— Граната сейчас без запала, следовательно, совершенно безопасна… — я вручил бодигардам по бочонку, взял в руки указку и шагнул к плакату на стойке. — Как мы видим на схеме, она состоит из жестяного корпуса, ленты с насечками и, собственно, заряда взрывчатого вещества — тротила — весом сто десять грамм. Радиус разлета осколков при взрыве составляет двадцать — двадцать пять метров, дальность броска зависит от физических кондиций солдата. Я, к примеру, без особых усилий забрасываю на сорок пять — пятьдесят метров…
Эту гранату, представляющую собой почти точную копию советской ручной гранаты РГ- 42, я изобрел походя, без особых усилий. Нет, никакой я не выдающийся конструктор, просто мне еще в школьные времена, на уроках начальной военной подготовки, намертво вбили в голову устройство оного «изделия», представленной в учебниках до мельчайших подробностей. К слову, простейшей по своей конструкции. Проблемы были только с замедлителем в запале, но она тоже достаточно быстро решилась, после того, как я подключил профессионального химика.
— Похожа на маленькую консервную банку, — прокомментировал Николай.
— Вы удивительно проницательны, ваше величество. Особое достоинство этой гранаты в том, что она может производится на любом механическом предприятии, в том числе, выпускающем консервные банки. Теперь перейдем к запалу. Господа офицеры, не переживайте — этот экземпляр учебный.
Царь очень внимательно слушал меня, изредка задавая вопросы, а после окончания лекции выразил горячее желание приступить к испытаниям.
Мы спустили в окопчик, откуда я и совершил первый бросок. Граната мелькнула в воздухе и шлепнулась точно в центр уставленного по периметру фанерными мишенями круга.
Раздался негромкий хлопок, вспухло грязно-серое облачко дыма. При осмотре мишеней выяснилось, что практически все они повреждены. А вот те, что стояли поодаль, на расстоянии, как раз остались невредимы.
— Не думаю, что вражеский солдат будет убит… — генерал Комаров провел пальцем по борозде на мишени. — Видите, ваше величество, осколок даже не пробил фанеру.
Я уже было собрался дать отповедь, но ответил сам царь.
— Зато надежно выведен из строя, — строго заметил Николай. — Что приведет к дополнительным хлопотам у неприятеля — лечение, транспортировка раненых и прочее. Мне нравится — гуманное оружие. Господин де Лавардан, я хочу сам попробовать…
В общем, и это испытание удалось — я фактически получил контракт на поставку и продал саму конструкцию за очень немалые деньги.
Цесаревич было закапризничал, расстроенный тем, что ему не дали участвовать в испытании, но ему, с разрешения отца, я устроил стрельбы из маленького карманного браунинга.
Деревенько было наладился бурчать.
— Куды дитю оружье, совсем ополоумел хранцузский ирод…
— Будешь вякать… — спокойно прокомментировал я. — Завтра же загремишь в экипаж на Дальний Восток.
Стахович криво усмехнулся и слово в слово перевел ему мои слова.
Матрос перепугано вытаращил на меня глаза, но тут же исправился и браво отдал мне честь.
Я покровительственно похлопал его по плечу и поспешил к мангалу, где Лука и Тайто жарили шашлык, а Николай уже стоял со стопкой арманьяка в руке.
— Ваше величество, у меня есть тост!!!
Вот так и живу. Вот честно, порой противно, как было в средние века, так и сейчас, государям хвосты заносить. Но ради дела придется потерпеть. Не подмаслишь — не поедешь, очень верная русская пословица. На кону стоят несоизмеримо более важные дела, чем моя гордость.
Чем черт не шутит, возможно и удастся предотвратить кровавый крах империи. Нет, конечно, не только моими прожектами в оружейном деле — я об общем положении дел.
Ничего не имею против большевиков, мало того, горжусь тем, что жил в Советском Союзе, но… слишком уж много невинной крови забрала революция. А посему, попробуем обойтись без нее.
Но прежде всего Сахалин.
Глава 25
— Поздравляю, господа, вы отлично поработали…
Выстроившиеся в ряд передо мной мужчины тактично смолчали и лишь благодарственно склонили головы.
