как…
— Как у младенца, — закончила за запнувшуюся девчонку докторша.
О, похоже, в этом мире тоже есть выражение «гладкое, как попка младенца», но девушка постеснялась его употребить.
— Также пыльца исцеляет раны и травмы, — продолжила докторша. — Но вот руки взрослого человека определённо слишком загрубелые, чтобы избежать воздействия пыльцы. И доводить их до состояния младенческих рук не имеет смысла, а порой и вредно. Например, стирая мозоли от рукояти клинка.
Кстати, а где мой чёрный клинок, упавший с неба по магическому призыву? Улетел обратно или остался? Неплохой меч-то, мне пригодился бы.
— Потому пыльцу крайне редко втирают в кожу руками. Разве что ранеными, в целях лечения обоих.
— А чем тогда втирают? — озадачился я.
— Ну-у… — докторша теперь тоже покраснела, а Вяземская давно лицом напоминала помидор. — Участками тела с наиболее нежной кожей… А там уж кому как удобнее…
Я воззрился на женщину, вскинув левую бровь и прищурив правый глаз. В общем, перекосило мою морду знатно…
Чё? Это она имела в виду то, что я подумал? Или моя мера испорченности, как жителя конца первой четверти двадцать первого века, владеющего интернетом, давно переполнила все эти меры? Ну, как в шутке насчёт того, что свою меру алкоголя надо знать, а мера как единица измерения — это двадцать шесть литров.
Правда, я до конца точно не понял, что докторша подразумевает. Потому что у меня возникло сразу несколько вариантов. Как минимум три.
— Погодите… — наконец, собрал мысли в кучу я. — У Вяземской как раз рука травмирована…
— Госпожи Вяземской, — тут же ехидно поправила меня девушка. — Уж если по фамилии обращаешься. Или уж зови нормально, по имени.
— Нет уж, госпожой тебе со мной точно не быть, — фыркнул я. — А имя забыл.
— Вот ты… — девушка прямо буквально заскрипела зубами, я это услышал. Зря она так, потом к стоматологам бегать замучается. — Изольда я!
Блин, где справедливость⁈ Почему она — Изольда, а я — Демьян⁈ Я-то думал тут у всех старорусски-посконные имена. Ан нет, кажись, это только мне маменька с папенькой так подсуропили… Тьфу, да что ж я сам на такую древнюю манеру речи скатываюсь даже в мыслях-то?
— Рукой тоже повтирает пыльцу немного. — Докторша снова проигнорировала наши пререкания. — И лицом, чтобы убрать синяк. И… Где ещё есть синяки и при этом нежная кожа.
Вяземская уже алела, как маков цвет. И не только лицом, шея тоже покраснела. Может и ниже, но там уже начинался ворот ночнушки, да к тому же девчонка прикрыла руками грудь.
Грудь, которой будет тереться о мой торс. Чтобы убрать синяки от моих пальцев и потом не расходовать пыльцу зазря… Хотя это под вопросом. Может, женщины это выдумали для того, чтоб магический лечебный эффект от пыльцы им таким образом подтяжку груди делал. Хотя в девятнадцать Изольде это точно пока без надобности.
— Или, если госпожа Вяземская не желает, я займусь вашим лечением сама.
На этих словах докторша потеребила верхнюю перламутровую пуговку халата, заставив меня сглотнуть. А может, просто послать Вяземскую с её синяками куда подальше, пускай выписывается? А мы с докторшей тут… Займёмся медицинскими процедурами. И, может, не только ими.
— Да желаю я, желаю, — проворчала Изольда. — Только пускай он глаза закроет и не смотрит!
— Вообще-то я бы хотел контролировать процесс на случай возможного нецелевого использования моей пыльцы, — тут же не согласился я.
Да что ж такое… Какая-то идиотская ситуация, будто в дурацком аниме! Две фигуристых красотки, одна помладше, другая чуть постарше, одна из которых точно будет тереться об меня голой грудью, и… При этом ничего эротического в этом действии не предполагается, чисто медицинская процедура. А распускать лапы в процессе с моей стороны будет как-то глупо. Ну, в отношении Изольды точно, она только психанёт. Вот с докторшей наедине — возможно. Но скорее это я себе придумал, потому как ситуация располагает.
И гормоны в теле бурлят. Если буду об этом размышлять, сейчас простыня встанет, как вигвам. Тогда Вяземская точно разорётся. И не факт, что меня вообще в итоге лечить станут.
Как Демьян собирался втирать себе пыльцу? Просто рукой, наплевав на лишний расход? Надеюсь, денщик Петька по плану не должен был в процессе участвовать… Тьфу ты! Остановись, воображенье, ты больно!
Докторша тем временем срезала повязку на руке Изольды скальпелем, который нашёлся на столике у двери. Найдя в шкафу мой китель, она извлекла из кармана пакет с пыльцой и вскрыла его тем же скальпелем. Сдёрнув простыню вниз, даже ниже, чем требовалось, она щедро сыпанула пыльцу мне на грудь. Этак четверть пакета разом. Пыльца зашипела, сразу вступив в реакцию с кожей, и начала впитываться.
— Очень тяжёлый случай, — прищёлкнула языком докторша. — Поначалу даже втирать не надо. Но потом всё же потребуется.
Ага, наверное, Демьян собирался только ослаблять распространение этой чёрной дребедени по чуть-чуть, обойдясь без втирания.
Изольда прикоснулась к моей груди запястьем, морщась при этом. Но стоило её коже коснуться пыльцы, болезненные гримасы сразу исчезли.
— Хватит, — остановила её докторша. — Теперь фингал.
— Я…
Вяземская успела только убрать руку и пискнуть, как докторша ухватила её за волосы и прижала к моей груди левой стороной лица. Смотрелось это… Специфично. Всего лишь к торсу ведь прижимается, да ещё и щекой. Но оттуда не так сложно скользнуть ниже…
— Всё.
Докторша оттащила девушку от меня. Я взглянул на её раскрасневшееся лицо, уже без зеленоватого оттенка синяка под глазом. А мне на грудь посыпалась ещё одна порция пыльцы. Я взглянул туда — ну да, чёрные осьминожьи щупальца чуток поубавились, но до полного исчезновения ещё далеко, вторая доза точно нужна.
— Теперь закройте глаза, господин Соловьёв, — велела докторша, достав из кармана халата повязку для сна, которую используют, когда свет мешает.
Подготовилась и всё спланировала заранее… Я послушно зажмурился и позволил надеть на себя повязку. А потом поверх ещё и женская рука легла, чтоб точно не подсматривал. Послышалось шуршание стягиваемой ночнушки.
В свои восемнадцать-девятнадцать я бы изо всех сил ругал Вселенную за то, что упустил такое зрелище. Хотя и одних ощущений от трущейся о моё тело женской груди хватило бы надолго… Сейчас — совсем другое дело.
Да, было приятно. И непроизвольную реакцию тела, вызванную гормонами, я остановить не смог. Да не
