арбалет не винтовка, попасть из него трудно. Но можно. Вокруг телег валялось не меньше двух десятков тел. И не меньше, чем у половины я разглядел белые повязки. Еще минута-другая, и мои оборванцы убегут искать добычу полегче. Надо было решаться. Или командовать отход, или пытаться переломить битву прямо здесь и сейчас.
— Ну сходи, позови, — кивнул я Лансу. Дождавшись, пока он отпустит мой наплечник, развернётся и сделает шаг назад, я двинулся к телегам. Прямо навстречу забралу в форме гоблинской рожи. Сейчас на темной эмали плясали отблески огня. Казалось, что уродливые губы скалятся в улыбке а нос дергается, как у принюхивающейся крысы. При таком освещении шлем моего врага был похож на японский, с маской демона на личине.
Как ни странно, первыми меня заметили арбалетчики. Глазастые. Зловещее забрало повернулось в мою сторону.
— Не стрелять! — заревел он, увидев меня и схватился за свою жуткую булаву двумя руками, скинув её с плеча. Рев как из бочки. До него метров сорок, а все слышу. Арбалетчики с недоумением на лицах покосились на него, но стрелять перестали. Те, у кого арбалет был заряжен. Остальные лихорадочно взводили свои. Рыцарь с булавой и маской гоблина на забрале сделал шаг ко мне и проревел, снова закидывая огромную булаву на плечо. Легко забросил, как удочку. — Узнаю эти доспехи! Вот только внутри, я полагаю, совсем не тот, кто должен бы быть? Это ты, Магн Итвис, ублюдок Старого Змея?
— А кто спрашивает? — машинально ответил я вопросом на вопрос. Защитная реакция на хамство. Хотя тут, вообще-то принято себя называть.
— Да, это Золотой Змей. Поэтому я дам золотой тому, кто его подстрелит! — проорал гоблиномордый.
Арбалетчики вскинули свое оружие и выстрелили почти одновременно. Их было человек десять. И я попал под слаженный залп. В последний момент я успел наклониться вперед и опустить шлем, пряча прорези забрала. Одновременно прогоняя по телу волну своего магического «энергетика».
Вообще попасть в прорезь забрала из арбалета, конечно, это что-то чудесное. Но я недавно с богом разговаривал, поэтому в чудеса верю. И эта осторожность, вполне возможно, оказалась не лишней. В меня ударило сразу несколько арбалетов. Совершенно точно один попал в левый наплечник, потому что меня дернуло от удара. Кажется, в шлем попало сразу три. Я слышал только металлический лязг и визг рикошета. Вполне возможно, один из этих смог бы нащупать слабое место в забрале.
До тела достал только один. Пятый. Этим целили мне в пах. Но он удачно попал в набедренник. Либо этот арбалетный болт нашел слабое место в моей броне, участок стали с включением шлака, либо арбалет был мощнее, чем у остальных. Наконечник пробил железо, кожаную обивку лат, штаны и миллиметров на шесть погрузился в тело. Не опасно, но больно и неприятно царапает. Я потратил несколько секунд, чтобы его выдернуть. Услышал резкий, странный звук, как будто гудение приближающегося реактивного истребителя. Поэтому успел поднять голову увидеть как ко мне стремительно несется рыцарь с забралом в виде гоблинской морды. И он уже сделал замах и его булава совершает движение по траектории удара, оканчивающейся на моем шлеме. Именно шипы издают такой странный звук, с огромной скоростью проходя через воздух. Бой начался.
Глава 19
Поединок
Давно заметил, любое ремесло содержит в себе контринтуитивные правила. Знание которых и выделяет настоящих профессионалов почти в отдельную касту. Вот и с фехтованием так же. У меня сейчас в руках двуручный боевой молот.
Это мог бы быть топор, они мало отличаются даже внешне, а функционал почти идентичен. Просто у молота с одной стороны хищные шипы а с другой клевец, а у топора, что логично, топор и било.
Ещё более логично и правильно было бы каээк размахнуться этой штуковиной от самой жопы, и каэээк вдарить по вражине! Сама форма, вид и даже Дева Мария как бы намекают, что так будет правильно и верно использовать это оружие. Но нет.
На противоположном от боевого навершия конце древка, как правило, на таких штуках монтируется шип. Не такой длинный, как сверху, скорее толстый и короткий. Зато надежный. И вот этим то шипом и учили Магна бить в первую очередь. А удары самим топором, или молотом, наносить сразу после, причем снизу. Коли в лицо, руби яйцо. Легко запомнить.
Связано это с тем, что удар сверху, как бы он ни был силен, достаточно легко парируется. Хуже того, в местной средневековой технике боя имеется некоторая нездоровая страсть «связывать» оружие противнику, поэтому, пока ты размахиваешься как следует, тренированный противник успеет и блок поставить, и перевести блок в зацеп, а уже потом следуют варианты. Уронить твое оружие вниз, придержать его рукой или даже наступить ногой и потыкать тебя в забрало чем-то острым — только один из множества вариантов.
Причем, даже не предполагалось, что удар боевым навершием не будет сокрушительно удачным с первого раза, а скорее попадет в руки. То есть фехтование отчасти напоминало некие шахматы на скорость, где ты своими действиями заставлял реагировать своего противника. И реагировать таким образом, чтобы вражина сам поставил себя в неудобное положение. Отсюда и манера боя, когда каждый удар делается с расчетом на немедленную защиту. И имеется в виду несколько вариантов дальнейшего развития ситуации. Поэтому стойки, движения и даже хват оружия для непосвященного кажется банально неудобным.
Нет, простые, понятные, лихие и размашистые удары, с замахом сверху, как при рубке дров, и сбоку, прямо как битой по мячу в бейсболе, тоже в арсенале Магна были. Но это скорее кода враг уже слегка «размяк» — ранен или оглушен. Такой удар ставился на добивание, когда сам бой, фактически, уже окончен. Но раненый или оглушенный враг, тем более в доспехах, может ещё долго оттягивать неизбежное. Вот тут жирную точку и ставит размашистый удар в полную силу.
До этого момента чуть ли не основным оружием был нижний шип — им нащупывали «открытия» — подмышки, пах, суставы и прочие прикрытые только кольчугой места. Били и в