— Вы заслужили свою награду… — я взял с серебряного подноса у Тайто конверт и вручил его первому юристу и крепко пожал ему руку. — Господин Фишер, благодарю вас…
Церемония награждения быстро закончилась, без лишних проволочек я раздал премии и жестом отпустил свою юридическую команду, после чего подошел к окну.
На улице бойко стучала капель, орды воробьев звонко чирикали, празднуя наступление весны.
Но мне, в отличие от них, было немного грустно. Так всегда бывает, когда вкладываешь самого себя в дело без остатка, живешь только одной надеждой, что вот-вот получится, еще немного, еще чуть-чуть, а когда, наконец, все заканчивается, начинаешь чувствовать себя ненужным и дико тоскуешь по тем временам, когда рвал жилы. Рецепт лечения один — надо срочно найти себе новое дело. Хотя, о чем это я, мне и искать не надо: все только начинается.
И да, все необходимые формальности уже улажены, договор вступил в силу. Со вчерашнего дня международная корпорация «Лавардан групп», является полноправной хозяйкой Сахалина ровно на девяносто девять лет.
— Тайто…
— Отец?
— Накапай нам по пять капель…
— Християныч? — Лука обеспокоенно оглянулся на дверь. — Мама ить головы нам поотрывает…
— Здесь я еще хозяин, а не моя жена, — преувеличенно грозно отозвался я. — Сказал налить — значит исполняйте…
Взял в руки рюмку и слегка заколебался.
Со здоровьем, действительно, очень и очень неважно. Только за последнюю неделю было два приступа — все как всегда, очень короткие, но, черт побери, теперь они с каждым разом все сильней и сильней. Но сейчас-то я себя чувствую, как огурчик, а значит…
Уже поднес рюмку к губам, но сразу же обратно поставил ее на поднос.
Нет, нельзя. Дело заточено только под меня — сдохну сейчас — все рухнет. Все пойдет кобыле под хвост.
— А вы пейте, пейте, братцы… — я ободряюще подмигнул ближникам и вышел из кабинета.
Савинков сидел возле камина в курительной комнате и листал газету. Услышав шаги, он отбросил ее и быстро встал.
— Александр Христианович…
— Присаживайтесь, Борис Викторович, — я сел рядом с ним и достал портсигар. — Что пишут?
На самом деле, мне каждое утро подавали сводку, и я прекрасно знал, что творится в российском инфопространстве, но надо же с чего-то начинать разговор. А этого разговора Савинков ждет еще со вчерашнего дня.
Эсер криво улыбнулся.
— Эко завернули журналюги. По их словам, царь-батюшка чуть ли не мессия, эдакую сделку обтяпал.
— А вы считаете, что Николай совершил глупость, подписав договор?
— Нет, конечно… — Савинков немного смутился. — Решение, конечно, правильное. Но роль царя в России… вы сами понимаете. Не должна зависеть судьба государства от одного царственного недоумка. Противно читать… — он брезгливо отбросил газету.
— А вы и не читайте сегодня.
— Сегодня? — эсер недоуменно поднял бровь. — А завтра, к примеру?
— А вот завтра уже можно и даже нужно, — улыбнулся я.
Эсер напряженно уставился на меня.
— Неужели начинается?
— Да, Борис Викторович… — я спокойно кивнул. — Да, все начинается.
— А как же… — Савинков запнулся. — А как же я?..
— Вы поедете на Сахалин. В процессе вашего пребывания на острове пройдет необходимая информационная компания, так что вернетесь вы уже полноправным членом общества. Все претензии со стороны властей к вам будут сняты. В самом деле, какие претензии к герою, не щадившему живота ради Отечества. А прежние грехи? А были ли они? А если и были, то вы их смоете своей кровью. Так что, к очередным выборам в Думу, вы уже возглавите свою легальную политическую силу.
— Я готов, — мрачно и решительно ответил Савинков. — Я полностью готов.
— Я знаю, Борис Викторович.
— Но я не хочу, чтобы мои подвиги выдумывали. Я сам способен о себе заявить.
