скрылся за поворотом, и мы не видели, что там происходит, но было ясно: мы потеряли свое преимущество. А теперь еще и не могли быстро двигаться. Из-за меня.
Кинн убрал бутылку обратно и внимательно на меня посмотрел. Потом достал что-то из-за пазухи и протянул мне.
– Вот. Назначаю тебя новой хранительницей.
В изумлении я уставилась на черный кожаный мешочек.
– Ты хочешь доверить эрендин мне?
– Теперь ты не сможешь пожаловаться на свою бесполезность.
Он слегка улыбнулся. Я взяла мешочек, чувствуя ком в горле. Ради этого камня Кинн рискнул всем, а теперь был готов отдать его мне, лишь бы я не считала себя обузой.
– Спасибо.
Я улыбнулась, на этот раз от души.
– А теперь отвернись, мне надо его спрятать.
Кинн часто заморгал, потом закрыл глаза и послушно отвернулся. Я беззвучно рассмеялась, а потом расстегнула куртку, рубашку и убрала мешочек в единственное место, которое мне казалось безопасным, – в полукорсет. К счастью, эрендин был совсем небольшим и плоским, поэтому лег почти незаметно.
Снова надев заплечный мешок спереди, Кинн поднял меня на спину и, перешагнув через изгородь, вышел на дорогу. Я хотела пойти сама, но он лишь мотнул головой:
– Надо отойти подальше.
Утро выдалось пасмурным, с запахом дождя, а здесь, на дороге, дул сильный ветер – казалось, он налетает сразу со всех сторон. Мы шли где-то полчаса, дорога впереди плавно заворачивала налево, когда Кинн вдруг остановился.
– Слышишь?
Я прислушалась и за шумом ветра различила звонкий ритмичный звук. Цокот копыт. Каратели.
Не оглядываясь, Кинн бросился в лес, и я сильнее вцепилась в него, чтобы не упасть. На опушке нас встретили густые заросли ежевики, и Кинн метнулся в сторону, надеясь их обогнуть.
И только тут я подумала: зачем Карателям гнаться за нами? Неужели Волки им что-то про нас наговорили? Или же Волки каким-то образом разобрались с Карателями, украли коней, а теперь скачут за нами?
Если бы не моя лодыжка, мы бы уже давно скрылись в лесу. Но ежевичные заросли всё тянулись и тянулись, а со мной на спине Кинн бежал медленно.
Ветер снова поменялся, и я замерла. По тому, как Кинн поднял голову, я поняла: он тоже это слышит. Цокот копыт стал громче. Но доносился он не сзади, а спереди – со стороны Альвиона.
И не успел Кинн двинуться, как из-за поворота выехали всадники и, заметив нас, закричали:
– А ну стоять!
Я почувствовала, как напрягся Кинн, но о побеге и думать было нечего: четверо всадников выглядели сильными и крепкими. К седлу последнего из них были приторочены поводья еще одной лошади. Выдохнув, Кинн вышел на дорогу.
Один из всадников, высокий, осанистый, в похожем на мое кепи, подъехал поближе, и мое сердце дрогнуло, когда я заметила ножны с выглядывающим оттуда мечом. В Зенноне мечи было позволено носить только Карателям и стражникам. А потом я с удивлением поняла, что передо мной женщина. Она внимательно поглядела на Кинна и, хмыкнув, посмотрела на меня. Я перехватила проницательный взгляд ее ярко-голубых глаз и постаралась опустить лицо пониже, закрывшись козырьком.
Цокот копыт раздался совсем рядом, Кинн неловко дернулся – и одним махом кепи слетело с моей головы.
– Так-так-так… Интересно.
Несколько секунд женщина словно изучала меня, а потом, склонив голову чуть набок, спросила:
– И что ты делаешь здесь с этим Волчонком, Вира?
Я поперхнулась воздухом и уставилась на незнакомку, которая только что обратилась ко мне по имени. Я хотела спросить, откуда она меня знает, но Кинн перебил:
– С чего вы решили, что ее так зовут?
Женщина подняла брови и снисходительно улыбнулась.
– У нас с Вирой есть общая знакомая.
От изумления я даже перестала чувствовать боль в лодыжке. У нас с ней есть общие знакомые в Зенноне?
Тут ее терпение, видимо, лопнуло, и она безо всякой улыбки сказала:
– Я задала тебе вопрос, Вира. Почему ты здесь, а не празднуешь свое благополучное возвращение домой, как другие Псы? И не говори, что предпочла безопасность среди зеннонских стен веселому приключению в сомнительной компании.
Она знает о Псах? Откуда?
Пока я пыталась сообразить, женщина бросила еще один взгляд на Кинна и на мою перевязанную ногу, после чего посмотрела мне прямо в глаза. Что-то в ее взгляде будто предупреждало: с ней шутки плохи. И, взвешивая каждое слово, я ответила:
– Псов больше нет. Вернуться в Зеннон я не могу. И еще за нами гонятся Волки.
Побледнев, незнакомка выпрямилась в седле. Ее спутники, услышав мои слова, подъехали поближе.
– То есть как Псов больше нет? Их убили Волки?
В голосе женщины зазвенело напряжение, и она впилась в меня взглядом. Мне не хотелось ей отвечать – перед глазами снова возникла комната Нери, и я едва сдержала подступившие слезы. Вместо меня ответил Кинн:
– Их поглотили Тени.
Даже кони замерли, словно им передалось потрясение всадников. Ярко-голубые глаза женщины странно заблестели, и она эхом повторила:
– Их поглотили Тени…
Потом с каким-то непонятным пылом она спросила:
– Всех? И Нери тоже? Вы сами это видели?
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что она только что произнесла: «Нери».
– Вы… вы знаете… знали Нери?
Женщина нетерпеливо натянула поводья, заставляя лошадь стоять смирно.
– Конечно. Она была одной из нас. Ну?
«Одной из нас». Так, значит, это Нери была той общей знакомой, о которой упомянула женщина? Но кто они такие?
Прежде чем женщина повторила свой вопрос, Кинн ответил:
– Тени прорвали щит. После этого мы осмотрели дом. Никто не выжил, осталась одна одежда.
Я ждала, что женщина как-то покажет, что смерть Нери ее опечалила, но та лишь сжала губы и обменялась взглядом с ближайшим всадником – широкоплечим мужчиной в темно-зеленом охотничьем костюме.
– Откуда там взялись Волки и как вы выжили? Ты, говори, – и женщина кивнула на Кинна.
Я почувствовала, как его мышцы задрожали от напряжения, но он, даже не пытаясь спустить меня на землю, заговорил:
– У вождя Волков Бозы была сестра. Их изгнали вместе, но его заклеймили как отступника, а ей удалось этого избежать. Боза быстро стал новым вождем Волков. Они давно хотели напасть на Псов, вопреки запрету Карателей, но сестра Бозы полюбила вождя Псов и решила во что бы то ни стало заполучить его. Для этого Волки разыграли целый спектакль…
– Так вот оно что! Я сразу заподозрила, что там дело нечисто. Велела Нери присматривать за
