библиотеки, которые хотел?
– Да, скачал все, что нужно.
– Научишь меня пользоваться?
– Конечно.
Речь шла о программах и приложениях, которые я закачал во внутреннюю память коммуникатора. Когда начался демонтаж станций, осуществляющих связь в Техно, я рассказал Виктору, что хочу сохранить несколько местных технологий. Он тогда предупредил меня, что многое из того, что тут есть, может быть крайне вредно для развития Родного. И чтобы я не вздумал просто так делиться и выкладывать взятое. Но для себя мы сохранили кое-что полезное. Например, я накачал медицинских диагностических программ, проектировочных программ, курсов обучения языкам и много другого.
Емкость моего коммуникатора была более ста терабайт. Я закачал в него около семидесяти терабайт разных полезностей. Во всем этом многообразии мне, наверное, в жизнь не разобраться. Но многое могло пригодиться. Виктор очень просил чтобы я, если найду применение этой информации в Родном, поставил его в курс дела, посоветовался с ним. Мы пришли к выводу, что, если не хотим для Родного судьбы Техно, то не должны вмешиваться и ускорять развитие нашего общества.
Я не брал с собой ни Светлану, ни коммуникатор в подарок для НП, ни драгоценные камни для любимой женщины. Просто не мог этого сделать. Поэтому прихватил то, что мог – знания, информацию.
Сейчас в коммуникаторе постоянно горел значок отсутствия связи с основным протоколом. Вышки связи были разрушены, а спутник не покрывал территорию острова. Именно это и привело к вспышке агрессии у жителей острова. Кроме того, что они не могли больше бесконтрольно заказывать алкоголь, на острове стали погибать люди. Последней каплей стало рождение больного ребенка в одной из рыбацких деревень, за которым никто не прилетел. Малыш умер через три дня. Он был первенцем в рыбацкой семье. Сначала событие вызвало недоумение, потом гнев, который и вылился в протестное движение. Была б моя воля, я бы все вернул на круги своя, когда это было еще возможным. Но и Виктор, и Элиза твердили мне, что так и нужно, что дети должны умирать, что выживать должен сильнейший. И вот теперь я – главный враг, виноватый во всех страшных событиях, которые начали происходить.
Мы добрались до леса, где тек ручей, о котором говорил Виктор. На ручье была сделана запруда из камней, там и стоял катер. Тяжелый катер – Виктор серьезно подготовился. Перебросить его в Радужное было непростым делом. Виктор поймал мой взгляд:
– Я постараюсь помочь, Алексей. Вдвоем-то точно управимся. Без теплой одежды и провизии я бы не решился переходить в Родное. По моим прикидкам, мы можем выскочить где-то в Японском море. Хорошо, если у наших берегов, а если нет? Путь домой может оказаться очень непростым.
– Японское море где-то очень далеко, да?
– Это на Дальнем Востоке, дубина. Я очень надеюсь, что мы будем недалеко от Владивостока. Этот катер – единственное судно, которое удалось достать. И он не особо приспособлен к большой волне. Поэтому я взял кое-какое спасательное оборудование, от парома открутил. Как, в общем-то, и сам катер.
– А как ты его сюда приволок?
– О, это отдельная история. Местные контрабандисты, что бухло на пароме таскают, ящики не шибко любят самостоятельно носить. Вот они и спрятали в трюме четырех модулей-носильщиков. Помнишь, шарики такие, с ручками?
– Ага, помню.
– Ну я и думаю, чего зря железкам пропадать? Они мне катерок и притащили сюда. А сейчас, Алексей, ты мне должен подробно рассказать, как ты ходишь в другие измерения, как носить грузы. Я думаю, мы должны синхронизировать усилия.
Я подробно все рассказал. Решение было простым – взяться за катер четырьмя руками, сконцентрироваться и оттолкнуться от берега. После этого мы должны оказаться в Радужном.
Вдруг со стороны леса послышался странный шум. Было похоже, что меня вычислили и начали погоню. Не теряя время, мы отвязали катер и встали в позицию.
– Ну, Змей, давай, на счет три!
Я решил использовать его кличку-позывной. Мне казалось, что в такой момент это поможет ему собрать все силы. Змей, похоже, не возражал. Он весь словно собрался, подтянулся. Мы развернули катер кормой к центру запруды, легли на нос, я открыл портал, каким-то неведомым органом почувствовал помощь Виктора и толкнул.
Катер оказался очень, очень тяжелым. К тому же я давно не тренировался. На мгновение в глазах потемнело, дыхание сбилось. Получив удар в грудь, я почти выбился из сил. И когда отчаяние готово было поглотить меня, я понял, что переход состоялся. Я сделал вдох, открыл глаза и увидел, что Виктор потерял сознание и свалился с катера в море.
«Только этого не хватало», – устало подумал я, но каким-то чудом успел схватить его за ворот. Инстинкты работали хорошо. Пришлось, правда, соскочить в воду. И теперь я держался одной рукой за борт, а другой держал Виктора за ворот комбинезона. Такая ситуация в шахматах называется цугцванг – любой ход приводит к поражению. Отпустить Виктора означало утопить его, отпустить катер – погибнуть вдвоем. Я висел на руке, боясь потерять и катер, и Виктора, и ждал, пока он придет в себя. Я помнил, как как первый переход с большим грузом совершенно выбил меня из сил. Но надеялся, что вода, пусть и теплая, поможет моему попутчику быстро восстановиться.
Ожидание тянулось мучительно-долго. Но вот Виктор застонал и открыл глаза.
– Слава Богу, ты жив. А то я уже начал подумывать, может утопить тебя тут.
Виктор явно был дезориентирован и не понимал, куда и зачем попал, поэтому мои шутки были некстати.
– Алллеша, где мы?
– В Радужном, Змей, в Радужном. Давай, приходи в себя, мне тебя в катер не затащить.
– Не знал, что это так тяжело…
– Что тяжело?
– Переходить в другое измерение.
– Это от груза зависит. Если один идешь, все проще.
– Не выдержу я второго такого перехода, Лех…
– Да уж.
Мы залезли на катер, я осмотрелся.
– Виктор, как нам сориентироваться? – В Родном тоже была кругом вода.
– Главное понять, где Север, тогда вектор движения будет понятен. – Виктор тоже встал и заглянул в Родное.
– О, я тоже его вижу, интересно! Так, солнце расположено одинаково и там, и тут. Значит Север там, – он показал рукой вдоль левого борта, – а Юг там он, – махнул он в другую сторону. Теперь понятно, куда нам двигаться. Рано или поздно доберемся до берега.
Виктор включил двигатель катера и мы поплыли. Море в Радужном было спокойным – скорее всего из-за небольшой глубины. Такого мнения придерживался Виктор. Он думал, что суша вообще занимала довольно небольшой процент общей поверхности этой планеты. Именно
