это звучит ужасно, но фейри знают, что к чему. Они знают, что для большинства из нас парная связь – это цель, которой необходимо достичь. Именно тогда к нам приходит любовь.
– А кто-нибудь когда-нибудь отказывался от этой связи? – спросила я, обернувшись, чтобы посмотреть на него через плечо.
– Иногда, – грустно ответил он. – К сожалению, не все могут любить того, кого выбирают для них Судьбы.
Мы немного помолчали. Калдрис понимал, что мне нужно время, чтобы обдумать то, о чем он рассказал мне утром. Что я не человек и что фейри считают, что самое главное – это любовь. И она имеет значение и заслуживает защиты, независимо от того, в какой форме решила проявиться.
Люди принуждали своих женщин вступать в брак без любви с мужчинами, которые никогда их не ценили, а фейри в отличие от них защищали любовь любой ценой.
Я вздохнула, и тело у меня свело от дискомфорта, когда Калдрис врезался мне в спину своими доспехами. Наша процессия резко затормозила, и Калдрис тоже остановил Азру. Впереди над тропинкой что-то, качаясь, свисало с крон деревьев.
Зимний ветер дул довольно сильно, заставляя этот предмет двигаться, несмотря на его размер, и ветка дерева, на которой он висел, сильно скрипела от напряжения. К ветке была крепко привязана веревка, впиваясь в кору и опускаясь вниз, чтобы обвиться вокруг шеи женщины. Когда ее тело еще раз качнуло ветром и закружило, я заметила остроконечные уши, которые указывали на то, что она фейра. Грудь была разорвана, ребра были вывернуты наружу, сломаны и свисали с туловища с прилипшей к ним разорванной красной плотью.
В груди у нее не было сердца, которое, и в этом можно было не сомневаться, сожгли в маленькой ямке в земле прямо под телом. Снег там растаял, а трава выгорела.
Калдрис спешился, наклонившись ко мне и перекинув ногу через круп Азры. Не оглядываясь, он пошел к тому месту, где свисала с дерева женщина-фейри, и было в жесткой позе его тела что-то, что казалось опасным. По связи я не почувствовала ничего – ни всепоглощающего чувства ярости, ни даже малейшего оттенка гнева.
– Калдрис? – спросила я, вздрогнув, когда он взмахнул мечом.
Он перерезал веревку в том месте, где она была обернута вокруг ствола дерева, чтобы ее можно было потуже затянуть.
Тело женщины бесформенной кучей упало на землю – абсолютно безжизненное, из которого даже человек не смог бы возродиться. Даже если бы ее оживил бог Мертвых, она все равно осталась бы мертва. Она была бы ходячим трупом.
Калдрис повернулся к нам. Глаза у него стали бездонно-черными, и я в изумлении уставилась на него. В этом взгляде, наполненном ночью, не было и следа синевы, ничего, кроме злобы, и его ярость обрушилась на меня так внезапно, что я вздрогнула.
– Черт, – выругался Холт, слезая со своей костяной лошади.
Он повернулся ко мне, взял поводья и протянул их Арамису. Затем провел рукой по моим запястьям и освободил от оков.
– Убери ее к чертовой матери отсюда.
Арамис кивнул, повернув свою лошадь так, чтобы она встала рядом с Азрой, и взялся за поводья. Пустив свою лошадь галопом, он заставил Азру ускориться, а я ухватилась за шею скакуна, изо всех сил пытаясь удержаться в седле. Он мчался назад тем же путем, которым мы шли, и Азра следовал за ним и уносил меня все дальше от остальных. Конь заржал в знак протеста, мотая головой, как будто не желая покидать Калдриса.
– Что ты делаешь? – потребовала я ответа, пытаясь вырвать у него поводья Азры.
– Нам нужно увезти тебя как можно дальше от Калдриса прямо сейчас, – сказал Арамис, на короткое время встретившись со мной взглядом.
Мы возвращались в сторону Черноводья по тропе, вдоль которой почти не было деревьев.
Нам надо было просто остаться в той хижине навечно, как я и хотела, спрятаться там и тайно жить полной жизнью. Мне очень хотелось попросить Калдриса об этом, но, подумав, я поняла, что мы подвергнем большой опасности живущих там людей. Только это и удержало меня от такой просьбы. В следующий раз, когда Стража Тумана обнаружит, что они укрывают и меченых, и фейри, они сожгут деревню дотла вместе со всеми ее обитателями.
Арамис внезапно остановился и заставил остановиться Азру, оглядывая поляну. Вокруг не было видно ничего, никаких признаков опасности, и я повернулась и посмотрела на него, тяжело дыша.
– Что с ним не так? – спросила я хриплым срывающимся голосом, пытаясь усесться поудобнее, пока мы стояли.
– Он провел несколько гребаных столетий без своей половины – вот что с ним не так. Этого вполне достаточно, чтобы одичал любой фейри, даже при благоприятных обстоятельствах, но с учетом того, что пережил он, вероятность потери контроля над собой возрастает, – ответил Арамис, продолжая осматривать поляну.
Он вел лошадей рысью, осторожно выбирая дорогу, поскольку и сам был охвачен напряжением.
Ярость, струившаяся по нашей с Калдрисом парной связи, была абсолютно ни на что не похожа и соперничала только с гневом, вспыхнувшим во мне прошлой ночью. Она была всепоглощающей, ужасающей по своей силе и угрожала сжечь этот мир дотла и забрать пепел в качестве военного трофея.
– Никогда не видела его таким раньше. Не понимаю, чем это вызвано.
– Маб убила его отца, вздернула на виселице. А тело оставила висеть, и оно неделями гнило в ее тронном зале. Калдрису тогда было всего столетие от роду, – ответил Арамис, повернувшись ко мне.
Он сглотнул, и его взгляд скользнул мне за плечо. Я обернулась и обнаружила одинокую фигуру, стоявшую на снегу в нескольких футах от меня.
Моя половина склонила голову набок, его поза была нечеловеческой, когда он медленными шагами направился к нам.
– Слезь с коня, – сказал Арамис, набрасывая поводья обратно на шею Азры.
– Но ты сказал…
– Слезь с гребаного коня, пока он его не убил, чтобы добраться до тебя, – приказал Арамис, тоже спрыгивая со своей лошади.
Он хлопнул ее по заду, направляя обратно к группе, которую мы оставили за спиной. Мне оставалось только надеяться, что они все еще живы – по крайней мере, те из них, которые были живы изначально.
С рук Калдриса капала кровь, а ногти превратились в острые черные когти. Меч выпал у него из рук, а другого оружия видно не было, пока он шел к Арамису.
Я слезла с Азры, нервно сглотнув, и направила его следом за лошадью Арамиса. Арамис увеличил дистанцию между нами, слегка отступив, когда Калдрис направился прямо к нам.
– Трус, – прошипела я ему, скривив губы в рычании, глядя в мерцающие глаза смерти.
Мне надо было верить, что Калдрис не причинит мне вреда. Даже находясь в таком диком состоянии, объятый яростью и поглощающим его безумием.
Верить?
– Он выпотрошит
