— Что с тобой происходит? — выдохнула она. Однако Трахос, как будто не слышал её. Закрыв глаза, он прижал голубой камень ко лбу.
Стены снова затряслись.
— Что бы это ни было, оно уже близко, — пробормотала альвийка.
Трахос произнёс слова. Затем убрал камень ото лба и покачал головой.
— Это единственный путь, — сказал он, посмотрев на Маленет. Затем вернул камень на пояс и подошёл к запертой двери. — Другой дороги назад к главной канализации нет.
Вода дошла Маленет уже до самого подбородка. Чертыхнувшись, она нырнула и ещё раз попыталась повернуть запорное колесо, однако в грязной воде ей не удалось даже схватиться за него как следует.
— И что теперь? — спросила она, выныривая обратно.
Трахос покачал головой и посмотрел на завал за их спинами.
— Мы могли бы попробовать копать.
Она рассмеялась, затем встала на упавшие кирпичи и поднялась чуть выше над постепенно затапливающим туннель потоком.
Стены снова тряхануло с такой яростью, что она не удержалась и упала. Из-под воды она увидела, как Трахос отшатнулся от ржавой двери, омытый светом и пытающийся рукой прикрыть не защищённое шлемом лицо.
Она вынырнула из воды, и её встретило разъярённое рычание.
— Вы, двое, харэ играться в бирюльки, — прорычал Готрек, стоявший в проходе двери, которую только что развалил. — У меня есть бог, которого нужно прикончить.
Двадцать седьмая глава. Двор пожирателей плоти
— Я тронута тем, что ты вернулся за нами, — сказала Маленет, когда Готрек протащил её через ошмётки двери.
Готрек проигнорировал альвийку, скривившись от взгляда на искрящиеся серебряные жилы на лице Трахоса.
— Зубы Грунгни. Неудивительно, что ты носишь шлем.
Трахос, выглядя озадаченным, протянул руку, чтобы коснуться щеки.
Маленет меж тем поспешно пробиралась по трубе, пытаясь держать голову над водой.
— Может, сравним, чьи раны круче, позже?
Некоторое время они плыли больше, чем шли, но в конце концов добрались до другого перекрёстка, откуда, скользя на мокрых камнях, скатились вниз и с грохотом вывалились в основную канализацию.
Здесь вода была глубиной всего пару футов, поэтому пару минут они просто сидели, отфыркиваясь и переводя дух. Даже Истребитель казался уставшим: дуардин тяжело привалился к опоре и массировал свои могучие плечи.
— Если вы двое прекратите тянуть волыну, то мы сможем добраться до центральной башни до того, как рухнет весь этот город, — он махнул топором вы сторону нескольких, расходящихся в разные стороны отверстий в стенах центрального зала канализации, в который они провалились. — Ради тебя самого, приятель, я надеюсь, ты знаешь, по которому нам идти.
Трахос что-то бормотал себе под нос, изучая собственное отражение в личине шлема.
— От этого оно не станет менее уродливым, — поддел его Готрек. — Ну, ты можешь привести нас к башне?
Трахос вернул шлем на место и кивнул.
— Как я и говорил, тебе всего лишь нужно идти прямо: главная канализация начинается от башни.
Готрек пожал плечами и поднялся на ноги.
— Тогда вставайте и потопали.
— Но ты уже знал это, — заметила Маленет. — Трахос уже говорил, как добраться до башни, — она одарила Истребителя кривой улыбкой. — Ты всё ещё был в главном туннеле. Ты не терялся. Тебе не нужно было возвращаться за нами. Думаю, ты просто скучал по нам.
Готрек впился в неё взглядом, после чего развернулся и потопал по туннелю.
— Я просто хотел убедиться, что не буду блуждать здесь до скончания веков.
Маленет качнуло, когда она тоже встала и отправилась следом за дуардином. Казалось, каждый дюйм её тела был в синяках и порезах, к тому же она уже не могла вспомнить, когда последний раз ела.
— Эльфы, — фыркнул Готрек. — Никакой выносливости.
Она недоверчиво покачала головой.
— Каждый раз, когда я начинаю думать, что ты становишься немного интересней, ты открываешь рот. И тогда я вспоминаю, что ты вспыльчивый младенец, запертый в теле настоянного на эле кабана.
Готрек фыркнул и сплюнул.
— Что значит вспыльчивый?
