Виталий Цориев - Блики

10

Перестук колес, старый вагон с плохой звукоизоляцией, металлический скрип и скрежет: они несутся сквозь тоннель под землей, свет в поезде иногда моргает, другие пассажиры выглядят старыми, уставшими, хотя сегодня выходной день. Яна и Артур сидят рядом, их руки соприкасаются: тут прохладно и мельчайшие волоски их кожи встают дыбом – предплечья, плечи, шея покрываются мурашками. Уже полдень, но они недавно встали, и их молодые лица спросонок выглядят забавно. Артур достал из кармана свой смартфон и играет в какую-то детскую игру: то ли эльф, то ли антропоморфный лис бегает по лесу, постоянно подпрыгивая за подвешенными в воздухе призами.

– Хватит играть в это говно! – Говорит заскучавшая Яна. Она недовольна, что внимание Артура переключилось с нее на эту ерунду и даже испытывает некое подобие ревности, – Давай лучше послушаем музыку.

Артур смотрит на Яну с удивлением и наигранной опаской, потом улыбается и кивает. У нее такой взрывной характер, в ней столько экспрессии. Несколько станций они проносятся под песни отчаявшейся поп-звезды, которой даже кокаин перестал приносить удовлетворение. Впрочем, голос певицы-подростка плохо слышно из-за шума поезда и ее отчаянные завывания то и дело тонут в громком скрежете, так, словно они сведены звукорежиссером в один трек, и должны рано или поздно зазвучать в унисон. Артур обнимает свою подружку за талию, целует ее в щеку.

Стук колес на стыках рельсов, скрип, скрежет, лязг деталей поезда на повороте. Старик в плаще напротив прочищает горло и отхаркивает слизь в гигантский платок, который он достал из кармана, потом впивается своим тусклым взглядом в Артура: тот отводит взгляд, встает, за ним следует Яна. Перекинувшись парой фраз и хихикнув, они идут к выходу. Это их остановка, они добрались до центра города.

Когда они оказываются на залитой солнцем поверхности, с небольшой площади, окаймленной тополями, до них долетают песнопения и ритмичные барабанные удары. И Яне и Артуру вспоминаются несколько сценок той ночи, когда они случайно встретились в резиденции мэра. Те порно-сценки контрастируют с тем, что открылось их глазам сейчас: там был полумрак и красноватый огонь свечей, тут все заполнено солнечным светом, там женщины и мужчины безудержно отдавались своим жизненным инстинктам, искусственно преувеличенным у большинства, тут и те другие, кажется, напрочь лишены сексуальности, там была оргия плоти в африканском стиле, устроенная богачами, тут религиозный ритуал бедняков, участников одной из сект индуизма. Но все-таки, на том глубинном уровне, где зарождаются ритмы реальности, эти праздничные события связаны, и Артур и Яна чувствуют эту связь, хотя только интуитивно и только пару мгновений.

Когда они проходят наискосок через площадь, внимание Артура невольно концентрируется на происходящем, его шаги замедляются. Выстроившиеся в цепочку люди в ярких одеждах совершают ритуальное шествие, пританцовывая при каждом шаге и напевая мантру божественных имен:

Харе Кришна Харе Кришна

Кришна Кришна Харе Харе

Харе Рама Харе Рама

Рама Рама Харе Харе

Невысокий, толстый мужчина с круглым брюхом полностью слился с музыкальным ритмом, он идет вприпрыжку, в его движениях есть легкость, он вот-вот начнет парить в воздухе. Несмотря на полноту своего тела и нелепость исполняемого им танца, а может быть и благодаря им, толстяк кажется Артуру важной деталью этого мира, он словно концентрирует в себе весь его смысл: во время прыжка, еще до того, как обе ступни вновь коснутся асфальта, он успевает сделать пару ударов по подвешенному на нем барабану – на его лице играет блаженная добродушная улыбка, он не выглядит уставшим, хотя его обритую наголо голову покрывает испарина. Цепочка людей с каждым своим синхронным шагом, с каждым порывом вперед и вверх все больше завораживает Артура: шафрановые платья, удары ладоней по натянутой коже барабанов, низкочастотные вибрации. Он переводит взгляд на других, не участвующих в танце людей – кто-то держит самодельные транспаранты с надписями: «Кришнаиты пьют коровью мочу», «Всепожирающая смерть», кто-то просто стоит и смотрит, расплывшись в улыбке. Артур тоже останавливается, его губы непроизвольно растягиваются в улыбке, но Яна тянет его за руку, прочь с этой заполненной странными людьми площади.

Тревога начинает расти внутри Артура, расцветая кристаллами горькой соли. Он смотрит на Яну, на других подростков, собравшихся на кухне, пытается следить за их речами, но горечь отравляет все – он не чувствует себя частью этой компании. Закопченная ложка, пара зажигалок, шприцы, еще влажные комки ваты. Цветастая клеенка, истертая по углам стола до дыр. Виктор рассказывает анекдот, все смеются, потом он бросает взгляд на Артура, как бы спрашивая его: «Хотел спрятаться от меня? Думал, мы с Хасаном не сможем тебя найти?».

В основном тут собрались друзья Яны и друзья ее друзей – Артур знает только Виктора и еще одного парня, с которым пересекался в клубе «Катулл», остальных видит впервые. Те, кто уже поставил себе дозу, замолкают, погружаются в себя, обрывая нити восприятия – их зрачки сужаются, кожа немеет. Большая часть собравшихся на кухне подростков уже плотно подсела на героин, многие обречены с течением времени умереть от передозировки, кто-то сможет бросить и перейти на более безопасные наркотики.

– Ты разве не присоединишься к остальным? – спрашивает Виктор Артура, подкалывая его, – Там, в сумке есть чистый шприц для тебя.

На лицах только что вмазавшихся появляется едва заметная улыбка, хотя их глаза остаются наполовину прикрытыми.

– Нет, спасибо, – отвечает после небольшой паузы Артур, он говорит тихо и растягивает слова, стараясь войти в роль, хотя ему это тяжело дается: – Ты тоже, я смотрю, не торопишься переходить на герыч? Здоровье бережешь?

– Ну, да, я предпочитаю кокс, ты же в курсе, – смеется Виктор, – но для твоей тонкой натуры, думаю, героин был бы в самый раз! Ты хоть попробуй, а то не знаешь, от чего отказываешься.

Один из подростков, только что поставивший себе укол, начинает втыкать, клевать носом и, в конце концов, падает лицом в стол. Яна издает короткий смешок, потом хмыкает. Артур косится на словившего кайф парня, потом встречается глазами с Яной, улыбается.

– Как-нибудь в другой раз, Виктор, как-нибудь в другой раз, хорошо? – Артур цитирует фразу из какого-то фильма, и некоторые, узнав её, хихикают.