Геарой плыл большой летающий остров, а вскоре с разных сторон показалось и еще несколько островов поменьше.
Джарк поднял меч.
– Ведь это же ничего не значит, правда? – прорычал он.
– Правда, – Прай пригнулся и маленькими шажками пошел по кругу. – Зря ты в это ввязался. Власть тебе не по зубам.
Не отвечая, Джарк прыгнул к Праю, одновременно нанося сильный и резкий удар. Прай отбил его, ушел в сторону и прикрылся щитом. Тейя, оказавшаяся за спиной Джарка уже занесла над тем топор, но Прай остановил ее яростным взглядом и окриком:
– Отойди! Это мое дело!
Тейя отскочила в сторону. Джарк, мельком оглянулся, оскалился и снова прыгнул на Прая. В этот раз ему повезло больше. Он замахнулся мечом, вроде бы целясь в голову кузена, но в последний момент ударил по ногам. Его оружие разрубило толстую кожу доспехов, Прай почувствовал резкую боль и то, как потекла по бедру горячая кровь. Увидев, что противник ранен, Джарк радостно заревел и с утроенной силой бросился на брата. Их мечи встретились и от страшного удара раскололись. Отшвырнув ненужный обломок, Прай с силой ударил врага щитом в грудь. Джарк пошатнулся, а Прай, прыгнув на одной ноге, еще раз ударил щитом, на этот раз в голову. Джарк бездыханным растянулся на земле, и в это время поле битвы наконец-то заполнилось прибывшими на выручку Львами, спрыгивающими с летающих островов. Они сразу вступили в бой и расправлялись с мятежниками жестко и зло, никого не щадя.
Вскоре все было кончено. И только тогда Прай заметил, что идет дождь – сильный, холодный и злой. Но сыну вождя не было дела до погоды, он буквально валился с ног от усталости. Было такое чувство, что из него разом выкачали все силы, как одним резким движением выливают воду из горшка.
Увидев, что кто-то развел поодаль костер, победитель, стараясь не сильно наступать на раненную ногу, побрел к огню. Он был уже близко к костру, когда услышал сзади испуганный крик Тейи. Еще не поняв, о чем его предупреждает подруга, Прай мгновенно отшатнулся в сторону – и это спасло ему жизнь. Джарк, которого он счел убитым, но не удосужился это проверить, снова попытался напрыгнуть на него сзади с мечом, но вместо этого грохнулся ничком у самого огня. Забыв о боли, Прай схватил его и засунул голову врага в пылающие угли. Тот взвыл, попытался вырваться – и это ему удалось. Рыча, он вскочил на ноги – чтобы тут же снова упасть в огонь от меткого удара копья, пробившего его сердце. Прай оглянулся и увидел Ахаса.
Тот тоже был весь в крови и едва держался на ногах – но смеялся.
– Помнишь, как ты сказал тогда, перед испытаниями? – крикнул он Праю. – «Паленая кошка навсегда останется паленой кошкой». Мне понравилось, и я запомнил.
* * *
Отдыхал Прай недолго – предстояло еще многое сделать.
Он взял командование на себя, и, на удивление, его приказы стали слушать даже воины, отсутствовавшие во время битвы с Джарком и прилетевшие на островах. Как они ухитрились появиться настолько вовремя, Прай так до конца и не понял. Выяснилось лишь, что на каждый летающий остров неожиданно опустилась птица-вестник, которая принесла сигнал об опасности и просьбу как можно скорее возвращаться на Геару. Но откуда взялись эти птицы и кто их мог отправить, молодой Лев так и не понял.
Впрочем, решение этой задачи явно не было делом первостепенной важности. Сначала нужно было позаботиться о раненых. Так и не пришедшего в себя Арнара отнесли в хижину вождя, где над ним тут же захлопотали Таяра и несколько ее ближайших подруг.
Всех пострадавших, но оставшихся в живых – без разбора, Лев это был или изгой, – Прай приказал относить в большой шатер, где обычно проходили советы старейшин. Там уже собрались все женщины, которые хоть немного умели врачевать. Как запоздало узнал Прай, в его отсутствие клан похоронил знахарку Майди. Но прежде чем отправиться в Навь, старуха, точно предчувствуя беду, несколько дней усиленно трудилась. Она нарвала огромные охапки лечебных трав и наготовила целые чаны отвара и сборов для обработки и заживления ран, а также запасла средства для перевязки и устроила так, чтобы все это перенесли в женскую хижину. Сейчас предсмертная прозорливость колдуньи оказалась как нельзя кстати.
Те, кто был ранен особенно тяжело, оставались в большом шатре под присмотром женщин. Остальные, которым промыли, зашили и забинтовали раны, либо расходились по домам, либо, если были в силах, возвращались на поле битвы. Мужчины и помогавшие им подростки, пока еще не прошедшие испытаний, собирали тела павших и складывали на берегу, стараясь, чтобы предатели и оставшиеся верными Аранару воины лежали в стороне друг от друга.
Обработав себе рану средствами собственного приготовления и самостоятельно сделав перевязку, Прай как раз хотел присоединиться к Львам, когда услышал радостный вопль Тейи:
– Он жив! Жив!!!
– Кто жив? – спросил сын вождя и зашагал, хромая, на ее голос.
– Ном… – пропыхтела Тейя, которая уже шла ему навстречу, волоча на себе огромного Буйвола. Прай поспешил на подмогу и по дороге узнал, что Тейя догадалась еще раз проверить Нома, прежде чем отправить его к мертвецам, и вдруг убедилась, что сердце их друга все еще тихонько бьется.
Лично обработав раны бесчувственного Буйвола и приказав женщинам, чтобы за Номом ухаживали как можно лучше, Прай снова покинул шатер старейшин, и в этот момент Ахас и один из его старших братьев подтащили к нему упирающуюся Нлео.
– Представляешь, все это время она оставалась на Геаре лишь затем, чтобы шпионить для своего сыночка! – возмущенно сообщил молодой тигр. – Докладывала ему все, что у нас происходит. Получается, если бы не она, наш дед сейчас был бы жив…
– А если бы не вы, ублюдки, были бы живы мои сыновья! – заорала в ответ Нлео, извиваясь в крепко держащих ее руках воинов.
Прай с трудом узнал родную тетку – так сильно она постарела за короткое время. Ее волосы, и без того серого, «волчьего» окраса, стали грязно-белыми, лицо потемнело и сморщилось, одежда повисла на иссохшем теле, будто была сшита на другую женщину, гораздо выше и полнее.
Но наглости ее взгляд не потерял.
– Ненавижу тебя! – кричала Нлео Праю, все еще тщетно пытаясь вырваться. – Будь ты проклят! По твоей вине я потеряла всех своих близких! Твой отец убил моего мужа, а ты – обоих моих сыновей! Знай – я прокляла тебя! Твоя смерть будет
