И я готов поспорить, что эти чертовы всадники ветра сами уничтожили половину из них.
Он сердито посмотрел на окровавленную повязку на своем левом предплечье. Ему повезло, что стрела с острым наконечником проделала аккуратное круглое отверстие в мясе и мышцах, не задев кости. Стрела с широким наконечником разорвала бы конечность, но его хирург перерезал древко той, которая на самом деле попала в него, и провел ее до конца через рану. Это было больно, как у Фробуса, но вряд ли могло искалечить его, и, по крайней мере, он был правшой. Он все еще мог сражаться... в отличие от слишком многих людей, которых он привел с собой на север.
- Хорошо, Гуран, - прорычал он наконец. - Организуйте их в два взвода.
Сержант мгновение молча смотрел на него, затем глубоко вздохнул, расправил плечи и кивнул.
- Есть, сэр, - сказал он, и Трарам повернулся к Сомару Ларарку, который был уже не просто его старшим лейтенантом, а единственным, кто у него еще был.
- Ну?
- Лучшее, что я могу вам дать, это предположение, сэр, - сказал лейтенант. Он пожал плечами. - Оценка Марсама, вероятно, самая лучшая.
Трарам кивнул. Капрал Фархан Марсам был таким же закаленным и опытным, как и они. Его никогда не повышали выше капрала, потому что ему было трудно оставаться трезвым в гарнизоне, но он никогда не пил в полевых условиях. Действительно, он, казалось, становился все более уравновешенным и сосредоточенным по мере того, как дерьмо становилось все глубже и глубже.
- Он говорит, что лично видел, как по меньшей мере двадцать, а возможно, и двадцать пять оруженосцев Мархоса были убиты, и, возможно, целых полдюжины его проклятых "гостей" и их слуг. Это довольно хорошо согласуется с тем, что я получаю от других, хотя я сам склонен думать, что это может быть немного чересчур оптимистично. И это не включает проклятых Фробусом всадников ветра.
Трарам снова кивнул. Если предположить, что оценка капрала была верна, там оставалось не более десятка стрелков, а у него было пятнадцать выживших арбалетчиков, лежащих в лесу в пятидесяти ярдах от ворот. Они не пощадили еще двух оруженосцев сотойи, которых те потеряли, обнаружив, что он не собирался позволять им закрывать эти ворота. Они отказались больше терять в этом усилии, что, по крайней мере, означало, что ему не придется перебираться через стену, если он попытается атаковать во второй раз.
Если бы не всадники ветра, он бы не колебался и начал бы преследование как можно быстрее, в то время как защитники должны были быть по крайней мере такими же дезорганизованными, как и он. Конечно, если бы не проклятые всадники ветра, ему бы тоже не понадобилось начинать вторую атаку. С другой стороны, теперь он знал о них. Во второй раз у них не было бы преимущества внезапности, и он все еще превосходил стражников Мархоса численностью по крайней мере в три раза к одному. И если уж на то пошло, присутствие всадников ветра делало еще более настоятельным то, что он должен был проникнуть туда и прикончить их вместе с остальными обитателями охотничьего домика.
Если бы он сейчас отказался от этой операции как от плохой идеи, он скорее сомневался, что они просто решили бы его отпустить. Нет, они сделают все, что в их силах, чтобы настигнуть его и его людей, и вполне возможно, что они смогут выяснить, куда он направляется. Если они это сделали и решили не ехать сразу за ним, было слишком вероятно, что что-то со скоростью и выносливостью скакуна могло достичь реки Спиар в одном из прибрежных городов ниже по течению от его встречи с баржами задолго до того, как он сможет проплыть вниз по реке мимо них. И если бы им это удалось, властям не составило бы труда отправить лодки в Нэхфэйлас, на его единственный путь отсюда вниз по Откосу, чтобы дождаться его прибытия. Предполагая, конечно, что у них не было под рукой достаточного количества лодок, чтобы просто самим отправиться за ним по середине реки.
