На улицах Лондона не было видно полицейских, но их бронированные машины медленно патрулировали главные районы Вест-Энда, Сити и Докленда. Камеры видеонаблюдения были повсюду: в вестибюлях и коридорах офисных зданий, в каждой гостинице, в больших магазинах, на каждом этаже и в каждом отделе магазинов поменьше, на углах улиц, высоко на зданиях, на стенах переходов на станциях метро, они незаметно скрывались внутри куполов из темного стекла в автобусах, такси и вагонах поездов.
Квазиуспокаивающее чувство, что они здесь для того, чтобы защитить меня, что они не нацелены на меня, исчезло еще двадцать пять лет назад – на самом деле камеры и пистолеты были нацелены именно на меня, потому что были нацелены на всех, и как и мне, каждому было что скрывать, пусть даже нечто маленькое или невинное.
Во время этой последней поездки в Лондон я попросил компанию поселить меня в отеле, а не в квартире, и для меня нашли номер в недавно открывшемся отеле недалеко от Кэмден-Тауна. Я приехал туда на такси прямо из аэропорта. Я нашел свою комнату, бросил сумку, принял душ и поехал через внутренний Лондон, чтобы быть в офисе к середине дня.
Миранда Хамид, все еще мой редактор-заказчик, сообщила мне, что у нее есть для меня новая работа, причем с денежными премиями за своевременное выполнение и щедрым денежным пакетом на дорожные расходы и проживание, но такая, которая потребует от меня на несколько дней выехать из страны. Я поговорил с Жанной и собрал дорожную сумку.
РАССКАЖЕТЕ БОЛЬШЕ О РАБОТЕ? – написал я Миранде, пока ехал в Лондон.
Она тотчас написала в ответ:
ПОКА НЕ МОГУ. ЗАХВАТИТЕ СВОЙ ПАСПОРТ.
Я набрал: ВСЕГДА СО МНОЙ.
Это был конец нашего разговора.
В самом офисе практически ничего не изменилось, хотя на этот раз мне пришлось представиться и зарегистрироваться у главного входа в здание. Их мерой безопасности была процедура идентификации, включавшая взятие образца крови из большого пальца, что я счел нарушением моего личного пространства, но прагматично подчинился. Человек в дверях узнал меня и обратился ко мне по имени, как и много лет назад, но проверка все равно продолжилась. В конце он вручил мне ламинированную карточку того же размера, что и кредитка, с электронной полосой и машиночитаемым кодом.
– Теперь с этим можно пройти пограничный контроль где угодно за пределами ЕС, – сообщил он.
– Но я живу в ЕС.
– Никто не идеален.
Он пробормотал это с хмурой миной, и я понял, что он не шутит. Я положил карточку в карман и двинулся дальше.
На пятнадцатом этаже царил хорошо знакомый мне хаос. Я прошел в зал заседаний, где как раз заканчивалось редакционное совещание. Когда я вошел, несколько моих коллег кивнули мне в знак приветствия, но я сел на стул сзади и сидел молча, не вступая в разговор. Они обсуждали специальный выпуск на три месяца вперед, приуроченный к конференции по фьючерсам и сопутствующей научной выставке в Претории. Это меня не касалось, иначе Миранда позаботилась бы о том, чтобы я был там на протяжении всего заседания.
Она сделала мне знак оставаться на месте, хотя другие сценаристы и их помощники уже разошлись.
– Здесь все информационные документы, – сказала она без всякой преамбулы, протягивая мне жесткую папку с блестящими обложками. Внутри было всего пять листов, но на каждом были напечатаны несколько читаемых кодов, связывающих меня с… с чем бы это ни было.
– Миранда, куда вы меня отправляете и что мне нужно знать, прежде чем я туда доберусь?
– Загрузите из файла информацию о рейсе и посадочные талоны, – сказала она. – Вы поедете в Филадельфию. Вы в курсе таких вещей, как конденсаторы для хранения энергии? Сверхбыстрые материалы?
– Нет, но могу выяснить.
