Что же теперь — бегать, не разбирая пути, вроде курицы с отрубленной головой? Убийцы бегают быстрее.
За спиной затрещал реечный щит. Злодеи попросту его ломали.
Надо удирать… Что за черное пятно выделяется на темном фоне живой стены, у корней?
Отверстие! Водосток! Чтобы дождевая вода уходила с дорожек…
Альбинская принцесса, метящая на королевский престол, легла на живот и змеей вползла в отверстие, обдирая руки и лицо о корни.
Песок сменился глиной, и принцесса головой вперед заскользила вниз по косогору.
— Руби ветви! — послышался позади голос третьего убийцы.
Энния с трудом поднялась. Она очутилась в глухом уголке парка. Ни дорожек, ни домиков, ни людей. Хотя… вон там, за кустами, видна крыша беседки.
Из последних сил принцесса побежала к надежде на спасение.
Шпаги звон, как звон бокала,
С детства мне ласкает слух.
Шпага многим показала,
Что такое прах и пух!
Ю. Энтин
Как же это досадно и обидно — свалять дурака! Ладно бы еще Дик был деревенщиной, впервые оказавшимся в большом городе! Но изучить все закоулки Белле-Флори и Порт-о-Ранго — и угодить в такую простенькую, такую нехитрую ловушку!
Она была очаровательна, эта смешливая блондиночка в малиновом платье и такого же цвета маске! Так и льнула к Дику, висела у него на локте, взахлеб щебетала про утехи и забавы Стрекозиных прудов. Предложила осмотреть тихую, уединенную часть парка за «цветочным лабиринтом», где такой милый пруд, такая славная беседка и совсем не бывает докучных гуляк…
Что ж, девица не солгала. Вот он, милый пруд. Вот она, славная беседка. И никаких докучных гуляк. Вообще никого нет. И девицы тоже. Исчезла, как призрак, прихватив на память кошелек Дика. Остались лишь концы срезанных завязок на поясе…
Ну и ладно. Дик не повесится из-за горстки мелочи. Не такой уж он дурень, чтобы тащить в Стрекозиные пруды серебро. А медь… ну, пусть достанется веселой блондиночке в награду за пьесу, которую та для него разыграла!
Лягушки в пруду насмешливо распелись: «Ква-ква-ква, Дик про-стак! Ква-ква-ква, Дик про-стак!..»
Парень бросил с глинистого откоса в пруд комок земли. Нахалки притихли… вот так-то, знай наших, мы опасные и грозные, мы всяким квакушкам не позволяем себя оскорблять!
Дик с сожалением взглянул на беседку над откосом (как славно им было бы тут с блондиночкой!) и собрался уходить.
Тут-то вечер и перестал быть скучным.
Из кустов напролом к беседке вывалился человек. Слабый лунный свет обрисовал женскую фигуру в сером платье.
— За мною гонятся убийцы! Помогите!
И женщина в сером юркнула в разросшиеся у пруда кусты сирени, затихла там, затаилась.
Дик сразу понял, что это не глупый розыгрыш. Поверил, хотя в задыхающемся голосе не было мольбы — был приказ, повеление.
Бенц отступил к стволу липы, в черную тень. И вовремя: преследователь с шумом и треском ветвей появился в пятне лунного света.
Первое, что увидел Дик, — темная фигура и отблеск луны на клинке длинного кинжала.
Второе, что он понял, возникая рядом и подставляя убийце ногу, — то, что перед ним вновь женщина. Открытие не помешало Дику сделать свирепой даме подножку и подтолкнуть в спину, когда она споткнулась. Не галантно? А плевать! Раз бегаешь тут с кинжалом — пожалуй, голубушка, в пруд!
И полетела злобная незнакомка кувырком по глинистому откосу, и плеснулась тина, и шарахнулись лягушки от крепкой виктийской брани.
Дик это слышал, но не видел, потому что со шпагой наготове встретил второго противника. Выпад… и мимо! А незнакомец круговым движением ударил провалившегося в выпаде Бенца по ногам — пришлось прыгать и отвечать в прыжке. Реплика вышла не блестящей: Дик сбил с негодяя шляпу, всего-навсего.
Ага, у мерзавца тяжелая шпага, может и колоть, и рубить. А на помощь ему уже спешит сообщник. Совсем занятно… А ну, побегаем!
Дик отступил в беседку, оба врага бросились следом.
В беседке Дик не задержался: перемахнул через перила, шагнул в сторону, затих.
Тот, без шляпы, оказался неосторожен: прыгнул через перила — и получил удар в бок.
Дик не стал проверять, жив враг или нет: на перилах возник второй и замер там, вглядываясь в темноту. Осторожный!
— Эй, сударь! — подал голос Дик. — Развлечемся? С меня музыка, с вас танцы!
Спрыгнув с перил, незнакомец наступил на тело сообщника и глухо выругался, помянув Гергену.
— Верно, без нее не обойдется, — учтиво согласился Дик. — Она уже поджидает одного из нас.
Клинки коротко залязгали.
— Ты — человек Данкерна? — спросил незнакомец меж двумя ударами стали о сталь.
— Я — человек «Миранды».
— Что-о?
Тучи разошлись шире, жиденький поток света стал ярче, яснее.
Враг попался неглупый, навязал Дику бой на кончиках шпаг.
— На кого работаешь? — продолжал он проявлять любознательность. — Если наемник — мы заплатим больше.
— А эта забава только для наемников? — огорчился Дик. — Случайному прохожему развлечься не дозволено?
— Иди ты ко всем демонам… случайный! — хохотнул противник. — В дворцовых играх случайных людей не бывает!
Шпага его продолжала прощупывать оборону Дика, выискивая слабые места.
Да пожалуйста! Дик учтиво показал ему парочку своих слабых мест. Но, видно, плохо сумел скрыть учтивость: умный противник не стал бить ни в бедро, ни в бок, как Дик ни подставлялся.
Снизу слышались виктийские проклятия: сообщница злодея безуспешно пыталась выбраться из пруда.
— Ваша дама слегка раздражена? — поинтересовался Бенц. — Вам бы сводить ее к Безансу на представление, а не по кустам таскать.
— Да провались она!.. — злобно бросил убийца.
«Она и провалилась, — подумал Дик. — Не составишь ли ей компанию, приятель?»
И усилил напор, оттесняя противника к откосу.
Убийца отступал шаг за шагом, время от времени пытаясь перейти в атаку, но получая резкий отпор.
Наконец он, решив швырнуть все на кон, устремил таранный удар в грудь Бенца.
Дик отбил удар с простым прямым рипостом и ухитрился зацепить противника. Рана оказалась неглубокой, но едва не решила исход поединка: отшатнувшись, убийца оступился на краю откоса, извернулся всем телом и упал — но не вниз по глинистому склону, а на траву в двух шагах от Дика. Сейчас бы шагнуть вперед и добить врага… но все в душе молодого капитана восстало против этого.
— Поднимайтесь, сударь, — сказал Бенц учтиво.
Он еще не договорил — а противник уже стоял на ногах, и шпага его была наготове. Луна высвечивала его растрепанные волосы, черную бороду, широкие плечи. Кровь не видна была на темном камзоле. Убийца напомнил Дику эдона Манвела. Даже хриплый голос был похож на голос ду Венчуэрры, когда бретер выплюнул с ненавистью:
