тобой, ты да я… мы просто два одиноких урода, постепенно теряющих человечность. И в конце концов, даже если чудом всё наладится, мы все равно останемся…
Договорить ей я не дал.
— Давай посмотрим на твое восхищение…, — пробурчал я, ловя девушку за ногу и подтягивая к себе.
Еще одна грань иронии — иметь кого-то, понимая, что он только что поимел тебя, сделав это самым блистательным, буквально беспроигрышным способом. Кладышева провела всю партию как по нотам, уведя партитуру в гранд-финал, иначе не скажешь. Идеально выверенное время, как и моё состояние. Наверное, это можно назвать рокировкой — потому что всё, чего она хотела добиться, на самом деле было лишь изменением моей точки зрения на неё.
И, что еще важнее — я был этому рад. У взрослых нет ни терпения, ни желания возиться с глупостями подростков, мы не понаслышке знаем, насколько трудна и коротка жизнь, как важно грамотно распределять собственные силы в ежедневном не прекращающемся труде. А у нормальных людей застоев не бывает. Они учатся, совершенствуются, интересуются новым. Развиваются. Кладышева, эта психичка, что в данный момент ритмично елозит по мне бедрами, — именно такая. Взрослая. За что я её купил, за то и продавался теперь сам. Всего лишь за то, что с ней единственной мне не надо будет нянчиться.
Двадцатиминутный перепихон язык даже не поворачивался назвать сексом, скорее это было что-то вроде рукопожатия, скрепляющего союз. Резко, мощно, но сдержанно, без потери головы друг от друга. Не те обстоятельства, чтобы увлекаться чем-то чересчур. Однако, слегка утолив воздержание, накопившееся за много дней, я почувствовал себя гораздо лучше и спокойнее.
— Ого! — отдышавшаяся девушка провела рукой по собственному животу, — Долго же ты копил…
— Потом пошутим, — тем не менее, вопреки её словам, я удержал Веронику, не давая ей «слезть с крючка», от чего раскрасневшаяся брюнетка удивленно всхлипнула, — Теперь давай поговорим.
— Ты еще…
— Нет. Мы пришли к взаимопониманию. Теперь расскажи мне обо всех жителях «Жасминной тени», которых ты подозреваешь в скрывании способностей.
Две группировки — сборная солянка и наши деревянные солдатики. По мнению Кладышевой, скрывать способности может и желает каждый третий из их обладателей, но в случае с «солдатиками» такое почти исключено. Однако, они наотрез отказывались рассказывать о том, что могут, являясь при этом все, поголовно, криптидами. Опасный и неизвестный фактор, который я, по мнению Вероники, совершенно верно изолировал. Не сколько потому, что от них могли быть сюрпризы, просто подменышу в стенах общежития было куда легче замаскироваться под такого «солдатика». Лишь бы пройти первую проверку. А если и предатель среди наших деревянных имеется, то подмена вообще не представляет никакой сложности.
Солянка же — вопрос другой. Этих ребят и девчат собирали с миру по нитке, они друг друга не знают. Внедрение тоже вопрос несложный…
— Даже не думай, — Вероника, уже принявшая душ, отрицательно покачала головой, — Ты не можешь их обработать туманом. Это такое злоупотребление, что просто дальше некуда, Вить, серьезно. Тебе пришьют террор даже если окажешься правым.
— А может, много не надо? — предположил я, — Может, Безликая вскроется, как только увидит, что я к ней вламываюсь?
— Не стоит, — вновь покачала головой девушка, — Все тут понимают, что ходят по краю лезвия, так что вполне могут по тебе влепить.
— А если попытаться развести всех и каждого по номерам? И закрыть?
— Откажутся, — поджала губы девушка, — Сейчас вся мораль обеих групп целиком зависит от их сплоченности. Они уже записали окружающих в союзники.
— Тогда я собираю все яйца в одну корзину, — решил я, — Приношу к Янлинь бабу Цао, Васю, привожу призраков, уходите все вместе на осадное положение. Не открываете, никого не впускаете. Мы с Вадимом будем караулить. Феи-близняшки будут на посылках, а в остальное время у Викусика.
— Ты им веришь? — быстро спросила Кладышева.
— Нет, я верю в законы природы. Ну, пытаюсь.
— Хорошо, тогда проводи меня назад, как раз успею рассказать всё девчонкам, — начала поспешно одеваться брюнетка.
Я кивнул в знак согласия и последовал её примеру. Изначально я сделал из нашего пионера приманку, не сколько из-за того, что надеялся о срабатывании, сколько стараясь уберечь девчонок и… информацию на жестких дисках в комнате Янлинь, но теперь такая наивность казалась сущей глупостью. После урока, преподанного мне Вероникой.
— Вить?
— Да?
— Сидорова беременна не от тебя, — влепила мне новую порцию информации стоящая у дверей красавица, — Но все, абсолютно все, особенно Окалина, будут убеждать тебя в обратном, понял? Рычаг влияния, всё такое.
— Просто здорово, — саркастично заметил я, — Ты признаешься, вообще создав ранее всю эту ситуацию.
— Скажи спасибо, — пожала плечиками девушка, — Пироманка оказалась той еще шлюхой. И ей, как новенькой, напихали вообще все, кто там бывал, а бывали… нет, тебе не надо об этом знать.
— Проехали, — пожал плечами я, испытывая некоторую… не грусть, а замешательство. Уже как-то свыкся с мыслью, что у меня кто-то будет, а тут раз — и нет.
— Тогда пойдем.
— Идём.
Как только я взялся за ручку и замок, с громкими щелчком погас свет. Спустя две или три секунды он разгорелся снова, но тусклее, чем прежде, а кроме этого, над дверью замигала крохотная красная лампочка.
— Что это, Витя? — послышался напряженный голос Кладышевой.
— Нам отключили внешнее питание, — моментально пересохшими губами прошептал я.
Неизвестность всегда пугает больше, чем явная опасность. Ты нервничаешь, не зная грядущего, не понимаешь, что предпринять, как выйти из создавшегося положения. Тревога, напряжение, страх — твой мозг становится своим же врагом, мобилизуя все имеющиеся в наличие ресурсы, все без оглядки. Потом, повзрослев, пройдя этот поганый период, живешь куда легче, зная, как справиться с большинством проблем и вообще, научившись… справляться. Но, конечно, не во всех ситуациях.
К примеру, когда ты находишься в закрытом бункере с кучей нервничающих людей, обладающих сверхспособностями, а еще с вами тут предатель и монстр, способный притвориться кем угодно. Ах да, внешняя запитка отключена, электричество поставляется генератором,
