Лес встретил ее птичьими голосами, шумом лиственниц, терпкими запахами увядающих трав. Прижимаясь к обросшей мхом стене, девочка обогнула избушку, держа пистолет наготове.
Никого. Никаких следов желтоглазого обитателя избушки. Только на маленьком, похожем на могилку, холмике торчал покосившийся деревянный столб с прибитой ржавым гвоздем растрескавшейся табличкой. На табличке можно было прочесть расплывшуюся от дождей непонятную надпись: БАРАКИ АДА.
План действий Маруси был, как обычно, прост: вернуться на то место, где она вчера повстречалась с медведем, найти тропу и двигаться по ней. И, чтобы претворить этот план в жизнь, требовалась самая малость – вспомнить, откуда она пришла к странной избушке.
– Вроде бы я падала, – шепотом рассуждала Маруся, тревожно озираясь. – А раз падала, значит, там была горка. Склон. Точно, вот он!
Девочка сделала шаг, другой – и застыла как вкопанная. Застыла, потому что увидела, как ветви кустов на другой стороне прогалины раздвинулись и из зарослей появилось такое кошмарное существо, какое не могло привидеться ей даже в самых жутких фантазиях.
Это был высоченный монстр, весь покрытый густой и длинной рыжей шерстью. Он двигался на задних лапах, как человек, но при ходьбе помогал себе невероятно длинными «руками». «Руки» эти даже у локтей в обхвате запросто могли посоперничать с Марусиной талией. Широкие плечи, которым позавидовал бы и чемпион мира по тяжелой атлетике, короткая толстая шея – и маленькая лысоватая голова тыковкой, украшенная большими ушами. Толстый сплюснутый нос, узкий лоб, лохматые брови, густая борода. С заросшего диким волосом лица – или морды? – на Марусю пристально смотрели желтые глаза.
Те самые, ночные. С вертикальным зрачком.
Бежать – поздно.
Существо приближалось, приглушенно рыча.
– Стой! – в ужасе закричала девочка, поднимая пистолет. – Не подходи! Я стрелять буду!
Сердце заколотилось, в ушах зашумело.
– Адреналин, опять проклятый адреналин!
«Нет! Не смей! – приказал себе Маруся. – Если каждый раз так поддаваться панике, то не выжить. И папу не спасти».
Лохматое существо между тем остановилось, сбросило с плеч плетенный из веток короб. Открыв огромную губастую пасть, оно издало какие-то звуки, но до Маруси вновь долетел лишь звериный рык.
– Уходи! – снова закричала она. – Пошел вон, урод волосатый! Учти, я выстрелю!
И, задрав ствол пистолета в небо, Маруся надавила указательными пальцами обеих рук на спусковой крючок.
Та-дах!
Выстрел оказался не таким громким, как ожидала девочка. Стреляная гильза улетела в траву, кисло запахло порохом. Отдача была очень сильной – Маруся едва не выронила пистолет. Вопреки ее ожиданиям, звук выстрела вовсе не напугал чудовище. Оно снова что-то прорычало и спокойно двинулось к девочке, требовательно протягивая могучую лапу.
«Я должна его убить, – Маруся почувствовала, как у нее холодеют руки, – иначе он убьет меня». Прицелившись в гиганта, она на всякий случай крикнула:
– Ты сам напросился! Стреляю!
И нажала на спуск. Пистолет сухо щелкнул.
Осечка!
Маруся снова нажала, потом еще раз и еще – результат тот же.
Щелк! Щелк! Щелк!
Пока она безуспешно пыталась выстрелить, косматый великан приблизился вплотную. Он вытянул лапу и осторожно, двумя пальцами, выдернул из рук Маруси пистолет.
– Патрон больфе нету, – виновато прогудел низкий голос. – Уф… Тфоя последний патрон стрелять. Зафем? Тфоя – челофека. Уф… Я люблю челофекоф. Хорофо. Нрафится!
