людям. К тому же была у них сейчас только одна девочка, которая слишком явно выбивалась из… из всего.
Плетунья направила взор на жилой корпус.
— Её рёку слишком велика. Нужно пускать в дело, а не прятать в стенах школы.
— Так всё же колдуна она убила сама? — напряжённо уточнил Тэцуя.
— Практически, — кивнула Плетунья. — Видишь ли, долгое пребывание Аски в школе не входит в мои планы. Её место не здесь.
— Но всего лишь год и…
Один взгляд — Тэцуя умолк. Если богиня что-то задумала, то спорить бесполезно. Тут даже можно понять, почему. Нрав у Аски, как у цуми. Они с Плетуньей явно друг друга понимают.
— Всё обучение она должна завершить в этом году, — донесся голос Плетуньи.
Вот тебе и задание, директор Тэцуя. Думай и мозгуй, как поступать дальше.
Он сложил руки на груди и задумался. В голове было пусто, что-то ни одной подходящей мысли.
Плетунья рассмеялась:
— Не надо решать сию секунду. У тебя целая ночь впереди.
Тэцуя сдержал вздох. Да уж. Боги всегда в своём репертуаре. Однако мудро промолчал, понимая, что его мнения не спрашивают. И то, что Плетунья решила явиться лично, само по себе огромная честь.
— Чтобы не было сомнений, — невозмутимо протянула она, шагнула к Тэцуе и коснулась пальцами его руки, — смотри…
В голове тут же зашумело. Перед глазами всё поплыло.
…Аска в дорогом тёмно-фиолетовом одеянии стоит посреди зала. Волосы убраны в высокую прическу, удерживаемую спицами с цветами и маленькими веерами. Её руку держит высокий красивый мужчина. На его пальцах родовые перстни, чёрные одежды расшиты алыми языками пламени. Этих двоих можно счесть хорошей парой, если бы не ненависть, которая полыхает в глазах обоих.
…Аска сбрасывает с себя меховую накидку, остается в простом белом платье. На её груди — ворох шаманских амулетов, ноги — босые, волосы свободно спускаются по спине и плечам. Губы плотно сжаты, так, что побелел шрам над верхней. В глазах — решимость. Она делает шаг вперед.
…Аска стоит на коленях, на мокрой земле и глине. Она кого-то гладит и, кажется, уговаривает потерпеть. Потом отрывает кусок собственного подола и начинает делать перевязку. Но кому именно — не видно.
…Белое солнце высоко в зените. Земля идёт трещинами. В долину чёрной рекой вливается чьё-то войско. Так и не сосчитать, сколько воинов. Много… слишком много. Они надвигаются неумолимо и резко. Двигаются только странно. Впереди — воин верхом на хеби. О Плетунья, кому в голову пришло оседлать этого зверя? Это же опасно для жизни! Но лицо скрыто шлемом, а фигуру прячут доспехи — не разобрать.
Плетунья убрала руку, и Тэцуя с трудом удержался на ногах.
— Времени не так много, — произнесла она. — Я рассчитываю на тебя.
Он успел склониться, выражая готовность действовать и исполнять волю своей богини. Спустя несколько секунд исчезла лунная дорожка. Громко хлопнули ставни, Тэцуя осознал, насколько он сейчас замёрз.
Быстрыми шагами подошёл к окну и закрыл его. Постоял некоторое время, потом сел за стол. Взял черный кристалл, покрутил в пальцах. Вечно так. Дела богов далеки от дел людей. Но если уж они пересекаются…
Тэцуя невольно вздрогнул.
Да уж. Только подумал, что позади все проблемы, как на тебе! Кажется, для школы Годзэн настали не слишком хорошие времена. Как и для Токугавы. Хотелось бы верить, что смотрители в скором времени не вернутся. Очень не хочется думать о том, что они не успели сделать здесь всё, что собирались.
Он провел пальцами по кристаллу, вычерчивая кандзи личного имени. Тот ярко вспыхнул и засиял в полумраке, передавая сообщение и зов. Минуты, казалось, стали слишком вязкими и неповоротливыми. Время будто остановилось.
На кристалле вспыхнул ответный огонёк.
Отлично.
Коджи. Ты нужен мне. Сон отменяется.
Весна понеслась в каком-то бешеном темпе.
Кругом пели птицы, цвела сакура, кружа голову сумасшедшим ароматом, усыпала землю белоснежными и розоватыми лепестками. Девчонки не зевали, едва сделав уроки, удирали на свидания с мальчишками из школы Токугава, любовались красотой, сочиняли хокку и целовались в тени деревьев.
Разумеется, когда этого не видели учителя.
Меня такое времяпровождение, разумеется, не касалось. Свидания не привлекали, до сих пор было сложно забыть Хидео. И Фэнго. В храме провели прощальную церемонию с душами. Ребята стали жертвами колдуна Юичи и никак не смогли воспротивиться его власти.
Аки так и не пришёл в себя. Пока он находился под наблюдением целителя Изаму. Насколько я знаю, был изъят какой-то сильнейший артефакт, который по очереди напитывают рёку директор и учителя. Именно он и поддерживает жизнь Аки.
— Аска, хватит считать ворон, — громче, чем до этого сказал директор Тэцуя.
— Простите, — пробормотала я и уставилась в документ, лежащий на коленях.
После того, как я уничтожила Сузуму, моя нагрузка резко увеличилась. Учителя будто пробовали на прочность мои силы и выносливость. Если подруги могли выкроить время, чтобы погулять или поболтать, даже сходить на свидание украдкой, то я приходила и падала. Быстро восстанавливалась, но потом снова приходила и падала.
И теперь вот Тэцуя вызвал меня и сунул бумаги. Смысл написанного коварно ускользал. Дело, разумеется, было не в том, что я не могла прочесть. Слава Плетунье, все кандзи знакомы, но вот суть…
— Аска, у тебя есть возражения? — уточнил Тэцуя, внимательно глядя на меня.
Я подняла на него взгляд.
— Почему так быстро? Почему вы мне даёте программу следующего курса?
Он ни капли не смутился.
— Ты же сама хотела сдавать двойной экзамен по каллиграфии. Твоя же цель стать Мастером Кандзи?
— Учеником, — осторожно сказала я.
— Ученик есть ступень перед становлением Мастером, — занудно произнёс Тэцуя.
Я подозрительно покосилась на него. Было странное ощущение, что весь этот разговор — ширма. Только вот что она должна скрыть?
— Хочу, — со вздохом признала я.
— Вот и отлично. Твоя рёку выросла, желание развиваться похвально. Почему бы тогда не закончить обучение раньше? С наставником мы тебе поможем.
Я поджала губы.
Всё вроде бы звучит хорошо и гладко, но есть чувство, что всё идет совсем не так, как должно было б.
— Директор…
— Да, Аска?
— Я…
Нужные слова не приходили в голову. Но молча кивнуть, на всё согласиться и уйти — нет, это точно не мой вариант. Если не спрошу сейчас, то, вероятно, не узнаю никогда. Мне это не подходит.
— Могу я просить вас об откровенности?
— Зависит от того, что ты хочешь узнать, — внезапно ухмыльнулся Тэцуя. — Если тебя будет интересовать, какие сладости я предпочитал в