До тех пор, пока эти проклятые скакуны были в состоянии сделать это, он не мог рассчитывать на то, что разорвет контакт и выйдет сухим из воды. Даже если бы он мог, его работодатель вряд ли был бы доволен. Убийство короля было серьезным делом, и если миссия провалится, он может решить, что пришло время обрубить все концы, которые могли привести к нему. У Трарама не было ни малейшего желания тратить остаток своей жизни, оглядываясь через плечо в ожидании, когда братья-псы догонят его.
Их всего двое, Эркан, напомнил он себе. Конечно, нужно было беспокоиться о третьем скакуне. Но теперь, когда он знал, что они там, и теперь, когда его арбалетчики могли пустить в ход свое собственное метательное оружие через открытые ворота, огромная гнедая была просто еще одной небронированной лошадью. Опасными были два других скакуна и их тяжелая защита. Если бы он только мог придумать способ вывести их из строя или, по крайней мере, найти способ подобраться достаточно близко, чтобы подколоть им сухожилия, не будучи сначала втоптанным в красную грязь...
Он сделал паузу, внезапно сузив глаза, затем наклонился и поднял пригоршню густой лесной плесени. Он мгновение смотрел на него, затем сжал кулак и прислушался к хрусту сухих листьев, когда он их раздавливал, и улыбнулся.
***
Лиана подняла глаза, когда Датгар и Гейрфресса почти одновременно подошли к перилам веранды, в то время как сэр Джерхас Мэйсбирер перевязывал ее порезанные ребра.
Порез был не особенно глубоким, хотя из него обильно текла кровь, но она была благодарна за перевязку. Она также была более чем немного удивлена, что главный советник настоял на том, чтобы лично помочь ей с этим.
Не то чтобы раненых было недостаточно, чтобы занять всех остальных, обладающих каким-либо навыком исцеления, мрачно размышляла она, прислушиваясь к стонам раненых и умирающих мужчин, разбросанных по двору. Она смотрела на этот ковер из корчащихся тел и тех, которые больше никогда не будут корчиться, и знала, что ее детские воспоминания о Чергоре никогда не будут прежними.
- Лиана? - Ее отец поднял забрало своего шлема, и его голос был резким, с той же озабоченностью, которую она чувствовала, исходящей от Гейрфрессы.
Мэйсбирер оглянулся через плечо.
- С твоей дочерью все будет в порядке, Теллиан, - сказал он, и брови Лианы поднялись, когда он назвал ее так.
- Это больше, чем царапина, но она также неглубокая и чистая, - продолжил главный советник, опуская окровавленную рубашку, которую она подняла, чтобы позволить ему добраться до раны. - Во всяком случае, мы оба видели, как люди гораздо хуже переносят свой первый бой. - Его губы скривились в чем-то среднем между улыбкой и гримасой. - И нам повезло, что она была здесь, чтобы защищать веранду; без нее они бы прошли бы ее и в конце концов добрались до короля. Моей гордости больно это признавать, но она не просто лучше владеет клинком, чем я сейчас. Боюсь, она лучше, чем был я когда-либо. И, - мимолетная почти улыбка исчезла, и его голос стал тверже, - количество этих ублюдков, которых вы двое убили вместе, должно убедить практически любого, что вы не стояли за нападением.
- Надеюсь, ты не ожидаешь, что некоторые из них признают это, - сказал Теллиан, не отводя взгляда от Лианы.
- Вероятно, нет, - ответил главный советник, отступая назад и прислоняясь к одной из опор веранды, наблюдая, как Лиана заправляет рубашку обратно. - Однако я намерен подчеркнуть это, поскольку предупреждение твоей дочери не упоминать о ее навыках владения мечом означает, что я буду рядом, чтобы сделать это.
- Ты второй раз называешь ее моей дочерью, - заметил Теллиан, и Мэйсбирер пожал плечами.
- Ты считал, будто я думал, что ты разлюбил ее только потому, что она стала девой войны? Я уверен, что это шокировало бы любого из наших лордов-правителей, услышь они это, но в данный момент меня это не очень волнует. - Он фыркнул внезапным смешком. - Без сомнения, я переживу это со временем, но, по крайней мере, на данный момент, я думаю, что для нее важнее быть той, кем вы двое ее считаете, чем той, кем она является по закону.
