кончики моих волос. Я постаралась отрешиться от этого теплого ветра, от летнего вечера, пахнущего свежестью и сиренью. Сознание мое устремилось туда, где покоились деревья и спала земля. Под снежным покровом, замершая и холодная, она была не мертва. Снег надежно укрывал ее до лучших времен. Так же, как земля под снегом, пусть живет его сердце – заледеневшее, но живое. Пусть ждет лучших времен. До того момента, когда он сможет вдохнуть полной грудью и не обжечься воспоминаниями.
Я зажмурилась так сильно, что заболели скулы, а потом резко распахнула глаза. Лицо Антона было счастливым и безоблачным, в нем мелькнуло что-то по-детски ранимое. На мгновение я отчетливо увидела мальчугана лет семи, который доверчиво и любопытно смотрел на мир. Но тут же маска огрубела, застыла, в глаза вернулась подозрительность, в линию губ – жесткость. Антон накрыл мою руку, и, задержав на секунду, отвел.
– Спасибо, – сухо произнес он.
Я еще слышала его сердце под ладонью и точно знала, что биение его замедлилось. Вдруг навалилась такая усталость, что я готова была положить голову на руки и уснуть прямо в машине.
– Ты расскажешь, – начала я, еле ворочая языком, но Антон покачал головой.
– Завтра. Сейчас домой. Мама без тебя не ляжет.
– Неправда… – Глаза у меня слипались. Страх и напряжение брали свое – я проваливалась в сон. – Но завтра ты расскажешь. И мы оживим Сметану.
Он посмотрел на меня без выражения и сплел пальцы на животе.
– Будет исполнено.
Утром следующего дня Антон ждал меня у приоткрытой двери микроавтобуса с хрустящим пакетом из «Мака». Вместо обычного «привет» до меня донеслось почтительно-сдержанное «доброе утро». Он с легким кивком протянул мне бумажный пакет и даже подал руку, чтобы помочь забраться в машину.
Ночью прошел дождь, в воздухе висел едва различимый туман – это испарялась влага с нагретого накануне асфальта. День обещал быть пасмурным.
Антон периодически запускал дворники, которые стирали невидимые капли с лобового стекла. Свой кофе он выпил несколькими глотками и поставил пустой стаканчик в стойку между нами. Не знаю, съездил он домой или в ближайший магазин, но от вчерашнего байкера осталась только кожаная куртка на заднем сиденье да воспоминание в моей голове. Светлые джинсы и белая футболка только что не кричали о нормальности, запах зубной пасты перебивал все остальные. Бутылок в кабине видно не было. Машина ехала ровно, мягко притормаживая на светофорах. Я грела ладонями бумажный стаканчик с остатками кофе и думала, что в реальность стоило вернуться хотя бы ради старого доброго «Мака».
Мысли крутились вокруг предстоящего дня. После кошки в плане стояло «оживить Ваню» – уж сегодня я точно попаду к Фросе. Вчерашняя фраза Антона, что кому-то придется пожертвовать целомудрием, до сих пор звучала в голове, но я старалась о ней не думать. Будем решать проблемы по мере их поступления.
В очередной раз повернув оловянное кольцо на пальце, я разгладила на коленях бок псевдобархатной сумки. Она не слишком подходила джинсам и алой рубашке из облегающего материала, зато мне больше не нужно было распихивать свои пожитки по карманам. Внутри лежали заряженный телефон, ключи и блокнот с ручкой. Бутылочка с живой водой холодила пальцы даже сквозь ткань.
Я допила кофе.
– Ты расскажешь, что обещал?
Антон без выражения посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Его и без того лишенное эмоций лицо походило на картонную картинку из тех, с которыми фотографируются туристы на отдыхе.
– Что тебя интересует? – спросил он.
Вежливый Антон – это было что-то новое. Я никак не могла решить, нравится он мне таким или, скорее, пугает. Но так как дорога была пустынная, а ехали мы быстро, времени размышлять особо не было. На вопросы оставалось не больше получаса.
– Как ты познакомился с Хельгой?
– У меня умерла невеста, – будничным голосом сообщил Антон. – Катя ее звали. Она собиралась стать учительницей младших классов. Оканчивала педагогический. Я устроился в школу, где она проходила практику, чтобы быть поближе. Но видишь, не уберег. Ее сбила машина напротив института. Умерла в реанимации. Потом я узнал, что накануне она ходила к Дарине. Совпадение, скорее всего…
Он говорил так спокойно, что у меня мурашки побежали по коже. Вот кем была та улыбчивая брюнетка на фотографиях в его комнате. Невеста.
Я крутила кольцо, пытаясь собрать мозаику событий.
– И ты обратился к Хельге, чтобы отомстить?
Антон усмехнулся, не размыкая губ. Из-за туч показалось солнце, и он нашарил в бардачке солнцезащитные очки с круглыми стеклами.
– Мне не нужна Зимняя Дева, чтобы кому-то отомстить.
Он вывернул руль, сворачивая на шоссе, которое, судя по табличке-указателю, должно было вывести нас к поселку через тридцать километров.
– Я знал ее раньше, – невозмутимо продолжал он. – С виду безобидная старушка. Строгая, странная местами. Но безобидная.
– А как ты догадался, что перед тобой Зимняя Дева?
– Мы познакомились на детской площадке. – За стеклами очков не было видно его глаз, да и за грудь он больше не хватался, но я впервые подумала, что, возможно, он скучает по Хельге. – Я ждал Катю, а она искала пятачок без солнца. Приземлилась на лавку рядом со мной. Лето в разгаре, а она в свитере, юбка твидовая, как у моей прабабки в детстве. Всегда одевалась невпопад. – Он едва заметно улыбнулся. – Ну как-то разговорились. Она, оказывается, жила неподалеку. Одна. Ни детей, ни внуков. Я оставил свой номер – мол, звоните, если совсем караул. Она и позвонила.
– А что у нее случилось?
– Что ей будет… Засор у нее прорвало. Вызвал ЖЭК. Пока ждали – чай, конфеты. Она такая была… Старенькая вроде, а сама ужасно гордая. Никто, не дай бог, чтобы не подумал, что сама чего-то не может. Я видел пару раз, как она мальчишек во дворе гоняла. Пристыдила даже, когда один заплакал. Я все думал, откуда она взялась? Но она сама мне рассказала.
– Рассказала, что она – Зимняя Дева?
Светофор перед нами загорелся красным, и Антон мягко притормозил.
– Не совсем. – Он помолчал, погруженный в воспоминания. – Она вещая была. Сказала, что скоро я всё равно обращусь к ней за помощью. Так, может, заранее начнем. Зарплату, дескать, платить мне будет. И пригодится. Как золотая рыбка… Я ей, конечно, не поверил. Но пораскинул мозгами. Контракт мой тогда уже закончился. Служить я больше не собирался. Ну и поступил к ней. Работы было немного – иногда сопровождать ее, помогать по мелочи, лишних вопросов не задавать. Я и не задавал. А
