Занималась заря. В ее лучах лицо Брана Мак Морна отливало бронзой. Только глаза оставались бездонно-черными, устремленными в огонь, будто они искали там исполнения великих устремлений.
— Чего мы не могли отстоять оружием, отстояли ловкостью. Так было все годы, века. Но все же неумолимо приходит время других народов. Мы должны уступить им место. Нашим последним прибежищем станет туманная гора Галлоуэй. Когда придет время и Бран Мак Морн погибнет, Пропавший Огонь погаснет на самом деле. На этот раз навсегда.
В ответ на эти слова пламя костра вспыхнуло. Мистерия закончилась, таинственность исчезла.
В горах начинался рассвет.
ВОЛКИ ПО ТУ СТОРОНУ ГРАНИЦЫ
Повесть "Волки по ту сторону границы" Лион Спрэг де Камп отредактировал и дополнил по незаконченному рассказу и короткому обзору дальнейших событий Роберта Говарда. Эти записи нашел в 1965 году в пачке бумаг, оставленных Говардом, Гленн Лорд, литературной агент наследия Говарда.
Восстание распространяется, как пожар. В то время, как знать и солдаты в сверкающих доспехах нападают друг на друга на равнинах Аквилонии, вдоль пиктских границ бушует братоубийственная война между мятежниками Конана и вооруженными силами короля Нумедидеса.
Конечно, пикты не хотят упустить такую возможность повоевать.
Перед вами рассказ о некоторых событиях в одной из охваченных восстанием областей, поведанный участником, уцелевшим в этой чудовищной бойне.
Меня разбудил глухой барабанный бой. Я неподвижно лежал среди кустов, в которых нашел себе укрытие, — и навострил уши, чтобы понять, откуда несется этот шум: в дремучем лесу легко можно было ошибиться в определении направления.
Вокруг стояла тишина. Оплетенные вьющимися растениями колючие кустарники образовали надо мной зеленый шатер, над которым возвышались разлапистые ветви высокого дерева.
Сквозь зеленую листву не было видно ни одной звезды. Низко нависшие облака, казалось, задевали вершины деревьев. Луна скрывалась за тучами. Ночь стояла мрачная, подобная на черную ненависть и проклятие колдуна. Но для меня так было лучше. Если я не вижу своих врагов, значит, они тоже не смогут выследить меня.
Однако ужасный барабанный бой долетал из унылой темноты до моего укрытия непрерывно и равномерно — бум-бум-бум! Монотонное биение скрывало в себе какую-то жуткую тайну. Да, в этом не было сомнений. Только эти барабаны могли издавать такой низкий, угрожающий, глухой рокот — военные барабаны пиктов, — если в них ожесточенно колотили раскрашенные дьяволы, делая опасными глухие леса по ту сторону границы.
Я тоже находился по ту сторону границы. Спрятавшись в убежище из колючих веток, я чувствовал себя одиноким посреди огромного леса, в котором голые дикари с давних времен были полноправными хозяевами.
Ага! Теперь направление глуховатых ударов барабана стало явным. Барабанный бой доносился с западной стороны и, как я решил, не с такого уж большого расстояния.
Я не думал, что идущий издали шум как-то касался меня. Ведь если бы лесные люди обнаружили меня, я давно бы получил кинжал в спину. Несомненно, барабанный бой сообщал не о моем присутствии. Но в его тревожном ритме чувствовалось нечто такое, чем не должен пренебрегать ни один чужеземец. В нем звучали предупреждение и угроза для всех незваных пришельцев, если они вознамерятся угрожать лесным полянам и одиноким хижинам, сделанным из стволов деревьев, растущих в этой первобытной глуши.
Доносившийся ритм предупреждал об огне и пытках пылающими стрелами, которые звездной чешуей летели из темноты, напоминал о кровавых топорах, разбивающих черепа непрошеных мужчин, женщин и детей.
Итак, я осторожно крался между стволами сквозь черноту ночного леса, иногда даже полз на локтях и коленях. Сердце мое тревожно вздрагивало, когда какая-нибудь ветка неожиданно касалась моего лица или напряженно вытянутых рук. В этом лесу, я знал, водилось множество змей, которые свисали с веток вниз хвостами, чтобы в случае необходимости упасть и обвить свою очередную жертву.
Однако существа, которых я выслеживал, были опаснее любых ползучих гадов. Барабанный бой становился все громче — я осторожно крался по направлению к нему. Я шел, словно по лезвию ножа. Вскоре я заметил красноватое свечение между деревьями и услышал монотонное бормотание дикарей, которое смешивалось с унылым ритмом барабанного боя.
Какая-то таинственная церемония происходила там, под черными деревьями. Вероятно, пикты расставили кругом свои бдительные посты. Я знал, как неподвижно и терпеливо могут стоять пикты в засаде, словно растворившиеся в темноте леса привидения, незаметные, пока не вонзят нож в сердце своей жертвы. Мороз пробежал у меня по спине только от одной мысли, что в этой кромешной темноте я могу внезапно наткнуться на замаскировавшегося, незаметного пикта. Я вытащил из ножен оружие и выставил перед собой в вытянутой руке. Но я знал и то, что ни один пикт не увидит меня в этой темноте под непроницаемым покровом переплетенных ветвей и свинцовыми облаками ночного неба.
Красноватый с расплывчатыми отблесками свет исходил от костра, вокруг которого, подобно чертям вокруг адского огня, сидели черные фигуры пиктов. Были видны только их смутные очертания.
Я прижался к стволу могучей лиственницы и стал наблюдать за поляной, на которой сидело сорок или пятьдесят пиктов в одних набедренных повязках. Их тела были безобразно раскрашены. Соколиные перья в их густых черных волосах подсказали мне, что это дикари из рода Сокола, или, как иначе называют их клан, Онайага.
В центре поляны стоял простейший алтарь, сложенный из неотесанных камней. Я взглянул на него, и по спине у меня пробежали мурашки. Я уже видел такой алтарь — закопченный, забрызганный кровью. Однако тогда я видел его на пустой, безлюдной поляне. Мне никогда еще не приходилось быть свидетелем ритуала, совершаемого вокруг такого алтаря, но я слышал о нем от людей, побывавших в плену у пиктов и сбежавших от них, а также от случайных очевидцев ритуального зрелища.
Между костром и алтарем танцевал шаман в украшениях из перьев. Медленный, тягучий танец среди тьмы вызывал страх. Перья шамана тяжело колыхались в такт движениям. Черты его лица были скрыты зловещей алой маской, похожей на отвратительную морду лесного дьявола.
Ближе к алтарю сидел пикт с огромным барабаном, зажатым между колен. Он ритмично лупил кулаком по натянутой на каркас коже буйвола, извлекая глухой грохот, который разносится по лесу, как отдаленная гроза.