— Не дурачься, — огрызнулась альвийка. — Ты и без того достаточно абсурден.
— Он снова прекратился! — окликнул их Трахос.
Оглянувшись вниз по трубе, они увидели, что грозорождённый остановился около одной из пробитых дыр, через которую в туннель падал свет снаружи.
— Костяной дождь прекратился, — повторил он, поднимая жезл к отверстию.
— И что с того? — поинтересовался Готрек. — Ты говорил, что канализация всё равно самый прямой путь.
— Но она затапливается, — ответил Трахос, махнув жезлом в сторону постепенно наполняющей туннель воды. — Пока ещё не так высоко, как в маленьких туннелях, но это лишь дело времени. Кроме того, она нестабильна. То, что трясло город, сместило основы.
Он подошёл к дальней стороне туннеля и толкнул упавшую колонну.
Готрек и Маленет отступили, когда каменная кладка рухнула им чуть ли не на ноги, отколовшись от края уже имевшегося проёма и образовав неровный пандус, ведущий наружу.
Готрек прошёл мимо Маленет и начал карабкаться наружу.
— Поспеши, эльф. Ты ж не хочешь, чтобы симпатяшка выковыривал из меня руну, пока ты плаваешь с какахами.
Она покрепче сжала рукояти своих кинжалов и пошла следом за дуардином, удивляясь тому, что ей и правда было приятно видеть его лицо, когда он вернулся за ними в туннелях.
Однако когда они выбрались наружу, то их встретила картина такого опустошения, что они замерли, опешив.
Буря была короткой, но с поистине апокалипсическими последствиями. Крыши обрушились, окна разбились, обломки усеивали, казалось, каждый дюйм улицы, повсюду виднелись ползающие по руинам люди, либо стонущие от ран, либо рыдающие над телами родственников.
Даже Готрек выглядел шокированным. Башня в самом сердце города горела ярче, чем когда-либо прежде, омывая округу аметистовым покровом магии смерти, и на опустошение было поистине страшно смотреть.
Готрек поморщился, оглядев раненых и умирающих.
— Князь мог бы побыстрее утащить их под землю. Этих жертв можно было бы избежать, — он кивнул на башню. — Похоже, там происходит что-то грандиозное, — с этими словами он бросился вперёд по улице, перебираясь через упавшие фургоны, разломанные повозки и валяющиеся кругом обломки, игнорируя раненных и мёртвых жителей.
К тому времени, когда Маленет с Трахосом присоединились к нему, дуардин уже добрался до очередного храма всё той же, напоминающей заросли костяно-белого шиповника конструкции, что и другие здания, которые они видели. К входу в него вела лестница из широких ступеней, которые были буквально завалены стонущими людьми, которые, очевидно, пытались найти убежище под его кровлей, но так и не успели добраться до ворот храма.
Маленет и Трахос пытались не отставать от Готрека, но их тела покрывали десятки ран, и к тому времени, когда они выбрались на улицу, дуардин был уже далеко, мчась со всех ног по широкому пустому бульвару, ведущему прямо к подножию центральной башни.
Вокруг них лежали люди, как солдаты, так и гражданские, стонущие или мёртвые, изрубленные и истекающие кровью, а из ближайших улочек начали появляться гули, сразу же устремляясь на беззащитных жителей города.
— Эта преднамеренная тактика, — заметила Маленет, качая головой и удивляясь, как не додумалась до этого раньше. — Их лидер, вероятно, должен быть колдуном. Сперва он швыряет на врагов костяной дождь, а когда приходят протравленные, им просто уже не с кем сражаться.
Один из трупоедов оказался всего в нескольких футах от неё и, не задумываясь прыгнул на альвийку. Впрочем, она легко увернулась и насадила мерзкую тварь на кинжалы, после чего побежала дальше, оставив кривого мерзавца истекать в пыли.
Однако не успел ещё первый упасть на мостовую, как к ней устремились ещё десятки, хрипя и потрясая обломками костей и тому подобным импровизированным оружием.
Издававший гудение во время боя Трахос сокрушительными ударами отправил парочку в небытиё, пока Маленет добавляла новые жертвы на свой и без того кровавый счёт, но из улиц изливались всё новые и новые враги, сотни врагов. Обезумев, твари набрасывались даже друг на друга, в жажде добраться до свежей плоти.
