переоденется.
– Да-да, разумеется, – Пелагея Матвеевна наконец-то выпустила Алексея из своих рук. – Ты же проголодался. А я тут тебя мучаю. Переодевайся. Через полчаса будем ужинать.
– Да, давай, – поддержал её Пётр Павлович. – Действительно, уже наступило вечернее время. Вот за ужином более подробно обо всём и расскажешь.
Освободившись из рук своих домашних, Алексей поднялся в свою комнату. Алексею странно было видеть и называть эту комнату своей, когда за прошедшие восемь дней он привык так называть совсем другую комнату в совсем другом доме за тысячи километров отсюда, в тундре. Но теперь он вернулся в свой настоящий дом, именно в свою прежнюю комнату, в которой за это время ничего не изменилось. Изменился только он, Алексей.
Алексей захотел позвонить своему приятелю, Сергею. Он взял свой смартфон, нашел соответствующий контакт Сергея и уже хотел нажать на него, но в последний момент вспомнил своё пребывание в квартире Сергея и последующую свою встречу с ним. Разумеется, Алексей отдал Сергею лекарство для его матери, которое велел ему передать Дмитрий Викторович. Но после этого Алексей и Сергей не виделись и не говорили по телефону друг с другом. Что стало в дальнейшем с матерью Сергея, Алексей не знал. Никакой информации по этому вопросу у Алексея не было. Алексей не сомневался, что лекарство, которое ему велел передать Дмитрий Викторович, должно было помочь. Но вот только не опоздал ли он, успело ли лечение принести свою пользу, было неизвестно. В результате Алексей передумал и не стал звонить Сергею, по крайней мере, сейчас.
Алексей переоделся и спустился на первый этаж, в центральную комнату. Там никого не было. Алексей попереключал каналы телевизора. Ничего интересного там не показывали. Телевизор был с большим экраном размером два на три метра, на котором имелось изображение ультравысокой чёткости. Но это изображение было маленьким и плоским, напоминавшим примитивный детский рисунок фломастерами, весьма далёким от действительного вида окружающих предметов. Таких голографических изображений во всю стену комнаты, которые он видел при просмотре различных трансляций в доме Дмитрия Викторовича, теперь здесь Алексей не мог увидеть нигде.
Через десять минут в комнату вошёл Пётр Павлович. Пиджака на нём уже не было. Весь его вид значительно изменился, сейчас в нём не было того решительного настроя, который ярко проявлялся во всех его движениях всего полчаса назад. Хотя периодически в нём ещё проскальзывали элементы настороженности и тревоги, но чтобы это заметить, надо было знать Петра Павловича много лет.
– Ну, как, узнал свой дом? – с улыбкой поинтересовался Пётр Павлович. – Всё на месте?
– Да, узнал. Всё, как и было, – поддерживая шутливый тон, с улыбкой ответил Алексей.
– Как ты себя чувствуешь? – теперь уже серьёзно спросил Пётр Павлович. – У тебя есть какие-нибудь изменения? Что он вообще тебе сказал?
– Я отлично себя чувствую, – пояснил Алексей, который не особенно хотел обсуждать своё здоровье, и который теперь с неохотой вспоминал тот период времени, когда он сам и другие люди считали его больным человеком и относились к нему, как к больному, это Алексею казалось унизительным
– Но всё же, что он тебе сказал? – не переставал допытываться Пётр Павлович.
– Ну, что? Ну, сказал, что лечение прошло успешно, что я теперь полностью здоров, – неохотно отвечал Алексей. – Послезавтра пойду сдам первый экзамен в институте. Хорошо, что я успел всё закончить вовремя, и не придётся сдавать экзамены в дополнительные дни. В основной группе со всеми вместе сдавать экзамены намного лучше.
– Да, конечно, лучше, – задумчиво согласился Пётр Павлович. – Но завтра мы должны будем сходить в поликлинику и в центр.
– Зачем? – удивился Алексей.
– Чтобы убедиться. И чтобы спокойно жить, – ответил Пётр Павлович.
– Ну, хорошо, – после пятисекундного раздумья согласился Алексей.
В этот момент в комнату вошла Пелагея Матвеевна. Она была довольная, так как кормить своих мужчин было её любимым занятием.
– Заждался, мой мальчик? Пойдёмте. Сейчас всем надо как следует покушать, – радостно проговорила Пелагея Матвеевна.
Ужин прошёл в многочисленных вопросах со стороны Петра Павловича и особенно Пелагеи Матвеевны о том, что Алексей делал в тундре, чем там люди питаются, не обижали ли его там, не замерзал ли он там вечерами, и чем вообще эти непонятные люди занимаются на Севере вдали от всех людей. Алексей объяснил, что он там практически ничего не делал, питаются там хорошо, к нему относились очень доброжелательно, сейчас там полярный день и довольно тепло, эти люди там изучают природу тундры.
Наконец, ужин закончился. Пётр Павлович ещё раз напомнил о завтрашнем их посещении поликлиники и центра. После чего Алексей поднялся к себе в комнату.
Впервые за всё это время, находясь в своей комнате, Алексей видел, что окончание дня сопровождается сумерками, а потом и темнотой. Это ему было очень удивительно. За эти дни только в поездках с Хартане в других странах Алексей видел темноту ночью. Все эти дни в его комнате ночью всегда было светло. Там была совсем другая его комната, в тундре, но она была его комнатой. И та комната в доме доктора была такой же его, как и эта комната в доме его отца.
Алексей включил свой домашний ноутбук с широким экраном, просмотрел электронную почту за эти два последних дня, поинтересовался новостями. Люди находили мелкие осколки метеорита, а самый большой осколок весом около шестисот килограмм упал за городом в труднодоступной местности на дно глубокого оврага, но его обязательно поднимут и доставят в музей. Все живы, стекла во всех окнах поставят в течение трёх дней. Потом Алексей посетил несколько сайтов социальных сетей, но там не было ничего интересного. Алексей закрыл ноутбук.
За окном было темно и тепло. Звёзды ровно и таинственно светились в вышине. Каждая из звёзд была на своём месте, и никаких изменений на небе не происходило. Спокойствие звёздного неба казалось незыблемым. Но Алексей теперь точно знал, что самые серьёзные, хотя и редкие, опасности приходят именно с неба.
Этот длинный день изменил всё представление Алексея о мире и о жизни. Этот насыщенный потрясающими событиями день сейчас заканчивался. Но начало дня принадлежало к одной части жизни, а окончание дня принадлежало к другой части жизни Алексея. То же самое можно было сказать о жизни всех людей на Земле. Но только четыре человека на всей Земле об этом знали. И среди этих четырёх людей был он, Алексей.
С этими мыслями Алексей спокойно заснул.
Глава 22
Было уже десять часов утра, когда Алексей проснулся.
Немного необычным являлось то, что при пробуждении Алексея Солнце не находится слегка выше уровня горизонта, а стоит высоко в небе, и солнечные лучи идут не вдоль поверхности земли, а сверху вниз. День предстоял ясный.
На улице слышался шелест листвы деревьев и чириканье птиц.
