Орда издала дикий вопль и двинулась вперед, но вождь остановил их одним движением руки.
— Мое племя не слишком цивилизованно, — сказал он. — Ненавидит норманнов больше, чем римлян: они нападают на наши побережья. Но все же римляне заслуживают большей ненависти.
— Но ты же не пикт!
— Я медитерианин.
— Из Каледонии?
— С земли.
— Так кто же ты?
— Бран Мак Морн.
— Кто? — я рассчитывал увидеть чудовище, карлика, крайнюю степень их вырождения. — Ты не такой, как они.
— Так люди моего племени выглядели давно, — ответил он. — Линия вождей веками сохраняла чистоту крови. Веками мы повсюду ищем женщин, которые несут черты Старой Расы.
— Почему вы так ненавидите другие народы? Среди них вы славитесь именно жестокостью.
— А за что их любить? — его черные глаза сверкнули. — Нас гонит с наших земель каждое проходящее здесь племя, лишает плодородных полей, вынуждает селиться на пустошах. Мы вырождаемся телом и разумом. Посмотри на меня — только я сохранил былой облик моего народа. А раньше мы были самой развитой расой на свете!
Я невольно вздрогнул от ненависти, которая звучала в его голосе.
Меж рядами воинов прошла девушка, почти ребенок, худенькая, застенчивая и очень красивая. Лицо Мак Морна смягчилось, когда он приобнял ее, взгляд стал задумчивым.
— Это моя сестра, норманн, — представил он ее. — Мне донесли, что некий богатый купец из Кориниума дает за нее тысячу штук золота.
В его голосе мне послышались печальные ноты. Стемнело, луна спряталась на западе.
— Этот купец выслал шпиона за Стену. Назад доставили только голову, — резко прозвучал в ночной тишине голос вождя.
Вдруг передо мной появился старик. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки, длинная белая борода спадала на грудь. Тело его с головы до ног покрывала татуировка, лицо избороздили тысячи морщин, а кожа шелушилась как у змеи. Огромные глаза, казалось, видели гораздо больше, чем глаза простых смертных. Воины заволновались, зашевелились. Девушка крепче прижалась к Мак Морну, она была явно напугана.
— Бог войны оседлал ночной ветер, — вдруг произнес старик. — Ястребы почуяли кровь. Дивные стопы проходят по дорогам Альбиона. Дивные весла волнуют Северное море.
— Поделись с нами своим знанием, колдун, — приказал Мак Морн.
— Ты разгневал старых богов, вождь, — ответил тот. — Бог Луны не празднует уже над людским телом. Властители Воздуха смотрят вниз с недовольством.
— Хватит, — резко оборвал его Мак Морн. — Власти Змея уже не существует. Народ пиктов не приносит больше жертв силам тьмы. Я вывел его из мрака и не потерплю сопротивления, запомни это, колдун!
Старик перевел на меня взгляд огромных горящих глаз:
— Я вижу здесь желтоволосого дикаря. Я вижу сильный разум и сильное тело — они могли бы стать хорошей жертвой Богу.
Мак Морн не спешил с ответом. Девушка обняла брата за шею и что-то прошептала.
— У пиктов еще остались остатки человеческих чувств и милосердия, — сказал он насмешливо. — Это дитя просит, чтобы я отпустил тебя.
Он говорил по-кельтски, но воины его поняли, и ропот недовольства пронесся по их рядам.
— Нет! — выкрикнул колдун.
Его упорство вывело вождя из терпения. Он встал.
— Я сказал, что на рассвете норманн уйдет свободным! Ответом ему была неодобрительная тишина.
— Кто-то не согласен? — с вызовом спросил он.
— Слушай, вождь. Я прожил больше ста лет. Вожди приходили и уходили, приходили и уходили завоеватели. Я противостоял волшебной силе друидов в их мрачных лесах. Ты давно уже насмехаешься над моей мощью, Человек Старой Расы. Я вызываю тебя, мы будем бороться. Если я одержу победу, Змей и Дикий Кот вернутся, а ты навсегда останешься моим слугой. Если повезет тебе, то слугой буду я.
