— тупо самое маленькое подразделение. Во взводе четыре фелаги. И четыре сержанта — командира отделений. Никакого дополнительного смысла такое деление не несет.
В княжеском хирде, где требуется универсальность для решения широчайшего круга задач, разделение на «братства» имеет уже более утилитарную цель. Потому что нельзя знать и уметь все. У одного что-то получается лучше, что-то хуже. Один — прирожденный стрелок, другой с детства за рулем, третий и вовсе не видит жизни за пределами компьютерного монитора. А мне, княжеству, нужны все они. И первый, и второй, и третий…
Одна фелаги — будущих операторов МПД — уже с воинской профессией определилась. Как раз шесть человек, показавших в управлении этим бронированным экзоскелетом наилучшие результаты. Их, как и вообще всех, конечно же, будут учить и грамотному перемещению в бою, и стрельбе, и чтению тактической карты. Но основной упор все-таки будет делаться на поддержке подразделения тяжелым оружием мобильного доспеха. Пусть до Ромашевича в армиях мира такого «зверя», как МПД, раньше и вовсе не было, но это не означает, что не существовало принципов огневой поддержки.
Лучшие стрелки были выделены в фелаги снайперов. Тоже нужная профессия. Не поспоришь. И, судя по довольным мордам парней, они и сами не против. «Отличный стрелок — это диагноз», — заявил как-то старый воевода. Не возьмусь спорить. У меня с этим делом выходит не ахти, как хорошо.
Два отделения выделили на разведчиков. И три — водителей всевозможных транспортных средств. В число первых попали самые жилистые и выносливые, во вторые — любители повозиться с железками. Одно отделение из трех специально выделили, как исключительно техническое. Разглядев среди «водил» знакомое по мотоклубу лицо, ничуть не удивился. Видно Норны плетут его судьбу металлическими нитями.
Сразу всех предупредили, что распределение первичное, и только на время тренировок. Что буде у кого проявится какой-нибудь талант, перейти будет не сложно. И сразу десять отделений зачислили в штурмовую пехоту. Понятное дело, что эти шесть десятков человек не станут бездельничать, если штурмовать будет некого. Мне нужно и усадьбу «Рябчинские пруды» охранять, и в обеспечении безопасности перемещений первых лиц княжества участвовать.
Отдельно пока выделили потентиков. Их, если меня не брать в расчет, пять человек набралось. Уровни не слишком большие, но простейший щит любой из них в состоянии был сделать и поддерживать. Этих будет учить лично воевода. Правда, в приватном разговоре, Гарди честно признал, что толк выйдет только из одного. Да и то, если не будет лениться.
— У мальчика тактический дар, — в полголоса поведал старик. — Такое бывает. Вообще, видение поля боя, и умение оказываться именно в том месте, где ты нужен больше всего, приходит с опытом ко всем. А этот, видно, таким уродился. Не будет изображать из себя дохлого тролля, далеко сможет пойти.
— Не рановато ты себе замену начал готовить? — разгадал я суть этой «рекламной акции».
— В самый раз, княже. Пока науки в башку наберет, пока силу почувствует. Победит несколько раз и проиграет. Проигрывать тоже нужно уметь…
— Ясно, — расслабился я. — Лет через двадцать может выйти неплохой форинг.
— Дай-то Боги, — согласился седой воин. — С лидерами в этой толпе пока тяжело. Видно, самые лучшие ушли к императору.
Одна фелаги стала у нас связистами и специалистами информационной сферы. Новое, кстати, слово в военной науке — электронная борьба и ведение информационных войн. Лишить противника связи, в идеале — лишить оперативного командования. Выплеснуть в Сеть кучу разнонаправленной информации, запутывая, дезориентируя врага. Передать свое видение правды, заставить неприятельских солдат сомневаться, лишить воли к победе. Пользы от шестерки информационных богатырей может оказаться как бы ни больше, чем от шести отделений штурмовиков.
В три оставшиеся группы собрали середнячков. Не тех, что ни рыба не мясо, а таких, у которых всё получается по крайней мере на хорошо. И стрелять могут, и двигаются осмысленно, и, в случае крайней нужды, могут сесть за руль авто. Эти восемнадцать человек добровольно согласились стать моим ближним защитным кругом. И дали дополнительную клятву при необходимости закрыть князя собственным телом. Рунные цепи, связанные с зачарованным амулетом, способны уберечь от многого. Но не от всего. Далеко не от всего. Я, конечно, и сам по себе кое-чего стою, как боец. Но вот глаз на затылке не имею, и чувствовать пространство вокруг, как это легко делают истинные воины — ektemanns — пока не умею.
Интересное совпадение: почти все из этих восемнадцати, имели школьные оценки выше средних. То есть и с мозгами у этих парей все в порядке. Это особенно важно, потому как именно они теперь будут постоянно где-то рядом. Первые собеседники, спутники — куда бы я ни решил отправиться, и лица моего княжества.
После Мидсумар 1148 год
Месяц Iulius ю.к.
Светояру.
Выясните дальнейшие планы подналзорного. В случае если А.Л. имеет намерение посетить столицу, разработайте детали операции по недопущению сего.
Сидел на поляне в лесу, никого не трогал, строгал ножом палку. Было скучно.
Признаться, я не великий резчик по дереву, и занятие это мне совершенно не нравилось. Другое дело, по условиям военной игры, у меня, как главной цели, которую один из отрядов должен был уничтожить для победы, должна была быть одна единица холодного оружия. Я выбрал нож. Из милости. Окажись в руках что-нибудь длиннее, меч например, у нападавших не осталось бы и шанса.
В принципе, не будь игры и игровых условий, ко мне никто и близко бы не стал подходить. Пристрелили бы издалека, да и все. Руны и амулет, может, и спасли бы от одного — двух пуль, но не от сотен, выпущенных из нескольких десятков стволов.
И что-то нападение задерживалось. Если верить часам на телефоне, сидел я уже больше двух часов, а из леса ни единого звука. Сколько не вслушивался. Шуршали на ветру листья деревьев, чирикали птицы, громко сорвалась и упала оземь сухая ветка. Ни шагов, ни бряцанья оружия, ни приглушенных команд временных командиров. Просто лес, в обыденной его жизни.
Ждать надоело очень быстро. Привык, что в военном лагере мы были постоянно чем-то заняты. Постоянно что-то делали, чему-то учились или тренировались. И тут такое. Сидеть, и ничего не делать на солнечной поляне в лесу, было просто невыносимо.
Первый час еще более или менее. Читал новости в Сети. Переписывался со стариками и с Капонами. Вызнавал новости. Все шло хорошо и моего участия не требовалось. И это тоже было невыносимо осознавать. Княжество
