.
– Ты, считаешь, что от таких пространных разговоров есть хоть какая-нибудь реальная польза? – недоверчиво поморщилась Илзе.
– Есть курсант. Есть. Если, конечно, всё правильно, вдумчиво и доходчиво объяснять. Желательно, с помощью специальных психологических приёмов.
– Каких – приёмов?
– Ну, к примеру, русский язык я уже слегка подзабыл. В том плане, что говорю на нём медленно, тягуче и с лёгким акцентом. Зато матерюсь, когда этого требует ситуация, бойко, виртуозно и без малейшего акцента. Действует на слушателей просто замечательно и убойно. Железобетонно – по-твоему. Рты от удивления открываются. Знать, и на нежной подкорке головного мозга хоть что-то (пусть и самая малость), остаётся.
– Ненавижу – русский мат. Ещё по юрмальской школе его помню. Убожество полное и законченное.
– Убожество, – аккуратно вдавливая в грунт последний стержень-якорь, покладисто согласился Тим. – Зато доходчиво объясняет суть обсуждаемой проблемы. Даже для тех, кто и понимать-то не умеет…. Ладно, поговорю с консулом лично, не буду травмировать твою нежную дамскую психику. Всё, хватаем рюкзаки и вперёд. За правдой, славой и разлапистыми орденами…
По старой деревянной лесенке, выполнявшей здесь функцию полноценной улицы, они, затратив около трёх с половиной минут, поднялись на ровную горизонтальную площадку.
– Это – гостиница? – тыкая пальцем в громоздкое кирпичное здание, предположила Илзе. – Архитектура характерная…. Ой, цветочки! То есть, полноценный газон с цветами. Странно. В продвинутом норвежском Лонгьире я ни одного газона не видела. А здесь – такая красотища неописуемая. Откуда?
– Наследство от прошлых славных времён, – пояснил Тим. – В СССР всё делали всерьёз и надолго. Даже грунт для газонов завозили морем. Вернее, и не грунт, вовсе, а самый натуральный кубанский чернозём…. А какие в Баренцбурге улицы и тротуары? Сплошной бетон. Сила.
– Гордишься Родиной?
– Горжусь прошлым своей Родины. А современную Россию – терпеть не могу. Воровство повальное. Повальное, наглое и ни чем не прикрытое. Ладно, проехали. Шагаем…. Кстати, соратница, у тебя нос слегка покраснел. Замёрзла?
– Ну, в общем, есть немного. Похолодало слегка. Градуса три с половиной, наверное. Не больше.
– В Баренцбурге – особый микроклимат. Здесь всегда на пару-тройку градусов холоднее, чем в Лонгьире, Груманте и Колсбее. Пришли. Сейчас примешь горячий душ и согреешься…
Администратор гостиницы (толстая расфуфыренная тётка), тут же расплылась в широченной улыбке и принялась беззастенчиво зубоскалить, естественно, на русском языке:
– О, сам Брут пожаловать изволил. Почтил, так сказать, своим высоким вниманием наш посёлок задрипанный. Какая честь, блин горелый! Я прямо-таки писаюсь от восторга неземного. Кипятком, понятное дело…. Знать, кончилась мирная и спокойная жизнь. Обязательно что-нибудь учудит. Бедный-бедный Баренцбург! Пропал, совсем пропал…. О, да он сегодня не один! С барышней. То бишь, с мокрощёлкой импортной и молоденькой. Ну, надо же…. Если не расписаны, то в один номер не заселю. Ни за какие деньжищи. Даже, Брутушка, и не проси. Откажу и не побоюсь. Вот…
– А чего тебе, Петровна, бояться? – понимающе хмыкнул Тим. – Ты же знаешь, что я женщин не трогаю. Никогда. Точка. Так что, можешь обзываться – сколько хочешь. Только меру знай. Женщин-то я не трогаю. Но гостиницу могу спалить запросто. Или, к примеру, взорвать – к нехорошей и развратной маме.
– Не надо – обзываться, – объявила Илзе. – Не любить…. Как там? Мок-ро-щёл-ка? Ну, ну…. Сама есть…, э-э-э…. Фе-фё-ла. Стер-ва. Ляр-ва. Кур-ва. И это…. Суч-ка кра-ше-на. Точка.
– Ничего себе! Ха-ха-ха! – неожиданно развеселилась тётка. – Ох, уморила, девонька! Ха-ха-ха! Бойкая, ничего не скажешь…. И это, между нами говоря, правильно. Так держать, голубка. Глядишь, и захомутаешь этого брутального негодника. Давно пора…. Ну, так что, ребятки? В одном номере заселитесь? Готова, так и быть, пойти – в виде исключения исключительного – навстречу…
– В разные, – нахмурился Тим. – Причём, на разных этажах и даже в разных крыльях.
– Ну да, ну да, конечно. Всё понимаю. Бережёшься, добрый молодец? Сам себя опасаешься? Ладно, дело не моё…. Давайте ваши паспорта, сама анкеты заполню. Здесь надо расписаться. И здесь…. Держите ключики. Тебе, Брутушка, направо, второй этаж. А тебе, девонька, налево. И этаж, извини, третий. Всё, как и просили. Сервис наивысшего уровня. Фирма веников не вяжет…
– Лиз, – негромко окликнул Тим. – Принимай горячий душ. Отогревайся. Переодевайся. Через сорок пять минут здесь встречаемся. Пойдём обедать. Ноутбук прихвати с собой.
– Как скажешь, Брут.
– Обедать-то, небось, в «Подкову» пойдёте? – заинтересовалась Петровна.
– В неё самую. А что?
– Ничего, Брутушка, ничего. Просто…. Ты же у нас в последний раз был девять месяцев назад?
– Восемь с половиной.
– Вот, и я о том же толкую. Ты в тот раз разогнал всяких наглых гопников. По-жёсткому. Как и надо. Приструнил. Объяснил – как и что. Они, понятное дело, прониклись и затихарились. Только ненадолго. Месяцев на пять-шесть. А сейчас опять оборзели, меры не зная. Никому, засранцы хамоватые, прохода не дают. Уроды грёбаные. Ты бы это…
– Сделаем, тёть Оль, – заверил Тим. – В наилучшем и компактном виде. Не вопрос.
– Спасибо, Брутушка. Заранее спасибо…. Чтобы мы делали без тебя? А к девочке-то присмотрись. Правильная такая девочка. Славная. Из таких симпатичных крох они и получаются – верные жёны брутальных и отвязанных мачо…. Впрочем, дело, конечно, не моё. Ты уже и сам – большой мальчик.
– Разберусь, Петровна…. А что нынче в Баренцбурге происходит с оленями? Говорят, что целыми табунами разгуливают по улицам?
– Не знаю, парниша. Не замечала. Всё, вроде, как и всегда…
Кабачок «Подкова» располагался недалеко от гостиницы, в отдельно стоящем двухэтажном сборно-щитовом доме.
Внутренний интерьер кафешки полностью соответствовал её названию, то есть, все стены и простенки заведения были густо завешаны разномастными – большими и маленькими – подковами.
– Очень красиво, оригинально и эстетично, – одобрила Илзе. – Сколько же здесь подков? Наверняка, больше двух-трёх сотен…
Ознакомительная версия.