Говорящий монстр!
У Маруси подкосились ноги, и она неловко присела на траву.
Он оказался не только говорящим, но и вполне разумным. По крайней мере Маруся знала немало «челофекоф», как называл хозяин избушки людей, соображающих гораздо хуже, чем он.
И еще гигант не собирался ни убивать, ни обижать Марусю. А совсем наоборот – хотел ей помочь. Он так и сказал:
– Уф… Тфоя медфеть фидеть. Тфоя бояться. Моя ходить, медфеть пугать. Моя – тайга глафный. Тфоя – гость. Уф… Моя помогать гость. Хорофо! Нрафится!
– А ты кто? – просипела Маруся, приходя в себя. – Как тебя зовут?
– Моя! – прогудел великан, ударив себя чудовищным кулаком в волосатую грудь. – Здесь жифу. Дафно.
– Моя? Это не имя, – покачала головой Маруся.
Страх куда-то испарился. Она расслабилась, улыбнулась, про себя отметив, что от хозяина избушки, в отличие от вчерашнего медведя, не пахнет зверем. Да и вообще ничем не пахнет.
Так, двухметровый рыжий чебурашка. Нервно хихикнув, Маруся продолжила задавать вопросы.
– Как тебя называют?
– Моя назыфают? – удивился гигант, помогая девочке встать на ноги. – Уф… Уф… Мам-ефа говорил: «Рыфык». Уф…
– Что за имя такое «Рыжик»? – удивилась Маруся. – Я буду называть тебя Уф.
– Уф? – существо наморщило и без того узкий лоб. – Уф… Мофно. Тфоя фсе мофно. Тфоя – челофека. Моя любит челофека. Хорофо. Нрафится!
– Вот и славненько! – обрадовалась Маруся. – Но ты не сказал, кто ты. Снежный человек?
– Не, – гигант отрицательно замотал головой с такой силой, что у него затряслись губы. – Моя куфать хочет. Тфоя дом ходить нрафится? Хорофо?
– Хорошо, – кивнула Маруся.
– Пойдем куфать. Потом гофорить. Нрафится?
– Пошли, – согласилась Маруся. Несмотря на то что в голове накрепко засело «Муся! Не верь никому», рыжий великан не казался опасным.
Когда они приблизились к двери, Уф согнулся, толкнул ее и протиснулся в избушку. Маруся вспомнила, как некоторое время назад она пыталась выбраться наружу, и ей стало смешно и стыдно одновременно. Дверь не была заперта, просто открывалась вовнутрь.
Котел с похлебкой Уф опустошил за несколько минут. Потом он уселся на свое ложе, по пояс утонув в душистом сене, и довольно прогудел:
– Уф… Куфать хорофо. Нрафится! Плохо – моя курефа нету…
«Курефа? – не поняла Маруся. – А, курева! «Беломорканал»! Она сунула руку в рюкзак, нашарила коробку, ногтем поддела край картона, вскрыла. Внутри оказались бумажные, наполовину пустые трубочки с табаком. Вытащив одну, Маруся протянула ее гиганту. Тот обрадованно вскочил, бережно взял трубочку, вставил в рот.
– Курефо! Папирофа! Тфоя добрый.
– Меня зовут Маруся, – спохватилась девочка.
– Ма-ару-уфя-я… – раздельно произнес Уф, словно бы пробуя имя на вкус. – Хорофо… Нрафится. – И тут же засуетился, шаря лапищей под лежанкой. – Огонь… Моя надо огонь!
Он выгреб несколько грязных сухих палочек. Усевшись прямо на пол, по-обезьяньи зажал ногами расколотое вдоль полешко, вставил в выемку круглую палочку и принялся быстро-быстро крутить ее между ладоней.
«Так добывали огонь древние люди, – подумала Маруся кадры из какого-то учебного ролика. – Бедный, как он живет здесь, у него же даже спичек нет!»
