на пол вместе со слетевшей с петель дверью. Скобы засова тоже вырвало из косяка с мясом и они задребезжали по полу. Вести себя тихо было больше ни к чему.
— Ой! — Испуганно вскрикнула маленькая девчушка, стоявшая в сторонке. — Ушибся?
— Ничего… — Если у меня и треснула пара рёбер, то почувствую это ещё не скоро.
Пока я поднимался на ноги, начала открываться соседняя дверь — та, за которой заперлась боевитая Ирина. Вскочив и побежав к лестнице, я по пути толкнул дверь обратно и, наверное, сбил выходящую из комнаты девчонку с ног. И, перескакивая через три ступени, влетел на третий этаж.
Пьянющий Пашок уже успел взгромоздиться на Алину сверху, спустив с неё трико и зажав рот рукавом засаленной дублёнки. Он был заметно крупнее, и девочка только и могла, что извиваться под ним как змея, стуча руками по бокам и перебирая нагими раздвинутыми ножками. В то время как это животное пыталось расстегнуть свою ширинку, она почти неслышно визжала сквозь рукав и таращила распахнутые от ужаса глаза.
Никогда раньше мои движения не были так легки и приятны. Боль и ломота в суставах и мышцах ушла мгновенно. Каждая складка в лёгких выпрямилась под напором жадного вдоха. И мой разрывающий связки первобытный рёв оглушил меня самого.
Алкаш вздрогнул и обернулся, приоткрыв рот. Рукавом он продолжал давить на лицо Алины, а правой рукой шарить у неё между бёдер.
Подавшись к нему вперёд, я ухватился левой рукой его за нижнюю челюсть, загнав пальцы в рот за зубы. А двумя пальцами правой зацепился за раздутые ноздри и рванул вверх.
Пацан замычал, заливая мне руку кровью из дырок вместо носа. Вытаращив глаза, он рефлекторно схватил мою руку и отпустил Алину. И та, быстро перебирая голыми ногами, поползла из-под него назад, судорожно ловя ртом воздух.
Я рванул челюсть в сторону, хрипло рявкнув. Но, прижимая к себе мою руку, ублюдок не дал её оторвать. Его лишь подняло и протащило по полу к стене. Вдобавок, он впился зубами мне в пальцы и пришлось его отпустить.
Вытирая его слюни, сопли и кровь о штаны, я навис над попятившимся в ужасе безносым утырком и занёс правую руку…
— Ы-А-А-А-А-А-А!!! — Заревев со всей силы, Алина, так и не подтянув штаны, вылетела вперёд меня. Сжимая в руке бутылочную «розочку», она запрыгнула на Пашка верхом, вцепилась ему в чуб и начала наносить удары стеклом в шею сбоку.
Чвак! Чвак! Чвак! Чвак! Она никак не мгла остановиться, уже превратив правую сторону шеи в фарш и забрызгав лицо и руки кровью. А алкаш уже смотрел в сторону остекленевшими глазами, пуская из оторванного носа сопли с кровью.
Я не стал пытаться её успокоить, пока она как следует не утолила жажду мести. Устав колоть стеклом в кровавое месиво, она выронила отколотое горлышко и выпрямилась. Часто и глубоко дыша, Алина ещё несколько секунд продолжала сидеть верхом на трупе своего обидчика. И смотрела в его мёртвые глаза, опустив руки по сторонам.
Краем глаза я заметил, как в дверной проём заглянуло заспанное девичье лицо, ойкнуло и тут же скрылось. По лестнице засеменили быстрые шажки.
— Невинных тут нет, убийца… — Пробормотал я сам себе в оправдание последовавших событий. И, скакнув за дверь, перемахнул через перила на следующий пролёт, приземлившись прямо перед убегающей.
Не успев остановиться, она затормозила в меня и отлетела назад. Схватив девчонку за ногу, я развернулся и пошёл вниз, таща её за собой. Свободной ногой она отчаянно пыталась пинать меня по руке и ногам, стукаясь спиной или головой на каждой новой ступени.
Спускаясь, я успел заметить, как в проёме третьего этажа появилась Алина. Подтягивая треники, она следила за мной с угрюмым выражением на забрызганном кровью лице.
— Держись пока повыше… — Я прохрипел не глядя на неё и увидел в проёме второго этажа растерянную малышку. — А ты давай-ка лучше прячься обратно в домик…
Маленькая испуганная Лена поспешила спрятаться в ближайшей открытой комнате. А с улицы начали доноситься вопросительные крики и приближающийся к зданию топот. И лязганье затворов, досылающих патроны.
Мечущаяся и вопящая позади меня девчонка уцепилась за косяк, когда я начал спускаться по пролёту, ведущему на первый этаж. Почувствовав сопротивление, я обернулся и хотел уже наподдать ей. Но меня опередила Алина — спускаясь следом, она коротким движением хмуро пнула ботинком по цепляющимся пальцам. Пиратка заверещала от боли и сползла по ступенькам дальше, вслед за моими шагами.
— Ай! Тварь сраная! Пацаны! Помогите! Кто-нибудь!
Внизу, недалеко от входа в луже крови валялся тот, кого Пашок называл Ромашей. Похоже, он сдох похожим образом, также получив в шею «розочкой». А в дверном проёме появился какой-то лохматый парень в тельняшке, сжимавший в руках пистолет.
Уставившись сначала на труп Ромаши, он поднял на меня глаза лишь секундой позже — тогда, когда я подтянул упирающуюся и истерящую девку за ногу вверх перед собой.
Вскинув ствол, паренёк открыл паническую стрельбу в мой тёмный силуэт, выпустив за несколько секунд все патроны. Большинство пуль пролетело мимо, врезавшись в дерево позади меня. Но некоторые попали. И вышибли фонтанчики крови из спины висящей передо мной девчонки.
Отбросив визжащую жертву на пацана внизу, я прыгнул вниз ко входу сам. В проёме прямо передо мной шагнула внутрь ещё одна пиратка — та самая, с подвязанными банданой обожжёнными волосами. В руках она сжимала подпиленный помповый дробовик. Оторвав взляд от барахтающегося под трупом Ирины стрелка, пиратка вскрикнула и задрала на меня ствол.
Коротким движением я продолжил толкать ствол вверх и поднял его ей прямо под подбородок. Как раз тогда, когда её палец вжался в спусковой крючок.
Брызги из крови, ошмётков мышц и осколков костей окрасили потолок над нами, а тело девчонки осело на пол у моих ног. Дробовик остался в моей руке.
— На втором этаже выломанная дверь. Тащи сюда! — Я прижался к стенке у входа и повернулся к спускающейся Алине. — Скорей!
Повторять не потребовалось. Сосредоточенная голубоглазая девочка только вытерла рукавом нос, размазав по лицу кровь Пашка, и скрылась в проёме второго этажа.
А с улицы вход в здание начали осыпать выстрелами. Пьяные пираты не особо понимали, что нужно делать в такой ситуации и просто палили в темноту открытой двери, надеясь попасть в тот страх, который только что прикончил несколько их товарищей. Пули и картечь выбивали из деревянных стен щепки, а из дёргающихся тел на полу — фонтанчики крови и куски мяса.
Выстрелы, хруст и чавканье продолжались