– Вот и займитесь. Все загрузки посвящены этому. Ваш контакт в Университете Престелла – некий доктор Руфус Шлабен, специалист в области материаловедения и наукоемкого машиностроения. Он специализируется по металлам, видимо, один из лучших экспертов в США. Вы с ним не встретитесь, но он организовал для вас посещение одного интересного места. Кто-то другой отвезет вас туда. Вам нужно будет лишь забрать рекомендательное письмо от его отдела. Мы пока не знаем всей истории, но в разработке суперконденсаторов с быстрой разрядкой только что произошел прорыв.
– Вы упомянули некое место. Это далеко от университета?
– Вы поедете за пределы Филадельфии, на базу ВМС США. В дорожные расходы включена стоимость ваучера на аренду автомобиля в Аламо.
– Это охраняемая зона?
– Понятия не имею. Вас беспокоят меры безопасности?
– Почему там задействованы ВМС США?
– Там есть некий корабль… возможно, они проводили какие-то испытания. Мы опубликуем эту историю на следующей неделе, поэтому, если вы отправите ее нам по электронной почте, это будет здорово, но если в ней будет что-то большее, чем мы знаем на данный момент, мы можем подождать до вашего возвращения.
– Спасибо, Миранда.
– Не за что.
Я взял папку и вышел. Еще находясь внутри здания, я подошел к доске указателей рядом с лифтами и нашел название и этаж кинокомпании, на которую, по ее словам, работала Джей. Их офис располагался на двенадцатом этаже, поэтому я спустился на три этажа ниже и отправился на поиски. Я сразу увидел вход в приемную, но перед дверью поставили деревянный барьер. Сам офис был закрыт на замок. Я нашел сотрудницу здания и спросил, что случилось. Она сказала мне, что они прекратили свое существование.
Они закрылись. В прошлом месяце.
Я пошел в свой отель.
Техас в Лондоне
Много лет назад, когда мне было чуть за двадцать, я отправился в отпуск, в поездку по США. Я путешествовал в поездах и на машинах, иногда один, иногда с друзьями, иногда с людьми, с которыми познакомился в дороге. Я провел вдали от дома около полутора месяцев, но пребывание в Штатах возбуждало и заряжало энергией. В Америке мне нравилось все: люди и их удивительный диапазон взглядов на жизнь, пейзажи, чувство свободы, ощущение, что все возможно. Это было лучшее время в моей жизни.
В какой-то момент, ближе к середине последней недели, когда я уже начал думать о доме, я сидел в машине с молодой женщиной, с которой недавно познакомился, пересекая западную часть Техаса от границы с Нью-Мексико в сторону столицы штата, города Остин. Солнце нещадно палило. Впереди оставалось еще более трехсот миль пути. Шоссе было прямым, ландшафт – серым и каменистым, с огромными плоскими холмами, мрачно высившимися с обеих сторон дороги. Горячий ветер поднимал вихри пыли. Через равные промежутки дороги, где поодиночке, где группами, кивая вверх-вниз темными головами, стояли нефтекачалки, высасывая из земли «черное золото». Перспектива долгого, утомительного пути угнетала, а солнце уже садилось. Мы приехали в небольшой городок под названием Пекос, где, увидев мотель с пристроенным к нему стейк-хаусом, остановились и сняли комнату.
Ресторан был веселым, шумным местом, в динамиках без перерыва звучало традиционное кантри. Электрогитары, электрические скрипки и народные голоса. Около половины столов и кабинок были заняты. За соседним с нами столиком за ужином собралась веселая молодежная компания из шестерых человек.
Женщины, все как одна красавицы, дружно смеялись. Трое парней явно были рады их обществу, они много улыбались, но мало говорили. Все трое были в рабочей одежде, с платками на шее, в пыльных джинсах и кожаных сапожках на каблуках, ковбойские шляпы лихо сдвинуты на затылок.
Женщины были одеты для вечеринки. Я пробыл в Техасе почти неделю и не видел в этих людях ничего необычного. Долгая поездка на машине вызвала во мне некое оцепенение, и я сидел, тупо глазея на компанию за соседним столом. Я задавался вопросами об их жизни: каковы были их надежды и чаяния, где они жили и работали, как познакомились друг с другом, какие сюрпризы преподнесет им будущее. Мне как будто на миг открылся мир, в котором я никогда не буду играть никакой роли, как бы сильно мне этого ни хотелось, хотя, привлеченный их добродушием, их приветливыми манерами, я все-таки в течение несколько мгновений сумел прикоснуться к нему.