Колдун и вождь вышли в освещенный костром круг и встали друг напротив друга. Пламя высветило лица, взгляды их встретились, и начался поединок, напряженный, как битва на мечах. Глаза их — огромные у колдуна и узкие у вождя — излучали невероятную силу. Я понял, что это был тот самый древний способ борьбы. На этот раз боролись Старое и Новое. За колдуном стояло накопленное тысячелетиями тайное знание, Мак Морна поддерживал чистый и яркий свет нового дня. Колдун олицетворял Каменный Век, вождь — цивилизацию Запада. Результат этого сражения должен был решить судьбу всего народа пиктов.
Казалось, оба напрягли все силы для борьбы. На лбу вождя взбугрились вены. Глаза у обоих сверкали. Вдруг колдун со стоном заслонил глаза и упал на вереск, опустошенный и обессиленный.
— Хватит, — с трудом произнес он. — Ты победил, вождь.
Он медленно поднялся. Напряжение спало, все взгляды были устремлены на победителя. Бран Мак Морн потряс головой, словно отгоняя наваждение. Он опустился на камень, а девушка обняла его и стала шептать что-то ласковое и веселое.
— Меч пиктов быстр, — бормотал колдун. — Оружие пиктов сильно. Хай! Родился меж людьми Запада великий. Посмотри на древний огонь Погибшей Расы, о Волк Вересковой Пустоши! Хай!
Он говорил, что племя нашло вождя, который поведет его за собой.
Ступив на горячие угли, бормоча что-то себе под нос, — колдун затянул странную, но не лишенную дикого ритма песнь:
Озеро серебрится снами древних богов,
по ночам духи забавляются в вереске,
тянет ночным ветром, а затуманенная луна
скользит по воде,
блестя над волнами.
На вершинах гор перекликаются ведьмы,
серый волк воет в стремительном беге,
над вереском поднимается золотой глаз—
скитающееся солнце.
Старик топтал угли, отбивая ритм,
и время от времени застывал неподвижно.
Боги вереска и озер боги,
повелители гор и болот, неумолимые, гордые,
светлый господин белой луны,
яви нам свое шакалье обличье.
Божественный Змей, пусть Вселенная
не вырвется из твоих объятии.
Смотри — вот непознаваемые обманчивые огни,
вот я — в жару этих огней,
прочти мои мысли, мои желания!
Семь огней — все золотые,
их ковал бог Альбиона,
а сейчас шесть и один
куют паше будущее.
Дерево — то, что вдали
/там, где утренняя звезда
встает из-за моря/,
сандаловое или сосновое —
прикоснусь сейчас
к его колдовству,
к морским змеям, чайкам,
к их огню.
Магическая пыль
претворит меня:
тень станет человеком;
дым поднимется над вязами,
огонь покрывается бронзовым пеплом,
сжигая все, что принесено
безжалостным океаном,
и скажет все, как мы ждем.
По углям пробегали бледно-голубые огоньки,
клубы дыма, поднимаясь, сливались в темную тучу.
По небу течет Млечный Путь
над вереском, над горой, над туманом, над долиной.
Боги старых земель далеки,
но дети Тьмы не исчезли, не исчезнут.
А вы пристально всматриваетесь
в таинственное звездное пламя.
Так послушаем еще раз,
вопреки богам мрака,
последнюю историю о Народе без имени.
Дым поглотил старика, глаза его погасли. Голос его не был похож на голос человека, казалось, он идет из глубины веков и живет собственной независимой жизнью, а колдун — только рупор прошлого. Именно тогда я заметил еще одну странную вещь. Толпа вокруг стояла немо и неподвижно, как гости с того света. Вокруг шелестел вереск, над головами нависало мрачное небо. Их безобразные лица, освещаемые лишь всполохами костра, скрадывала темнота. Бран Мак Морн сидел, как бронзовая статуя, спокойно и безмятежно вглядываясь в огонь. А в центре метался безумный колдун с седой развевающейся бородой и дикими глазами.
