– Подсади меня!
Светлан подбросил девушку в седло и сказал:
– За теми соснами – видишь? – начинается тропа, которая выведет тебя к городу. Она короче, да и не думаю, что герцог будет торопиться, – ему надо привести себя в порядок. Чао, малышка!
– Следующий визит за тобой, – крикнула принцесса, пуская коня вскачь. – Я жду!
– Ах, ах! – отозвался Светлан. – Привет королю!
Подождав, пока она скроется за деревьями, Светлан перевел озабоченный взгляд на шалаш. Следовало спешно перебазироваться в безопасное место. Дожидаться возвращения герцога, алчущего мести и с подкреплением, у него желания не было.
Остаток дня Светлан посвятил переезду и изготовлению простейшего охотничьего снаряжения. Вечером из своего неказистого лука ему удалось подстрелить тетерева, и Светлан устроил себе пиршество, отъевшись за два дня вынужденного вегетарианства. После захода солнца он долго сидел у костра, завороженно глядя в огонь и лениво размышляя на несколько тем сразу. Спать не хотелось: сказывался поздний подъем, да и события прошлой ночи еще маячили в памяти.
Потом он решил искупаться и, погрузившись в теплую воду, неторопливо поплыл, глядя в глубину, где скользили призрачные огни, заслоняемые неясными тенями, словно там кружил русалочий хоровод. Зрелище было красивым и в меру жутким, но когда ему стали чудиться чьи-то осторожные прикосновения, будто его трогали любопытные руки, Светлан поторопился убраться из воды.
Из опасения ночного визита герцога спать лег одетым, пристегнув к поясу нож и положив меч у изголовья – на манер бывалых вояк. Долго ворочался, кляня себя за нарушение режима. Наконец сон пришел – зыбкий, прерывистый, полный причудливых видений. То снилась Анджелла, скачущая вокруг костра на голом герцоге; то дворец на болоте, безлюдный, но наполненный таинственными звуками и тенями; то похожий на людоедское логово замок, в центральном зале которого восседал на троне громадный зловещий паук; а то – он сам, Светлан, мчащий напролом через лес, подгоняемый ужасом и чьей-то неодолимой волей, чувствуя на плечах тяжесть безжалостного всадника…
Напрягшись, Светлан вынырнул из кошмара, открыл глаза. Бросил взгляд на вход и похолодел. На фоне звезд четко вырисовывался неподвижный силуэт. Светлан рывком ухватился за меч, вскочил. Бесшумно скользнув в сторону, тень исчезла. Светлан кинулся к выходу, споткнулся и, теряя меч, полетел кувырком. Тут же кто-то упал ему на спину, шею стиснули чьи-то жесткие колени, скулы перетянули ремни. Отчаянно рванувшись, он высвободился, взмахом руки отбросил от себя нападавшего и вскочил на ноги.
Безмолвная тень метнулась к кустам, Светлан бросился вдогонку. Тень нырнула в заросли на секунду раньше, и сейчас же оттуда взмыла в воздух громадная птица. В азарте Светлан прыгнул и уцепился за когтистые лапы. Бешено работая крыльями, птица тяжело тянула вверх. Когда Светлан спохватился, они уже летели высоко над лесом. От взгляда вниз его бросило в холод. Теперь – кто быстрее устанет, подумал он, лихорадочно прикидывая, сколько еще сможет продержаться.
Светлан вдруг увидел прямо перед собой хищный клюв: птица целилась ударить.
– Только сунься! – пригрозил Светлан. Повиснув на одной руке, он выхватил из-за пояса нож.
– Нет! – гортанно крикнула птица, поднимаясь еще выше.
– Вниз! – рявкнул Светлан, взмахнув ножом. – Слышишь, тварь?
– Нет! – стонала птица. – Пусти!..
– Спятила? Да я же костей не соберу!
Спрятав нож, он снова повис на обеих руках. Пальцы начинали неметь, но и птица выбивалась из сил. Взмахи крыльев становились все реже, они опускались. Скоро верхушки деревьев стали бить Светлана по ногам, и он испытал искушение прыгнуть на дерево поразлапистей – однако предпочел плавную посадку. Они зависли над крохотной полянкой, метрах в трех от земли. Птица сражалась до последнего, прилагая героические усилия удержаться в воздухе, но уступала. Светлан опустил голову, выбирая, куда ставить ноги, как вдруг корявые птичьи лапы стали гладкими на ощупь. Он глянул вверх и обмер. Его ладони сжимали щиколотки девичьих ног. Девушка била теряющими форму крыльями по ветвям, искаженное мукой лицо мертвело.
– Пусти! – выдохнула она. – Не могу… больше. Тяжко!
И они рухнули. Светлан успел подхватить обмякшее тело ведьмы, спружинил ногами. Уложив ее на траву, присел рядом, переводя дух.
Застонав, девушка открыла глаза.
– Ну что, Лаура, – спросил Светлан, – будем мириться?
– Нет, – прошелестел ее голос.
– В конце концов, это свинство! – возмутился он. – С какой стати я должен с тобой возиться?
Хватаясь пальцами за траву, Лаура пыталась приподняться, но сил уже не оставалось.
– Труба зовет? – ехидно осведомился Светлан. – Не налеталась еще? Ух, моя бы воля!..
Легко подняв девушку на руки, он зашагал по направлению к избушке старой ведьмы.
В ожидании бабки Светлан сидел на крыльце, лениво болтая с зевающим Псом. Несколько раз из-за деревьев возникали разбойного вида личности и одинаково пропитыми голосами спрашивали хозяйку. (Или это был один и тот же?) Пес всякий раз обстоятельно отвечал, что бабки нет и когда будет – неизвестно, и личности без дальнейших расспросов растворялись в гуще леса.
– Шел бы ты спать, – зевнув в очередной раз, посоветовал Пес. – Бабка иной раз под утро возвращается.
– Подожду, мне не к спеху.
– Да ты не тревожься, очухается Лаура. Ей не впервой.
– Что так?
– А неистовая без меры, себя не бережет. Узды не терпит, даже собственной. Такие быстро сгорают.
– Уж ты-то не сгоришь.
– А чего? На цепи, зато сыт и бестревожен.
– Не лопни от гордости-то.
– Гордость – чувство беспокойное, – возразил Пес. – А я просто доволен, гордости тут нет.
Пес застыл, навострив уши.
– Бабка летит, – сообщил он. – Веселая. Ну, будет!..
Он полез задом в конуру.
Над деревьями мелькнула черная тень и рванулась на Светлана. Невольно он выбросил перед собой руки, но бабка лихо осадила помело у самого крыльца.
– Явился! – закричала она с бесовской радостью. – Ух, сладкий мой! Знала я: не послушаешься. Ну, держись!
Бабка взмахнула руками, что-то выкрикнула пронзительно. Крыльцо вдруг заходило ходуном, оторвалось от земли и вознесло Светлана метра на полтора.
– Цыпа, цыпа, цыпа… – звала старуха, отступая к лесу. Тяжеловесно раскачиваясь, дом двигался за ней. Стоящее на краю поляны дерево склонилось ему навстречу, накрыв ветвями. Тело Светлана оплели тугие ветки – да так плотно, что рукой не шевельнуть, – и потащили с крыльца. Оказавшись на земле, он уперся, напряг мышцы. Ветки затрещали, правая рука вырвалась, метнулась к поясу. Сверкнул нож, несколько веток мягко спланировали на траву, остальные взмыли, как ошпаренные, ввысь.
